Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

Кивок Ухтомского был нетерпеливым, и Нихус мрачно пожал плечами.

— Ну, может, у вас и не было времени на ответы на мои вопросы, но Маккилкин, вы помните, наш старший агент в Спрэге? Он замолчал, и Ухтомской снова кивнул, еще более нетерпеливо. Ну, она прислала продолжение. В дополнение к независимому журналисту из Курящейся Лягушки, который получил фотографии нашей таинственной встречи Манти с Баррегосом, у нее есть несколько источников в Эревоне. Один из них, старший помощник на верфях, строящих военные корабли для Баррегоса и Розака, финансируемые местными властями. И по его словам, они строят чертовски больше кораблей, чем рассказывают кому-либо в Старом Чикаго. И не только крейсеры и эсминцы, Адао. Он говорит, что они строят супердредноуты. Супердредноуты для транспортировки подвесок в комплекте с технологией Манти. Все что необходимо: сверхсветовые комы, стелс, лучшие компенсаторы, эти ужасные ракеты. По полной программе.

— Боже мой, — пробормотал Ухтомской. Затем его глаза сузились. А какие у нее есть доказательства?

— Пока ничего конкретного, — признал Найхус. Судя по ее сообщению, она сама собиралась отправиться на Эревон через пару дней после отправки. А это значит, что она уже там, может быть, даже на обратном пути в Спраг. Она говорит, что думает, что ее источник может подвести ее достаточно близко к верфям для визуального изображения. Но если этот парень знает, о чем говорит, то мы должны беспокоиться не только о Майе. Если манти действительно дают Эревону доступ к своим новейшим технологиям, особенно после того, как Эревон уже однажды перепрыгнул с корабля на другую сторону, тогда у них должны быть какие-то чертовски железные гарантии, что на этот раз они не будут использованы против них. И если Баррегос и Эревон не нуждаются в этом, чтобы противостоять "Великому Альянсу", я могу думать только об одном противнике, о котором они могли бы беспокоиться.

Сентябрь 1922 года После Расселения

КФМ Тристрам

В гиперпространстве

— Передайте, пожалуйста, булочки, Мистер Харахап.

— Конечно, капитан.

Дэмиен Харахап передал корзинку с дрожжевыми булочками лейтенанту Ксамару, который передал ее маленькой, темноволосой, чрезвычайно привлекательной женщине во главе стола.

— Спасибо, — сказала Коммандер Наоми Каплан. Она взяла одну из булочек и начала намазывать ее маслом, а Харахап спрятал слабую улыбку, откинувшись на спинку стула.

Он был жандармом во время своей карьеры в Солнечной лиге, а не флотским офицером или морским пехотинцем, но ему случалось бывать на борту военных кораблей Солнечной Лиги. Ни на чем по-настоящему крупном, в основном это были эсминцы и крейсера. Этого опыта было достаточно, чтобы сказать ему, что КФМ Тристрам был намного больше, чем любой Соларианский эсминец, когда-либо построенный. На самом деле, он был больше, чем некоторые из легких крейсеров, которые он видел, несмотря на небольшой размер ее экипажа. Однако, если он не ошибался всерьез, он был несравненно более смертоносным, чем любой корабль, любой другой корабль, на борту которого он когда-либо был.

И, несмотря на любезность коммандера Каплан, он не был почетным гостем.

— Нет, — подумал он, — но, по крайней мере, я еще жив. Это уже кое-что. Довольно много, на самом деле.

Он взглянул через стол на Индиану Грэма, молодого и очень опасного главу Движения за независимость Серафим. Он был удивлен, когда Инди решил "сопровождать его" на Мантикору. Почти так же, как он был удивлен, когда понял, что Инди не собирается пристрелить его без предупреждения и всяких заморочек. Харахап не был уверен, что на месте Инди принял бы такое же решение. С другой стороны, он понимал, почему манти были полны решимости доставить его домой в отличном состоянии. Чего он не понимал, так это почему у него до сих пор такое прекрасное здоровье. Прошло более двух стандартных недель с тех пор, как он нашел себя мантикорским “гостем”, и он ожидал, что любой протокол самоубийства, который имплантировали его недавние мезанские работодатели, изменит это положение дел довольно резко. Если…

— Еще кофе, мистер Харахап? — Шепнула ему на ухо главный стюард Клоринда Бринкман, и он кивнул.

— Пожалуйста, — сказал он.

Бринкман снова наполнил чашку и повернулся к привлекательному и очень молодому лейтенанту, слева от него.

— Лейтенант Хернс?

— Да, пожалуйста, шеф.

Мягкий акцент Хернс очаровал Харахапа. Ее униформа была совершенно другого цвета и покроя, чем у всех остальных сидевших за столом, и он сразу понял, что она, должно быть, грейсонка, одна из тех, кого одолжил КФМ его союзник. То, что она была женщиной, было довольно удивительно, учитывая то, что он знал о грейсонских общественных нравах, но что он находил особенно захватывающим, так это то, что он слышал акцент почти точно такой же много лет назад, и не от грейсонца. Она звучала для всего мира как более молодая версия полковника Бронвен Прайддерч, одного из немногих коренных жителей Старой Земли, с которыми Харахап когда-либо был связан профессионально. Прайддерч также был одним из наиболее компетентных людей, на которых он работал, но она имела склонность бесконечно рассказывать о красотах своего родного города, где-то под названием Лландовери на старом земном острове Англии.

Хотя теперь, когда он думал об этом, он не думал, что она так называла остров. На самом деле, она очень расстроилась, когда Харахап однажды назвал это так.

В отличие от Прайддерч, слава Богу, лейтенант Хернс мало рассказывала о своем родном городе, но кое-какие подробности он все же узнал. Достаточно знать, что, помимо того, что она была одной из исчезающе немногих женщин в Грейсонском космическом флоте, она также была дочерью землевладельца, что делало ее эквивалентом Королевской принцессы. Это было даже более интригующе для кого-то из рода занятий Харахапа или того, что было его родом занятий, чем ее акцент. Его опыт общения с высшими и могущественными представителями Солнечной лиги не включал никого, кто добровольно рисковал своей розовой задницей даже ради своей собственной Звездной нации, не говоря уже о чьей-то еще! Это говорит о некоторых очень интересных вещах в социальной динамике Грейсона и Мантикоры.

— Лейтенант Симпкинс сообщил мне, что мы прибудем на Мантикору примерно через тридцать шесть часов, Мистер Харахап, — сказала Каплан, закончив намазывать масло на булочку. Харахап внутренне дернулся, но, если не считать вежливо изогнутой брови, выражение его лица даже не дрогнуло. — Я уверен, что нашим разведчикам будет очень интересно поговорить с вами.

— Да, Капитан. Харахап позволил себе слегка улыбнуться. — Думаю, что так и будет.