Варвара Мадоши - Станционный правитель

…— На самом деле финансовые перспективы станции выглядят малопривлекательно, — говорит Бриа.

Она выглядит дивно хорошо в свете разноцветных огней, очерчивающих внешние модули станции: из того иллюминатора, у которого мы сидим, виден ярко-зеленый переливчатый модуль тораи. Иногда мне кажется, что если присмотреться, можно уловить в глубине мельтешение кальмароподобных теней, но это, конечно, иллюзия. Тораи там всего пять штук, из них только старший, Ардено Нолькарро, по-настоящему большой. Но даже он велик не настолько, чтобы его можно было разглядеть под прозрачным куполом сквозь толщу воды с такого расстояния.

Перед Бриа стоит высокий пятнистый стакан с каким-то сложносочиненным напитком. От души надеюсь, что дизайнеры здесь руководствовались не реально существующими позициями в меню какого-то настоящего бара, а своими представлениями о прекрасном. Которые, надо сказать, с моими не совпадают ничуть: край бокала украшен какими-то паучьими лапками, щупальцами и прочей мерзостью. Сразу как-то вспоминается, что Бриа у нас инопланетянка.

— Почему? — спрашиваю я. — Мы должны вскоре выйти из банкротства…

— Так-то оно так, но наше сальдо не сильно хорошее, — вздыхает Бриа. — Приход не слишком превышает расход. Этак пройдет несколько недель, прежде чем вы сумеете накопить на новый модуль.

— Ну допустим, — неохотно говорю я. — Но катастрофы в этом нет. Если даже моя репутация все это время будет падать, то ведь она и расти одновременно будет. Тем более, на нее положительно влияет мой проект с саргами, он как раз должен запуститься…

Бриа качает головой.

— Ваша репутация и даже пополнение станционного счета — это одно дело, — говорит она. — А работа над миссией станции — совсем другое.

— Миссия станции? — удивленно спрашиваю я.

Бриа смотрит на меня очень серьезно, внимательно. Но не так серьезно и внимательно, как это было, когда она мне рассказывала свой гениальный план по разблокировке станционного счета. Теперь в ней чувствуется странное горение, внутренний надлом… Не знаю, как лучше объяснить.

И все это причудливым образом сочеталось с ее милотой… кавайностью, как говорят анименики. Мне внезапно показалось, что я — та самая мифическая целевая аудитория, против которой ведут многолетнюю войну маркетологи всех мастей, и неизменно побеждают. Жуткое ощущение.

— Вы же помните, что Узел создавался ради того, чтобы подготовить расы к межзвездной экспансии, — говорит она.

— Ну… да, — отвечаю я.

— Это далеко не первая попытка… — она смотрит в окно, как будто там есть что-то интересное помимо модуля тораи. На самом деле нет: газовый гигант сейчас с другой стороны и слишком далеко, выглядит невразумительно. Но пусть.

— Да, знаю, — киваю. — Были еще три станции Узел…

— О! — она смеется. — Если бы три! На самом деле попытки добиться сотрудничества рас над каким-то проектом десятками запускались… и все без толку! У нас нет экономического стимула сотрудничать как такового… Ну да, торговля кое-какими полезностями слегка облегчает жизнь, но без этого всего можно обойтись. Страха тоже нет. Короткие стычки между нашими расами случались, особенно когда кто-то, кто считал себя значительно выше… по технике, например, или в культурном отношении… решал, что ему ничего не стоит пограбить тех, кто пониже. Но всем ясно, что в крупную войну это никогда не перерастет — невыгодно, — она вздохнула с таким видом, как будто ее очень огорчало отсутствие глобальной войне в перспективе. — И когда нет ни страха, ни особой пользы — что остается? Катастрофа, конечно, нас подстегнула, но ее надолго не хватит.

— Вы уже говорили, — киваю.

— Да? — она удивляется, потом радуется. — Ну да, точно, говорила! — Бриа чему-то улыбается. — В общем, Узел и ему подобные проекты наш последний шанс.

— Защититься от вымирания с помощью экспансии? — спрашиваю я. — Но неужели каждая раса в одиночку не может расселиться? Вон у Превосходных сколько колоний, да и у других рас, как правило, несколько планет…

— Да, — кивает Бриа, — а омикра, говорят, вообще живут во всех мирах, особенно там, где их пока не видели. В одиночку мы расселиться, конечно, можем, но… — она закусывает губу. — Капитан, вас никогда не интересовало, почему большая часть известных рас дышат кислородом и имеют примерно сходную психологию? А большая часть еще и гуманоиды.

Открываю рот, чтобы сказать «потому что так проще для игроков, да и экранизировать тоже проще, если что» — и закрываю. Бриа явно хочет услышать от меня ответ внутри игры.

— Только такие расы смогли договориться между собой и найти общий язык? — спрашиваю я. — С остальными… ну, какими-нибуд метанодышащими или разумными кристаллами нам просто нечего делить? Нет общих интересов и тем для разговора?

— Если бы… — Бриа вздыхает. — Знаете, это не сказать чтобы засекречено, но и не особо афишируется… есть мнение, что тот психологический тип, который распространен в нашей галактике сегодня — ущербный. Именно поэтому мы остановились в развитии и начинаем деградировать.

— Что вы имеете в виду? — не понимаю я.

— Ну как же, — объясняет Бриа. — На самом деле мы все — то есть я имею в виду все наши космические государства — неоднократно находили следы других рас.

— Предтечи! — осеняет меня.

Ну конечно! Я столько фантастики за свою жизнь перелопатил, и практически везде были Предтечи. Чаще всего какая-нибудь древняя раса, которая давно испарилась из нашей Галактики, оставив только следы своего присутствия — чаще всего удобные склады, набитые какой-нибудь непознаваемой техникой, из которой героям чудом удавалось что-нибудь раскочегарить, ну или супертопливом. В некоторых случаях — какая-нибудь сильно более продвинутая чем все остальные раса с древней историей, чьи представители все знают, все умеют и изъясняются загадками. Вроде варлонцев из «Вавилона-5», эрайзиан из саги о линзменах, Странников у Стругацких и Булычева, всяких-разных Предтеч в «Масс-эффекте»…

Даже удивительно, что в игре мне ничего подобного пока не попалось.

Бриа качает головой.

— Нет, не предтечи. Возраст их цивилизаций примерно равен нашим… ну, плюс-минус несколько десятков тысяч лет, несущественно. Особенно в космических масштабах. Это и логично: у самых старых звезд не могли возникнуть планеты с пригодной для жизни средой, поэтому все цивилизации должны были начать формироваться отнюдь не с рождения вселенной.

— Они что, уничтожили друг друга? — спрашиваю я. — И поэтому их здесь нет?

— Никто не знает, — говорит Бриа. — Может быть, некоторые и в самом деле сражались — хотя мы сейчас не можем даже предположить, за что. Согласно общепризнанной версии, в космосе просто не может быть ресурсов, за которые было бы экономически оправдано драться — по крайней мере, если ты владеешь технологией создания аномалий пространства. А они-то явно владели. Но лично мне близка версия Абдуркана Рахмана… — она делает паузу.