Александр Сафонов - Братья по разуму

Теперь Родик умолк надолго.

Так я и не понял предназначение выбоин. Движемся дальше. Несколько раз, услышав звук мотора, ныряли под прикрытие деревьев. Один раз звук раздался сверху.

– Вертолёт? – угадываю я.

– Да. В стороне идёт, будем надеяться, не нас ищет. От него не спрячешься, тепловизор и под деревом обнаружит.

Потом услышали совсем другой звук. Протяжный гул, как из рога.

– Поезд, – пояснил Родик. – Подходим к станции. Но сначала обсохнем, чтобы внимание не привлекать.

Расположились на полянке, стоим под лучами солнца – сушимся. Медленно очень.

– А мы не опоздаем на эту, как её, электричку?

– Она каждые два часа ходит. Не хочу пока телефон включать, по нему засечь могут. Вот мы слышали, наверное, эта на семь часов пошла. Теперь на девять будет, часик постоим и пойдём. Ой, чего я торможу, давай перекусим пока, – Родик достал из рюкзака пакет с продуктами. Аппетита особо не было, съели немного кругляшков мяса, именуемых колбасой. Специально для меня Родик щедро намазал их горчицей.

– Ты только на людях не демонстрируй свои извращенные вкусы, – предупреждает он. – И, вообще, меньше говори. А лучше молчи, изображай глухонемого.

– Это как? – не понял я.

– Ну это когда не слышишь ничего и говорить не умеешь.

– А так бывает?

– У нас да, – снова обиделся Родик. А что я сказал?

Запили завтрак молоком. Потом Родик спрятал сапоги под камень. Сказал, что потом заберет. Осмотрел меня внимательно.

– Слушай, мама мне дала остатки бронзатора. Давай и меня намажем, а то слишком с тобой различаемся. Ты почти мулат, а я бледнолицый.

Осторожно растираю крем по его лицу. Темнеет понемногу. Когда крем закончился, стало понятно, что мы совершили ошибку. Слишком уж большой контраст между бронзовым лицом, (пусть и не таким как у меня), и белыми волосами.

– Ерунда, – отмахнулся от моего предупреждения Родик, – что теперь блондинам, не загорать?

Но спрятал волосы под сооруженной из куска ткани повязкой. Как он сказал – банданой. К тому времени одежда, пусть не полностью, но подсохла. Выдвигаемся дальше. Станция, к которой вышли метров через пятьсот, представляет собой бетонный прямоугольник без одной стенки, под которым находится несколько человек. Вдоль неё тянутся две параллельные металлические полосы, уходящие за пределы видимости.

– Это что? – сотый раз задаю один и тот же вопрос.

– Дорога, – устало отвечает Родик.

– А, понял! – радуюсь я. – Для себя вы сделали хорошую дорогу из металла, а для врагов ту, с ямами!

– Слушай! Ты это…, заткнись. Ты глухонемой, не забыл?

Внимаю предупреждению. Подходим к ожидающим поезд людям. Несколько человек бросили на нас не особо заинтересованные взгляды. В форме никого не видно. Радик говорил, что могут в поезде проверять, если что, буду валить всех подряд из гипноизлучателя. Стоим долго, сушим оставшиеся влажные места. Молчим, я ведь немой. И вот долгожданный гудок, появляется домик на колёсах, тянущий за собой еще несколько домиков. Прикольно, как говорят ребята! Поезд плавно затормозил, потом раздвинулись двери. Заходим, с двух сторон на широких лавках сидит много людей, занимаем свободные места напротив двух старушек с кучей сумок и тележками. Покосились на нас с подозрением. К Родику вернулось его многословие, постепенно разговорил проникшихся доброжелательностью бабушек, они даже угостили нас пирожками. Я чуть было не повторил вслед за Родиком «спасибо», несмотря на то, что он успел поведать им о моей неполноценности. Я, как выяснилось, его двоюродный брат, кроме того что глухонемой, еще и умственно отсталый. Вот гад такой! Как я должен дурочка изображать? Эмоции удержать на лице не удалось, но видимо они оказались в тему, так как одна бабуля поохав, протянула мне несколько конфет. Я их не ем, поэтому брать не стал, зато прикарманил Родик. Подошла женщина, у которой Родион приобрёл билеты на проезд. Следом появился парень со струнным музыкальным инструментом в руках и стал петь. Мне захотелось заткнуть уши, вовремя вспомнил, что я глухой. Потом парень прошел с протянутой кепкой, в которую пара человек бросили деньги. Остальные, похоже разделяли моё мнение о его музыкальных способностях. Смотрю в окно, мимо проносятся странные постройки, дороги для врагов, поселения, но больше всего деревьев. Накапливается много вопросов, а спросить нельзя! Появился человек в форме, я напрягся. Родик объяснил бабушкам, что я хочу в туалет и, попросив их покараулить места, потащил меня за собой. Открыв дверь, завёл в дурно пахнущее маленькое помещение.

– Блин, ты что дерганый такой, – сердито начал выговаривать мне. – Совсем не похож на глухонемого, на звуки оглядываешься, по глазам видно что всё понимаешь.

– Да уж прости, практики у меня нет в этом деле. А тот военный что проходил…

– Какой военный? Это железнодорожник! То есть тот, кто работает на этом поезде. У нас форму не только военные носят, так что не нужно от всех шарахаться. Вообще ни от кого шарахаться не нужно, чтобы внимание не привлекать. Изображай дурочка лучше. Взгляд рассеянный, слюну пусти. Можешь промычать что-то нечленораздельное. Хотя нет, лучше не надо, перебор будет.

После инструктажа возвращаемся обратно. Поезд остановился на следующий станции, народа прибавилось. Мест свободных уже нет, нас тоже потеснили. Рядом села женщина с двумя небольшими девочками. У меня снова появился вопрос: почему они такие одинаковые? Родик быстро познакомился и с ними, снова грустный рассказ о брате – идиоте. Девочки меня сначала опасались, потом пообвыклись и осмелели. У них, наверное, задницы были намазаны горчицей, потому что на месте не сиделось. То им к окну, то на руки маме, потом и к Родику забрались. Как раз в этот момент мимо проходили три человека в форме, с рациями в руках и дубинками на поясе. Стражи порядка. По нам скользнули мимолётным взглядом. Только сейчас до меня дошло, зачем Родик проявляет такую активность. Искать то будут одиночных подростков. А мне роль дурочка больше всего подходит, чтобы не проколоться.

Приехали? Похоже да, все стали подниматься, двигаться на выход. Родик предложил бабушкам помочь, сунул мне в руки две тяжелые сумки, а сам схватился за тележку. Так и выбрались из вагона. Не зря – людей в форме на перроне оказалось немало. А ведь могут, как мне говорили, и в гражданской одежде караулить. Так что мы тащили сумки до автобуса почти километр. Бабушки наделили нас на прощанье еще фруктами и уехали. А мы, стараясь держаться в толпе, двигаемся к условному месту, где назначена встреча. Это высокая стела с часами рядом с вокзалом. Вот на лавочке за ней и должна нас ждать мама Таня. Однако её нигде не видно.

– Странно, по времени давно пора быть, – встревожился Родик. – Не стоим, двигаем дальше.