Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 1. Рассвет

— По моей команде все корабли двинутся на таран. Уверен, ни один солдат Империи не дрогнет в такое время!

На мостике царило молчание.

Никто не ответил ему.

Тем временем в крепости Шёнкопф сообщил Яну о получении ответа от имперцев. Лицо полковника было хмурым.

— «Вам не понять сердца воина. Лучше мы умрём со славой, чем будем жить в бесчестии».

— Хмм… — Ян задумался.

— Он хочет сказать, что бросит на нас все свои корабли, чтобы погибнуть во славу императора.

— «Сердце воина», да?!

Стоящая рядом с командующим Фредерика Гринхилл почувствовала в его голосе горький гнев. Ян и вправду был взбешён.

«Хочешь умереть, чтобы искупить вину за поражение в бою? Дело твоё! Но если этого хочешь ты, то зачем тянешь за собой подчинённых?! — думал он. — Именно из-за таких людей эта война и не заканчивается. Я немало таких повидал».

— Вражеские корабли приближаются! — крикнул оператор.

— Канониры! Сконцентрируйте огонь на вражеском флагмане! — впервые в жизни Ян вкладывал в приказ столько эмоций. Фредерика и Шёнкопф молча смотрели на него, каждый со своим выражением лица.

— Это последний залп. Потеряв флагман, остальные отступят.

Артиллеристы с большой аккуратностью нацеливали орудия. Приближающиеся имперцы продолжали выпускать по крепости бесчисленные стрелы света, но не могли причинить никакого вреда.

Наконец прицел был выверен идеально.

В этот момент от кормы флагмана отделился маленький шаттл и, мелькнув серебряной вспышкой, растаял во тьме.

Заметил ли его кто-нибудь? Со следующим ударом сердца широкие столбы света пронзили мрак космоса в третий раз.

В их фокусе был флагман имперского флота и, сойдясь на нём, лучи превратили флагман в мельчайшую пыль. Адмирал Зеект с его сердитым голосом и неповоротливым телом был размельчён на частицы, измеряемые лишь в микронах вместе со своими злосчастными штабными офицерами и всей командой флагманского линкора.

Когда командиры уцелевших имперских судов поняли, что произошло, они один за другим стали разворачивать свои корабли, уходя из зоны поражения орудий крепости. Так как командующий, призывавший их к красивой и благородной смерти, исчез, у них не осталось никаких причин продолжать безрассудный бой, вернее, одностороннюю бойню.

Среди них улетал и шаттл, несущий сбежавшего капитана Оберштайна. Переведя свой корабль на автопилот, он бросил взгляд назад, где виднелся уменьшающийся с расстоянием шар гигантской крепости.

«Успел ли адмирал Зеект в миг перед смертью воскликнуть «Слава императору»? В любом случае, это полная глупость, — думал Оберштайн. — Лишь тот, кто остался жив, может отомстить».

Если бы он имел навыки лидерства и силу, чтобы заставлять всех действовать так, как нужно ему, он мог бы вернуть Изерлон в любое время. Или можно оставить Изерлон мятежникам, но когда их Союз падёт, он перестанет иметь какое-либо значение.

Раз сам он не имеет таких способностей, то нужно присоединиться к кому-то, у кого они есть. Кого же ему выбрать? Среди высших аристократов ни у кого нет таланта. Должен ли он тогда выбрать того молодого светловолосого парня, графа Лоэнграмма? Похоже, других кандидатур и нет…

Тихо скользя между побитых, отступающих кораблей своих товарищей, шаттл улетал прочь…

Внутри же крепости Изерлон, напротив, бушевал вулкан радости и волнения. На каждом открытом участке пространства звучали песни и смех. Спокойствие сохраняли лишь ошеломлённые пленные, ещё не до конца проснувшиеся и осознавшие, в какой ситуации оказались, а также режиссёр представления, Ян Вэнли.

— Лейтенант Гринхилл?

Когда Фредерика повернулась к нему, молодой черноволосый адмирал спрыгнул наконец с командирского стола и попросил:

— Свяжитесь со штабом. Передайте им, что всё закончилось, мы каким-то образом победили, но если прикажут сделать это снова, я не смогу. Позаботьтесь об остальном. А я поищу свободную каюту и посплю…

— Волшебник Ян!

— Чудотворец!

Буря приветствий встретила Яна Вэнли, когда он вернулся на Хайнессен.

Крупное поражение, которое Союз недавно потерпел при Астарте, было забыто, а гениальная стратегия Яна и мудрое решение адмирала Ситоле, назначившего его, восхвалялись до такой степени, как это только могли изобрести велеречивые языки. На тщательно подготовленной церемонии и последовавшем за ней банкете Яну пришлось поддерживать сфабрикованный для него образ, от которого его тошнило.

Когда он наконец освободился, то вернулся домой с раздражённым выражением на лице и налил в приготовленный Юлианом чай изрядную порцию бренди.

— Они все одинаковые… Никто не понимает! — проворчал герой Изерлона, когда разулся и скрестив ноги сел на диван с чашкой. — Говорят о волшебстве, чудесах и не имеют ни малейшего представления о том, как много люди трудились для достижения этого результата. Просто болтают, что в голову придёт. А я использовал в бою тактику, известную с древних времён. Выманил врага из цитадели и разбил поодиночке. Конечно, кое-что пришлось придумать по ситуации, но никакой магии в том не было. А если прислушиваться к этим болтунам, то в следующий раз меня отправят в одиночку захватывать планету Один!

«Так что, пока этого не случилось, я уйду в отставку», — подумал Ян, но вслух этого говорить не стал.

— Но ведь все они вас хвалят, говорят такие замечательные вещи! — говоря это, Юлиан как будто случайно переставил бутылку с бренди так, чтобы опекун не мог до неё дотянуться. — Могли бы воспринимать это спокойнее и просто порадоваться!

— Хвалебные речи слышатся лишь до тех пор, пока побеждаешь… — никакой радости в голосе Яна не было. — Если продолжать сражаться, то рано или поздно потерпишь поражение. Говорить о том, как начинают обращаться с проигравшим, может быть весело, только когда речь идёт не о тебе самом. И кстати, Юлиан, может, ты всё-таки дашь мне выпить мой любимый чай с бренди?..

Изерлон пал!

От звука этой ужасной новости содрогнулась вся Империя.

— Но Изерлон же был неприступен… — маршал Эренберг, военный министр, пробормотал эти слова с бледным лицом, а потом застыл за своим столом.

— Не могу поверить в это… В отчёте, должно быть, какая-то ошибка! — хрипло простонал гросс-адмирал Штайнхофф, начальник Генштаба Империи, а после проверки информации погрузился в молчание.

Даже император Фридрих IV, известный тем, что проявлял мало внимания к государственным делам, вызвал через главу дворцовой администрации Нойкёльна канцлера Лихтенладе и потребовал у него объяснений.

— Священные владения Империи должны оставаться неприкосновенными для любого внешнего врага. В нынешней же ситуации повинны лишь ваши скромные подданные, ваше величество. Я не нахожу себе места от осознания такого позора.