Анатолий Дерягин - Редкий гость [litres]

Дадли кивнул:

– Нет, все в порядке, продолжайте полет. Я могу отстегнуть ремни?

– Да, конечно, – ответил пилот. – Если я понадоблюсь – вызовите по внутренней связи.

Дадли кивнул, сражаясь с застежками. Настоящая паутина ремней опутывала пассажира в ложементе – хоть на помощь зови… Обошлось. Дадли воспарил к потолку, подвигал ногами-руками, прислушиваясь к ощущениям. В свои шестьдесят он мог дать фору многим молодым, тем более что нынешнее поколение колонистов нарастило жирок, забывая, с каким трудом их предки отвоевали место под новым солнцем. Невесомость отзывалась легкостью во всем теле – с едой стоило повременить, а вот пить хотелось. Дадли вернулся на ложемент. Включил обзорный экран, настроил вид с наружных камер кораблика: белесая дуга атмосферы в лучах Солнца, звезды, Колосс, спутник Холта прямо по курсу. Дадли сделал глоток из бутылки с водой и принялся за работу. Предстояло много сделать: заброшенный и почти забытый проект обретал плоть и кровь, появилась новая информация, не имевшая никакого отношения к финансам Холта или Дадли лично, но денежные потоки, ворочавшиеся в целой солнечной системе, давно перестали волновать его. Как и любой крупный бизнесмен, в какой-то момент Дадли обнаружил в себе маленького Гитлера.

Раз в месяц спутник Холта, Колосс, заходил в тень планеты, и в Арштуне, городе на поверхности спутника, это время называли ночью Девы. Корабль, стартовавший с поверхности планеты в определенный момент, мог двигаться в шлейфе магнитного поля, прикрытый небесным телом от солнечных бурь и космического излучения. Это считалось опасным трюком: аккумуляторов самолета и солнечных батарей только-только хватало прикрыться от радиационных поясов Холта, зато, пожертвовав стыковкой с «Контролем» и подготовкой межпланетного буксира, можно было сэкономить до двадцати часов. Дадли не колебался: время – деньги.

Он работал с документами. Когда в систему придут проверяющие – а они уже в пути, можно не сомневаться, – их глазам должна предстать совершенно определенная картина. Разруха в поселениях, воровство чиновников, перебои в межпланетном сообщении, и все это – на совести властей Федерального образования. На совести Сингха. Обязательно нужно остаться белым и пушистым, ведь он, честный бизнесмен, вынужден вести дела с федеральными властями, соглашаясь на любые «хорошие» предложения, и тому должно найтись множество подтверждений в документах, заверенных цифровой подписью Сингха и его собственной. Все перероют. Каждый бит информации проверят, изучат под микроскопом лучшие ищейки, профессионалы, с абсолютной, Советом Безопасности ООН дарованной, властью. Поэтому пришлось притащить на борт целую пачку бумаги и распечатывать каждый документ, изучая до буквы, до запятой. Всем ведь известно, что текст на экране компьютера и текст на листе бумаги – это два разных текста.

Иногда он уставал. Буквы скакали перед воспаленными глазами, и тогда Дадли звонил своему бухгалтеру, звонил Сингху, позвонил даже жене, чтобы узнать, что погода испортилась и дети сели смотреть фильм, а через час будут обедать.

– О, дорогая, – промурлыкал Дадли, – я даже отсюда вижу, что над островом ни облачка.

Он вывел на экран планшета карту погоды.

– Ветер, – прозвучало в ответ, – деревья до земли гнутся, и на реке волны – мастерскую залило.

И это было правдой.

Наконец, самолет вышел на орбиту Колосса. Пилот сделал виток вокруг спутника, спустился в атмосферу планетки и перед заходом на посадку лихо побрил вершину кратера, вздымавшегося над куполом Арштуна.

Самолет мягко опустился на обозначенную посадочными огнями площадку Робот-буксир закатил машину в ангар. Свет ламп померк в клубах дезактивирующего аэрозоля.

– Мистер Дадли, мы приземлились, – прозвучало в динамиках, – пожалуйста, не вставайте с ложемента, эвакуационная команда на подходе.

– Я понял вас, спасибо, – Дадли потянулся, с удовольствием чувствуя вес собственного тела.

Меньше, чем на Холте, но все лучше невесомости.

Спустя десяток минут в салоне появились три фигуры в комбинезонах и масках: женщина с нашивками стюарда, доктор (его комбинезон украшали красная чаша со змеей) и Мик Майерс, Дадли узнал его по торчащим из-под маски патлам.

Женщина сняла маску, открыв миловидное лицо с короткой челкой, прикрывавшей лоб. Доктор последовал ее примеру, Майерс поднял маску на лоб, кивнув патрону.

– Мистер Дадли, – сказала она, – приветствую вас в городе Арштун. Как ответственное лицо должна спросить вас: вы провозите запрещенные Декларацией предметы?

– Нет, – Дадли улыбнулся. – У меня здесь накопился кое-какой мусор. Его нужно уничтожить.

– Мусор грязный? – спросила женщина.

– Бумажки, – Дадли показал пластиковый пакет с изрезанными в лохмотья документами.

– Вы нуждаетесь в медицинской помощи? – спросил доктор.

– Нет, благодарю вас, – отозвался Дадли. – Я прибыл на встречу с мистером Майерсом, я прекрасно себя чувствую, я не везу ничего запрещенного, и я бы выпил чего-нибудь, с вашего позволения.

Доктор раскрыл чемодан.

– Прошу, мистер Дадли, тест на респираторные инфекции, анализ крови.

Дадли сделал выдох в раструб анализатора, отвернулся, чтобы не видеть, как его кровь наполняет пробирку. Доктор протер место укола влажной салфеткой, заклеил пластырем.

Стюард кивнула.

– Вы можете встать. Наденьте маску, перчатки и следуйте за нами.

Больших трудов стоило избавиться от назойливого внимания стюарда, старательно зазывавшей Дадли отобедать с лучшими людьми Арштуна. Труды увенчались успехом только после клятвенного обещания отужинать в «Белгравии» по приглашению и за счет стюарда лично. Почетный гость и мистер Майерс уединились в люксе «Стар-отеля» и заказали в номер бутылку виски, удостоившись желтого предупреждения от СЖО. Предупреждение продержалось меньше получаса, потребовавшегося Дадли, чтобы принять душ и пере одеться по местной моде, после чего два джентльмена вышли из номера. Они не таились. Камеры были повсюду: в номере (даже в санузле), в стенах жилых помещений, в корпусах транспортных капсул, кроме того, охранный комплекс города отслеживал их RFID-метки, контролируя и записывая их перемещения Майерса и Дадли, как и любого горожанина. Джентльмены прошли к монорельсу Нечетной стены. Дождались, пока вереница вагончиков остановится перед ними, готовясь отправиться в обратный путь, на другой конец разлома.

Арштун, город под куполом, выстроили в разломе Диндори. В укрепленных стенах разлома проложили трубы пневмопочты и системы жизнеобеспечения. Пустили воздух. Со дна и до самого верха наставили жилые ячейки, напоминавшие камни-голыши, кэрны, только сделанные из поляризованного стекла, по дну разлома в зацементированном русле пустили воду, вокруг искусственного водоема насадили деревья и газоны из травы. В реке купались, ловили карпиков-кои, привезенных на первой Платформе и спокойно размножавшихся вдали от дома. Купив специальный абонемент, можно было посидеть у водной глади с удочкой, глядя то на мерно колышущийся на водной глади поплавок, то на вечную ночь, блестевшую звездами сквозь хрустальный купол над головой. Арштун казался теплым и уютным, «кэрны» горели огоньками человеческого жилья, легкий ветерок приносил попеременно то запах готовящейся еды, то прохладу водного потока; звучала музыка – негромко, «кэрны» плохо пропускали звуки. Кроме того, покой горожан охраняло множество драконовских законов о тишине, о чистоте воздуха, о чистоте улиц, грозивших нарушителям карами небесными. Внизу зеленел парк, поблескивала голубая ленточка реки, по стенам мелькали беленькие поручни воздушных переходов, синие и серые корпуса «кэрнов», украшенные желтыми и красными узорами. Тут и там бегали цветные пятна транспортных капсул – они ходили здесь по определенным маршрутам, обозначенным каждый своим цветом. По Четной и Нечетной стенам вились змеи монорельсов: оранжевый Чет и голубой Нечет.