Марко Клоос - Сроки службы [litres]

– Соберитесь, ребята, – слышим мы по корабельной связи через полчаса. – Подлетаем к цели, расчетное время прибытия – десять минут. Садиться будем по-боевому, так что не расплещите завтрак, детишки.

Весь взвод в ответ стонет, а я вопросительно гляжу на сидящего справа Стрэттона.

– Боевое приземление. Спуск штопором на высокой скорости, чтобы сбить системы прицеливания. Они дадут полный ход и ударят по тормозам секунд за пять до посадки.

Он застегивает и утягивает ремень безопасности, ставит винтовку в крепление возле сиденья. Я поспешно делаю то же самое.

Двигатели разгоняются, а потом корабль резко кренится влево и начинает спускаться с устрашающей скоростью. Я сижу с левой стороны, поэтому резкий поворот прижимает меня спиной к бронированному корпусу. С другой стороны отсека третий и четвертый отряды съезжают с сидений, и только ремни удерживают их на месте. Я задумываюсь, что случится, если ремни солдата напротив не выдержат и сто двадцать пять килограммов бронированного пехотинца обрушатся на меня сверху.

Спуск бьет по нервам, но, к счастью, быстро заканчивается. Когда корабль выравнивается, чтобы приземлиться в заданной точке, меня лишь немного подташнивает. В пассажирском отсеке окон нет, и мы не видим, куда попали, пока полозья не коснулись земли и не открылся люк. Корабль нежно садится на поверхность, а командиры отрядов покидают сиденья, когда трап не опустился еще и на четверть.

– Оружие к бою, – кричит сержант Фэллон.

Мы вскакиваем и заряжаем винтовки. Затвор моей пушки щелкает, отправляя в патронник настоящую флешетту. Я не в первый раз заряжаю боевые патроны, но впервые мне, может быть, придется стрелять в живых людей, а не в наполненные гелем пластиковые фигуры.

Трап касается земли. Снаружи виден подстриженный газон, а за ним несколько низких строений. По эту сторону Атлантического океана царит ночь, и камера на шлеме автоматически включает ночное видение.

– Поехали!

Мы выбегаем из корабля с оружием наготове. Тактические дисплеи показывают направление к боевой позиции для каждого отряда, так что нам не нужно выяснять дорогу. Стрэттон бежит впереди, и я следую за ним через газон к главным воротам комплекса. За мной двигаются первый и второй отряды, шестнадцать маленьких синих ромбов на тактической карте моего шлема.

– Команда Альфа, укрываемся за вазами слева от ворот, – командует капрал Бейкер.

Два охранника посольства затаились за сторожевой будкой, что на островке безопасности у ворот. Ворота – чугунное кружево и служат больше для красоты, чем для реальной защиты. Я усмехаюсь, когда вижу, что охрана еще и опустила красно-белые шлагбаумы дорожного заграждения, как будто эти символические куски полосатого пластика могут обеспечить дополнительное препятствие тому, кто решит прорваться через главный вход.

Мы занимаем позицию за тяжелыми бетонными вазонами в пятидесяти метрах от будки, и охранники подбегают к нам, втянув головы, как парочка черепах. На них бронежилеты, но они совсем не похожи на наши доспехи, всего лишь пластины на груди и спине, соединенные липучками. Охрана вооружена короткоствольным оружием персональной обороны, маленькими пистолетами-пулеметами, которые полезнее простого пистолета, но куда хуже винтовки.

– Рады вас видеть, ребята, – говорит один из охранников. – Мы готовы убраться отсюда.

– Проблемы с местными есть? – спрашивает капрал Бейкер.

– Что-то вроде. С утра центральное здание атаковали гранатами и с тех пор периодически применяют стрелковое оружие. Оружейную лавку, наверное, разграбили, или что-то вроде того. Постоянно палят по нам из машин. Слава богу, целиться не умеют. Просто подкатывают и расстреливают магазин куда-то в нашу сторону.

– Ладно, теперь в игру вступаем мы, – говорит Бейкер. – Держитесь где-нибудь сзади.

– Не возражаем, – говорит второй охранник, и оба убегают куда-то в поисках укрытия.

– Браво-один-один, первая команда заняла позицию, – говорит Бейкер в микрофон.

– Я знаю, придурок. Мы в тридцати метрах от вас. Тебя видно, – приходит ответ от сержанта Фэллон, и все хохочут.

– Прислушайтесь-ка, – говорит Хансен. В городе за воротами посольства слышится непрестанное щелканье выстрелов. Я вижу пустые улицы, освещенные желтыми фонарями. Вокруг посольства, кажется, торговый район – видны закрытые магазины и неработающие палатки.

– Интересно, есть ли приличные бары поблизости, – говорю я.

– Хочешь поискать? У меня с собой универсальная кредитка, – Стрэттон приподнимает винтовку.

Я открываю рот, чтобы съязвить в ответ, но из-за угла улицы, ведущей к воротам, доносится шум мотора, и мы снова возвращаемся за укрытия. Издали шум похож на звук старого двигателя внутреннего сгорания, вроде тех, что ставили на тяжелую технику. Я чувствую, как асфальт вибрирует в такт работе невидимой машины.

– Не нравится мне это, – сообщает Хансен.

– Гражданских сейчас загружают на корабли, – говорит сержант Фэллон. – Если из-за угла вывернет что-то, что выглядит опаснее уличной поливалки, – расстрелять к чертовой матери.

На дальнем конце улицы видно движение. Появляется тупой нос бронемашины, и мы наблюдаем, как она поворачивает за угол, сминая по пути урну и палатку. Это боевой танк старого гусеничного типа. Он выше современных моделей, и вместо установки с модульным оружием у него наверху бронированная башня, похожая на перевернутую сковородку, и дуло длиной с сам танк. Это передвижной антиквариат, но если у них найдутся заряды для этой здоровой пушечки, он может обеспечить нам целое море боли.

– Чтоб я сдох, – говорит Бейкер. – Народ, убираемся из прямой видимости.

Приказывать нам не надо. Вазы отлично защитят от пули, но не от танкового залпа.

– Прист, тащи бронебойные ракеты.

С улицы доносится еще шум. Второй танк выворачивает из-за угла в облаке выхлопных газов. Потом третий, а за ним – солдаты в униформах и броне. Танки выстраиваются в линию поперек улицы, потом из-за угла выкатывается четвертый и занимает свое место в строю.

– Отлично, целый гребаный танковый взвод. Сержант, нам нужно больше людей с противотанковым.

– Сейчас пришлю, – говорит сержант Фэллон.

Прист берет ракетницу вместо винтовки и снимает с нее предохранительные колпаки.

– Грейсон, прикрой Приста. Разнесите их в металлолом.

Прист бросается к передней стене, и я бегу следом с автоматом в руках. Он скрывается за стеной, пока не достигает ворот, а потом выглядывает, чтобы оценить продвижение вражеского бронированного взвода. Его компьютер обрабатывает информацию, и мы видим на наших картах четыре красных значка там, где Прист заметил танки противника.