Лео Сухов - Общественный договор

- Всё равно не понял, – помотал головой Дойч. – Слишком гуманитарно…

- А вот если бы учил гуманитарные науки в школе, знал бы про Юрьев день! – заметил Толстый.

- И почему его отменили! – добавил Вислый.

- И чем он всех не устраивал, – уточнил Толстый. – Кроме простых людей.

- Узнал бы, что значит «объегорить», – наставительно заметил Вислый.

- И что значит старая поговорка, – закончил Толстый. – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!

- А понятно объяснить можете? – вспылил Дойч.

- Запросто! – вступил я в поучительное для Дойча общение. – Знаешь, зачем девушки вечно таскают с собой некрасивых подружек?

- Чтобы быть на их фоне симпатичнее, – кивнул Дойч.

- Так вот все эти банды, – закончил я объяснение, – и есть наши некрасивые подружки. И чтобы вдруг стать красивыми – им надо избавиться от нас.

- Всё равно не очень понятно, – покачал головой Дойч.

- Вот поэтому у тебя нет ни посёлка, ни банды! – прекратил его расспросы Борборыч.

Дойч сделал вид, что обиделся, но всем было понятно, что его всё устраивает. Он и не хотел ничего понимать – и, похоже, вообще жалел, что спросил. Но не отказываться же от вопроса!..

Самой большой бедой стали добытые нами шкуры. Не те, что мы отжали у бандитов, а те, которые добыли сами. Пытаясь очистить их от остатков мяса и жил, Тариг матерился так, что уши в трубочку сворачивались. Зато я узнал, обо что скрежетал шип решашиарха, то есть меч, когда я наносил удары варанам.

- Нельзя просто взять и выделать шкуру дракона! – Тариг устало оторвался от работы и посмотрел на меня, когда я решил узнать, в чём дело.

- Что у тебя там случилось? И где ты нашёл дракона? – поинтересовался я.

- Кость случилась…

- Кость?

- У этих матёрых, которых мы вальнули, – пояснил Тариг, – внутри кожи есть костяные пластинки с ноготь размером. Ведёшь скребком, а поверхность – неровная… Я сначала думал, что сам так плохо шкуру снял. И только потом додумался, что мне мешает…

- У молодых варанов такого не было… – заметил Портной. – Но с них и шкура меньше. А эти – да, все костяной бронёй покрыты.

- Круто же! – предположил я, чувствуя нарастающее желание творить.

- Чего крутого? Зачем тебе бронированные трусы? – удивился Тариг.

- Зачем трусы? Мы сможем сделать поножи и наручи! – удивился я. – Жилетки, шлемы… И всё это не надо обшивать – просто использовать нужную шкуру.

- Ты хоть представляешь, сколько мне и Портному придётся со шкурами сидеть? – спросил Тариг. – Хорошо, если завтра закончим…

- Ты хоть представляешь, сколько времени придётся сидеть, делая кожаный нагрудник, обшитый костяными пластинками? – спросил я в ответ. – Тариг, Портной, можете благим матом орать – но, блин, очистите эти шкуры!

Оставшееся до ужина время я провёл на берегу Золотой, гваздаясь в земле и выкапывая глину. И это с учётом того, что я только примерно знаю, как эта самая глина должна выглядеть. Помню, что она должна быть коричневой и вязкой, но мне попадалась только вязкая и зеленоватая. Или я чего-то не знаю?

Так или иначе, ближе к вечеру я занялся поиском нужного мне человека: гончара, помешанного выживальщика или просто умельца. С теми, кто не знает, как найти такого человека, не опрашивая всех и каждого, я готов бесплатно поделиться советом. Я сел в центре лагеря, поставил рядом кокос, наполненный глиной и водой – и начал пытаться слепить миску. Самую обычную миску. Но на виду у всех. И как в старой сказке про герцога, шута и больной зуб – все в герцогстве сразу стали гончарами!

- Так она у тебя треснет при обжиге! – как и ожидалось, на ловца и зверь бежит.

Зверем был паренёк лет двадцати трёх, я помнил его ещё по посёлку Лосева. Не самый общительный персонаж… Но из его уст я услышал именно те слова, которые ждал от других советчиков. А советчиков за сорок минут нашлось очень и очень много.

- Присаживайся, – предложил я. – Что я делаю не так?

- Ты пытаешься одним куском вылепить миску, а глину надо размять, – объяснил он, вытаскивая шмат глины из кокоса и начиная её мять. – Смотри: сначала минут пять мнёшь пальцами. Надо выдавить весь воздух и сделать её однородной. Потом начинаешь делать блинчик.

- А потом? – спросил я.

- А потом оставшееся скатываешь в такую длинную венскую сосиску… Только её тоже разомни! – предупредил парень. – А потом вот эту венскую сосиску наматывай кругами по донышку…

- Неровно будет! – заметил я.

- Чтобы ровно получилось, пальцами выпрямляешь снаружи и внутри, – пояснил парень.

- А обжигать?

- Да в угли закопай под костром…

- Тебя как зовут, гончар? – спросил я со злорадной усмешкой.

- Александр я, – опасливо представился парень. – И я не гончар. Я просто в кружок по лепке ходил в детстве.

- Значит, теперь ты – Скульптор, а то у нас Сашей уже столько, что хоть за голову хватайся! – закончил я. – И ты теперь весьма важный для посёлка человек. Потому что будешь делать глиняную посуду!

- Да меня Никитич в группу лесорубов на завтра поставил…

- Давай так, Скульптор, – я задумчиво почесал подбородок, забыв, что руки у меня в глине. – Блин… Можешь оставаться в группе Никитича, рубить лес и сидеть вялым сиднем. А можешь – перейти под Кира, вот прям ща! Мне только одно имя крикнуть, и ты сразу неприкасаемым станешь. Но тогда – переселяйся либо в центр, либо в мой лагерь. И заниматься будешь тем, что хоть как-то умеешь, и что востребовано. Так что, кричу одно имя?

- А Никитич против не будет?

- Будет, но тебя это не должно волновать. От слова «совсем». Серьёзно! – пообещал я. – Своё недовольство он мне высказывать будет. И Киру.

- Ну ладно, – согласился Скульптор. – Раз от Никитича меня прикроете… Кричи…

- ИРА!!! – ну я же обещал кричать? Так почему бы и не покричать?

Ира появилась как настоящая волшебница – внезапно, из темноты и за спиной.

- Филь, ну что ты орёшь?

- Ира, смотри, я тебе посуду сделал! Глиняную! – похвастался я.

Скульптор начал спазмически подёргиваться, стараясь не выдать свой хохот.

- Если ты называешь посудой испорченную флягу и кучу глины, то исчезни с глаз моих! – с тяжёлым вздохом улыбнулась Ира.

- Нет, Ир, ты не понимаешь… – отмахнулся я. – Я тебе много посуды сделал!

- Ой, герой! Ну и где она?

- Вот сидит! Знакомься, это Саша, его теперь зовут Скульптор. Он умеет лепить и обжигать! И с сегодняшнего дня занимается только этим.

Скульптор, наконец, начал ржать. А Ира снова улыбнулась.

- Ясно! Ты герой и всю работу свалил на другого. Я так и поняла!

- Я нашёл специалиста! – возмутился я. – Это подвиг, достойный самого ЭйчРакла! А ты не ценишь…

- Кого-кого?

- Ну как кого? Древнегреческого героя, который нашёл работников для очистки авгиевых конюшен, истребления лернейских гидр и прочей мелкой работы.