Борис Руденко - Остров, которого нет

Я врубил винты на реверс, машина взревела в последний раз и смолкла. Подталкиваемая не до конца погашенной инерцией и невысокими волнами «Клео» осторожно коснулась дна. Раздвигая килем каменистую рассыпчатость, продвинулась на несколько метров вперед и прочно утвердилась на аварийной стоянке. Немедленная гибель нам уже не грозила. На всякий случай я немедленно открыл аварийный клапан. Судно окутали клубы пара, машина издала последний свистящий вздох и смолкла. Больше в рубке мне делать было нечего. Я плотно задраил смотровое стекло и вышел на палубу.

Она оставалась выше уровня воды, однако волны — даже такие невысокие, как сейчас в бухте, свободно перекатывались через нее от борта до борта. Прежде всего, я попытался оценить повреждения. Полученная «Клео» рана выглядела ужасно. Обшивка правого борта сразу за носовым обводом была вспорота на длине около двух метров. Ужасно, но не смертельно. Выколотить искореженное железо, затем залатать пробоину пластырем для нас с Гораном не составило бы особого труда. Потом, откачав воду и дождавшись, когда ураган в очередной раз отступит и откроет путь от острова в океан, мы смогли бы отправиться куда угодно. Но сейчас ни о каком ремонте речи быть не могло. Хотя утесы острова смиряли чудовищную силу стихии и здесь, в бухте, ветер превратился лишь в крепкий шторм, раненая «Клео» больше не могла укрывать нас от холода и непогоды. Нам необходимо было уходить с корабля и как можно скорее найти убежище, пока не наступила ночь.

Пока я спускал на воду наш легкий ялик, Горан подтаскивал припасы: воду, пищу, одеяла, оружие и все прочее, без чего не обойтись ни одному потерпевшему кораблекрушение. Между тем температура продолжала падать. И столь стремительно, что, когда мы отчалили, надстройки и ванты единственной мачты «Клео» уже покрывала сверкающая наледь. Тяжело нагруженный ялик едва не черпал бортами воду, но от берега нас отделял всего десяток-другой гребков, и скоро мы уже вытаскивали суденышко на черную базальтовую щебенку, подальше от границы прибоя.

Избежав гибели в волнах, я не собирался погибать от холода. Пока не сгустилась ночная тьма, следовало отыскать хоть какое-то убежище. Миновав прибрежные утесы, окружавшие территорию Золотого острова словно крепостные стены, мы ступили в скалистую местность и пошли в быстро сгущавшихся сумерках вдоль каменной гряды. Дождь превратился в мокрый снег. Ветер рвал одежду и залеплял глаза снежными хлопьями. Брант шел первым, осматриваясь вокруг, а я замыкал наш маленький отряд, но оказался зорче.

— Брант! — крикнул я. — Пещера! Мы укроемся здесь.

Темное пятно на базальтовой стене было едва различимо сквозь мокрую метель, на глазах наметавшую сугробы. Но это действительно была пещера.

Вход в нее оказался довольно низким и узким, чтобы забраться в убежище нужно было не просто поклониться скале в пояс, а встать на четвереньки. Брант топтался в нерешительности, тогда я отстранил его и полез первым. Сразу за входом пещера расширялась. Я поднялся, стряхнул каменную крошку с колен и принялся помогать забраться остальным.

Горан попытался разжечь лампу, но намокший кремень зажигалки не высек искры. Тогда Брант вытащил из куртки стержень длиной с локоть и преломил его. Раздался сухой треск, но стержень, к моему удивлению, не сломался, а засветился молочно-белым, неестественным, но ярким светом, позволившим нам увидеть лица друг друга и осмотреться. Пещерка была совсем небольшой, совершенно сухой и, по крайней мере, надежно укрывала от дождя, снега и пронизывающего ветра. Устроить костер здесь было негде и не из чего, но когда Горан соорудил из камней и куска брезента нечто вроде двери, а мы все, включая даже Гемма, выпили по глотку крепчайшего самогона из моей фляжки и завернулись в одеяла, то ощутили если не тепло, то вполне достоверную его иллюзию. Впрочем, полагаю, лучше всего каждого из нас согревало осознание того, что мы остались живы.

Гемм с Лоттой очень быстро уснули, так же как и Горан, а ко мне сон никак не шел, несмотря на усталость и двухсуточный недосып. Брант тоже не спал. Он вдруг поднялся со своего места и сел рядом.

— Повезло, что мы так быстро отыскали убежище, — тихо проговорил он. — Как вам удалось заметить пещеру? Я был готов просто пройти мимо.

— У меня хорошее зрение, — ответил я. — Не забывайте, что я моряк.

— Наверное, — согласился Брант. — Но, как мне отчего-то кажется, причина не только в этом. Скажите, Якоб, вам уже приходилось бывать на острове? Вы знали, как найти проход в бухту и эту пещеру, ведь так?

— Так, — кивнул я.

— Вместе с Герсебомом?

Мне не хотелось ему лгать, но и отвечать откровенно отчего-то показалось не ко времени.

— Однажды остров случайно открылся мне во время лова. Примерно так же, как сегодня. Буря, правда, была послабее и мне удалось провести «Клео» в бухту совершенно целой. А потом мне пришлось ждать почти две недели, пока Зев Дьявола вновь не ушел в сторону и не позволил нам убраться.

— И это все? — с изрядным недоверием спросил Брант.

— Все.

Мы немного помолчали.

— Могу я спросить: а вам-то что здесь понадобилось? — задал я вопрос, на который Брант ответил не сразу.

— Вы узнаете, капитан, — проговорил он после паузы. — Не сейчас. Чуть позже.

Я не настаивал, потому что ответ мне примерно был известен. Не понимал я лишь того, почему Брант с Лоттой до сих пор продолжают от меня таиться. Полагая, что разговор закончен, я принялся устраиваться поудобнее, рассчитывая все же поспать, но Брант не уходил.

— Все дело в Гемме, — сказал он. — Гемм — это главное. Его жизнь важнее всех наших, вместе взятых, прошу понять это, капитан Якоб, и помочь защитить его, если понадобится.

— Капитан судна отвечает за жизнь каждого своего пассажира, — ответил я.

— Гемм — самое важное, — повторил Брант.

Он отодвинулся, завернулся в одеяло и затих. Теперь и мне можно было попытаться уснуть.

Открыв глаза, я понял что наступил день. И настолько яркий, что свет его проникал даже сквозь плотный брезент нашей «двери». Мои пассажиры проснулись раньше меня. Сидя в дальнем углу пещеры, они вели о чем-то неспешный, тихий разговор. Только Горан продолжал храпеть изо всех сил.

— Доброе утро, капитан, — поздоровался Брант, и Лотта с Геммом тоже сказали мне: — Доброе утро.

Я ответил на приветствие и принялся будить Горана. Сон его оказался настолько крепок, что мне пришлось изрядно потрясти помощника за плечо, прежде чем он продрал глаза. Но в конце концов это свершилось, Горан рывком сел и некоторое время сонно вертел головой по сторонам, соображая, где находится и, собственно, почему. А когда окончательно пришел в себя, то рассмеялся.