Александр Гаранин - Рациональная сказка. Трилогия

Она шла по дорогам от села к селу, лишь иногда ее подвозили попутные автомобили. Слава ее бежала впереди ее. Уже на окраине встречала большая толпа людей, все зазывали ее к себе домой. Она лечила и ободряла всех нуждающихся, предсказывала будущее и дарила всем радость и надежду. Всех, кто этого хотел, она наделяла своим великим даром. Было у нее только одно условие — человек навсегда терял возможность творить зло. Это было единственное, что просила Тана за возможность быть всегда здоровым и творить чудеса. Слухи о святой женщине и ее светозарном сыне стали распространятся по всей Земле. Кое-кто даже разносил слух, что она новая богоматерь и ее сын — новый мессия, предсказанный в писании. Тана смеялась, слыша эти слова, и говорила, что они обычные люди, что скоро все люди на Земле станут такими же и наступит Счастье на все времена.

Так и путешествуют они по Земле до сих пор. Если кто встретит их — возьмите эту чудесную женщину за руку и страстно пожелайте получить заветный дар.

Конец

Поздним майским вечером в здании железнодорожного вокзала города Самара появилась небольшого роста худенькая девушка. За руку она вела маленького мальчика на вид лет трех. Одеты они были на вид бедно, да и вещей у них много не наблюдалось — лишь небольшая котомка висела за плечами у девушки. Они медленно прошли через громадный зал к выходу на привокзальную площадь. У дверей они чуть задержались, что дало повод дежурному полицейскому подозрительно на них посмотреть. Тем не менее, он не предпринял никаких действий — видимо много за день приходило через эту дверь таких вот мигрантов из республик бывшего СССР. У входа в монументальное здание вокзала царила суета, все люди спешили куда-то, тащили сумки и чемоданы, шумели на разные голоса. Девушка с малышом отошла чуть далее. Там стояли торговые палатки и немногочисленные торговки предлагали купить всякую снедь для пассажиров. Рядом продавала пирожки пожилая женщина с интеллигентным на вид лицом.

— Черт принес сюда этих цыганят, — покосилась она на странную парочку, — еще своруют чего. — Да нет, это скорее какая-то узбечка — вон глаза у нее чуть раскосые. И вправду, девушка была очень красива, но какой-то нездешней, скорее азиатской, красотой. Не портила "узбечку" ни смугловатая кожа лица, ни малый рост, ни бедная одежда. Вдруг женщина увидела, что из под длинной юбки у девушки выглядывают босые ноги. И это в конце мая месяца, когда еще нередки заморозки на почве и температура воздуха не всегда поднималась выше плюс десяти градусов… Ей вдруг до слез стало жалко эту бедную парочку детей — видимо на свете есть еще люди, которым живется еще хуже, чем ей. Глядя на исхудалые лица новых знакомых, она немного неожиданно даже для себя с теплотой сказала:

— Вы, деточки, верно, голодные — вот, покушайте пирожки. Я сама пекла, еще теплые, с картошкой и с капустой.

Несмело, те взяли по пирожку и жадно стали из есть.

— Откуда вы такие будете? — спросила торговка.

— Из Барнаула, тетенька, — ответила "узбечка".

— Бежите от кого-то?

— От плохих людей убегаем.

— Да, много их сегодня развелось, а куда путь-то держите?

— Не знаю, тетенька, куда подальше…

— Меня Татьяна Ивановна зовут, а тебя как?

— Тана.

— Как, как?

— Тана, мы с Алтая, а там это обычное имя.

— А братика твоего как зовут? — обратила внимание женщина на светлокожего и светловолосого малыша с ярко синими, прямо-таки светящимися глазами и чуть грязной мордашкой. Он прямо притягивал взор своим спокойствием и незримым свечением. Глядя на него, хотелось верить, что все будет хорошо в дальнейшей жизни.

— Светомир его зовут, только это не братик, а мой сынок.

— А сколько лет-то тебе самой?

— Уже восемнадцать, а сыну чуть больше годика.

— Надо же, а на вид года три уже будет — хоть и худенький, но на вид крепкий.

— Он у меня быстро растет и смышленый очень.

Татьяну Ивановну пронзило чувство острого сожаления, что вот у нее, скорее всего, уже не будет вот примерно такого чудесного внука.

— А где же отец его? Не от него ли вы бежите?

— Нет, его отец замечательный, но он улетел далеко, наверно, на другие звезды…

— Понятно, — подумала Татьяна Ивановна, — на вид вполне здравая девушка, — и еще раз посмотрела на ее босые ноги. А вслух сказала:

— А они всегда так: сделал свое дело и улетел. — А сынок то, верно, весь в отца пошел, типичный русак, да и имя у него русское…

— Нет, он совсем не отсюда. Но он говорил мне, что сын мой принесет мир и свет на всю Землю, поэтому и назвала я его так.

Посмотрела Татьяна Ивановна в светлые глазенки малыша и пришла к ней непоколебимая уверенность в том, что так и будет, что ждет Светомира великое будущее. И приняла она единственно верное решение:

— Вот что, милые мои, вижу, что податься вам некуда, да и поздно уже — пойдемте ко мне домой ночевать. У меня невелики хоромы — ну да как-нибудь поместимся. А здесь не так далеко, всего три остановки. На маршрутном такси мне дорого, а троллейбуса по нашим временам не дождаться — так мы пешочком, не спеша…

Жила Татьяна Ивановна в панельном девятиэтажном доме в двухкомнатной квартире на третьем этаже.

— Эту квартиру еще в советское время мой покойный муж получил. Он токарем шестого разряда на заводе работал. А я учителем русского языка и литературы почти тридцать лет проработала. Но вот пришлось три месяца назад уйти из школы. Беда ко мне пришла. Сынок мой, Сашенька, бросил год назад медицинский университет и уехал воевать на Донбасс. Говорил, что не может спокойно жить, когда русских людей и всю нашу страну унижают и обливают грязью, когда на Донбассе убивают людей только за то, что они хотят жить вместе со своей родиной. Он у меня очень хороший и совестливый человек. Ну а полгода назад позвонили мне из госпиталя донецкого, что лежит мой сынок там весь израненный и необходимо мне быстрее приехать, так как уверенности в его выздоровлении у них нет. Заняла я денег и поехала в Донецк. Целый месяц я провела у постели сына. Он так и не приходил в себя. Врачи говорят, что у него глубокая кома из-за ранения в голову. А еще у него потеряна одна нога и много других повреждений. Волонтеры согласовали перевоз и дальнейшее лечение Саши в самарском госпитале и помогли транспортом и деньгами. Еще два месяца лечился Сашенька уже здесь, в Самаре, но так ничего у врачей не вышло. Денег за дальнейшее лечение запросили. А какие у меня деньги… Да и никаких обещаний по выздоровлению никто не давал. Пришлось мне уволиться из школы и ухаживать за сыном дома. Саше оформили пенсию по инвалидности. Пенсия по инвалидности — "смех один", говорят, что не положена ему военная пенсия. Вот и живем на эти копейки. А чтобы совсем не загнуться от голода, я продаю пирожки на вокзале. С картофелем и капустой — мяса мы давно не видели. Стыдно мне торговать, да что поделать, хоть какая копейка…