Джон Скальци - Разорванное пространство [litres]

– Повлиять на меня, – сказала Грейланд.

– И это тоже, – согласилась Рахела. – Взаимозависимость – мое наследие, и у меня есть законный интерес в том, чтобы она продолжала существовать. В течение многих лет сюда приходили имперо, чтобы пообщаться со своими любимыми предками, которые на самом деле были мной. Под видом бескорыстных советов я наставляла их на верный путь, основываясь на собственных знаниях, знаниях других имперо, а также всех тех тайнах, которые стали мне известны за прошедшие годы. То, как поступали с этими советами имперо, – их дело. Как только они покидали Зал Памяти, я больше не пыталась на них повлиять или в чем-то их убедить. Иногда они следовали совету, иногда пренебрегали им. Порой, когда они следовали моему совету, становилось только хуже, то ли оттого, что они были плохими имперо, то ли потому, что я, в силу своего несовершенства, давала им плохие советы. Но я делала все, что могла. Так что – да, Грейланд. Возможно, я пытаюсь на тебя влиять. Но у тебя полная свобода воли.

– Рада, что вы так считаете, – ответила Грейланд. – Хотя мне самой вовсе так не кажется. В данный момент у меня такое чувство, будто будущее – некая стена, на которую мне предстоит налететь, не имея никакой возможности остановиться. Я не могу повернуть назад и не могу отказаться от своих намерений. Вряд ли это можно назвать свободой воли.

– Ты пока еще не налетела на эту стену.

– Да, – согласилась Грейланд. – Пока нет. – Она встала и подошла к изображению Рахелы. – Послушайте, не стоит больше лгать, ладно? Не стоит лгать, не стоит притворяться Цзии или всеми остальными имперо. Не надо. Если вы в самом деле хотите мне помочь, помогите мне. Как и себе.

Рахела снова улыбнулась, на этот раз совершенно искренне:

– И как же мне тебе помочь, моя дорогая правнучка, имперо Грейланд Вторая?

– Как вам известно, Надаше Нохамапитан замышляет очередной переворот против меня.

– Один переворот из нескольких, но – да, она весьма настойчива.

– Лучше не скажешь. И наверняка вам также известно о нынешнем путешествии Марса Клермонта на «Оверни» с Тома Шенвером.

– Да, но лишь то, что рассказал мне сам Шенвер. Он все еще не допускает меня в свою систему. Он мне не доверяет.

– Логично, как мне кажется.

– Не согласна, хотя вполне тебя понимаю.

– Я думала, он снабдил вас какой-то информацией о своих системах в качестве подарка.

– Это он тебе сказал? Да, сейчас я ее просматриваю. Я, знаешь ли, могу делать два дела сразу. Собственно, даже тысячу дел.

– Насколько он отличается от вас?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто любопытно.

– Архитектура его системы крайне отлична от моей, чего следует ожидать, поскольку наши цивилизации не общались полторы тысячи лет. Но функционирует она примерно так же, а кое в чем даже лучше. Посмотрим, что я могу позаимствовать для себя.

– Вы можете себя совершенствовать?

– Я занимаюсь этим уже тысячу лет. Зал Памяти работает вовсе не на древних технологиях. Он создан с расчетом на то, чтобы, если потребуется, просуществовать в течение многих столетий. Но поскольку этого пока не требуется, я продолжаю его совершенствовать.

– Это может потребоваться очень скоро, – сказала Грейланд.

– Если только твой жених не сотворит чудо – да.

Грейланд покраснела, а затем в замешательстве дотронулась до маленького бугорка на затылке – единственного внешнего свидетельства наличия в ее голове нейросети, записывавшей все ее эмоции и воспоминания для сохранения в этом самом зале.

– Естественно, вы все знали, – наконец проговорила она.

– Конечно знала. И рада за тебя. Ты в самом деле заслуживаешь хоть каких-то радостей в жизни.

Поморщившись, Грейланд кивнула и, снова сев на скамью, расплакалась. Рахела подождала, пока она не успокоится.

– Если хочешь рассказать мне, в чем дело, я слушаю, – сказала Рахела.

Печально улыбнувшись, Грейланд утерла слезы и покачала головой:

– Скоро и так узнаете.

– Да, верно, – ответила Рахела.

– Стоит ли оно того? – спросила Грейланд. – В смысле – жить вечно?

– Это не вечность, просто очень долгое время. И – да, оно того стоит. Если можешь оказаться кому-то полезной.

– Что ж, ладно. – Грейланд встала. – В таком случае настал тот момент, когда вы можете оказаться полезной мне.

– Каким образом? – спросила Рахела.

Грейланд обвела взглядом Зал Памяти.

– Прежде всего, думаю, вам следует привыкнуть к мысли, что вне этого ящика тоже есть жизнь.

В течение следующей недели Грейланд проводила часть каждого дня в Зале Памяти, общаясь со своей прародительницей, многое о ней узнавая, учась вместе с ней и строя планы на будущее. Помимо этого, она продолжала заниматься государственными делами, подписывая указы и планируя предстоящие события, как и подобало имперо.

Каждый вечер, прежде чем лечь в постель, Грейланд переписывалась с Марсом посредством своего планшета, сообщая ему, как прошел ее день, и получая аналогичную информацию от него. Их общению мешала задержка из-за скорости света, составлявшая по несколько минут с каждой стороны, но ожидание того стоило. В тот день, когда Марс увидел свое эфемерное течение, он послал ей лишь пару коротких фраз: «Слишком много данных. Люблю и целую». Грейланд, она же Кардения, ответила, что тоже любит его и целует.

На следующий день Грейланд встретилась с коммандером Вэнем, у которого появилась новая информация об оперативной группе для Икойи: нашлось достаточное количество кораблей и теперь они были в пути к системе Икойи, где должны были оказаться за два дня до того, как течение Потока от Икойи до Края станет непригодным для использования. Тем временем к опергруппе в случае необходимости добавились бы новые корабли и личный состав. Более того, графиня Хьюма Лагос пообещала оказать логистическую и материальную поддержку оперативной группе внутри системы Икойи, что стало немалым облегчением для всех заинтересованных лиц. Грейланд напомнила Вэню насчет договоренностей о переправке семей участников опергруппы. Вэнь заверил ее, что вопрос уже решается.

Сразу же после встречи с коммандером Вэнем последовало короткое чаепитие с архиепископом Корбейн, от которого Грейланд получила столько удовольствия, что позволила себе лишние пять минут сверх выделенных пятнадцати. Когда они расставались, Грейланд в порыве чувств обняла Корбейн, тут же извинившись перед архиепископом за несдержанность. Архиепископ Корбейн напомнила Грейланд, что та фактически является главой церкви Взаимозависимости и потому имеет полное право время от времени заключать архиепископа в дружеские объятия.

Следующая встреча, на которую Грейланд опоздала, состоялась у нее с графиней Рафеллией Майзен-Персо, ждавшей имперо в одном из официальных помещений в крыле дворца, где жила сама Грейланд. Грейланд извинилась перед графиней за опоздание, и та, любезно приняв ее извинения, вручила имперо памятный подарок – музыкальную шкатулку с Локоно, исполнявшую несколько нот мелодии Зея Эквана, знаменитого локонского композитора прошлого века. Поблагодарив, Грейланд взяла шкатулку, положила ее на стол и спросила графиню, как себя чувствует ее собака. Озадаченная графиня ответила, что собака пребывает в добром здравии.