Джеймс Кори - Гнев Тиамат

Пока не узнаешь, можно надеяться. Это стало новым девизом ее жизни.

Она задвинула последние упаковки в стенки из стали и керамики, служившие ей домом в последние месяцы, закрыла и загерметизировала двери и приклеила на герметичный шов бирку планового осмотра. Оставалось еще поставить на место погрузочный мех и вернуть такие же бирки на вскрытые контейнеры, но это дело нескольких минут. До инспекции еще почти полсмены. Чуть больше четырех часов, чтобы обрести новую личность и смешаться с корабельной командой. Вот тут и вставала вторая реальная проблема.

Добьешься, чего хотела, и тебе конец.

Они сидели в баре Паллады-Тихо, вскоре после объединения двух станций. Кларисса тогда чувствовала себя сравнительно неплохо. Во всяком случае, ей хватило сил выбраться выпить. Наоми не помнила, как назывался бар, но в нем присутствовало тяготение, значит, располагался он в жилом кольце Тихо. Джим, как ей помнилось, тоже сидел с ними. Они обсуждали, как быть с Алексом после его надвигающейся женитьбы. Приведет ли он новую жену на корабль, или возьмет отпуск, чтобы побыть с нею, или еще что? В каждом варианте были и плюсы, и минусы. Оглядываясь назад, Наоми думала, что в глубине души все они понимали: этот брак обречен. Кларисса откинулась в кресле, держа в руке рюмку виски. И задумчиво проговорила: «Добьешься, чего хотел, и тебе конец. В тюрьме я только и мечтала, чтобы выбраться оттуда. Потом выбралась».

– И попала прямо в апокалипсис, – сказала Наоми.

– И даже после. Когда мы добрались на Луну, попали на «Роси». Тяжело было. В тюрьме я знала, кто я такая. На свободе – разбиралась не один год.

– Мы вроде бы о женитьбе говорили? «Добьешься, чего хотел, и тебе конец».

Наоми коснулась ладонью транспортного контейнера. Она заперла себя в тюрьму ради безопасности, и безопасность обернулась пленом. А ей хотелось только одного: снова просыпаться рядом с Джимом. Радоваться обычной жизни с ним вместе. Но теперь, когда эта жизнь стала возможной, она ничего так не хотела, как вернуться в свое убежище отшельника.

Звякнул ее терминал. Она знала, кто вызывает.

– Что у нас? – спросила она.

– У меня есть идея, – сказала Эмма. – Встречаемся в третьем отсеке.

– Я не знаю, где это. На корабле предусмотрена прокладка маршрутов? Спрашивать дорогу, пожалуй, не лучшая мысль.

– Черт. Ладно, жди, через десять буду. Отведу тебя.

– Принято, – сказала Наоми и разорвала связь. Как раз оставалось время запечатать контейнеры.

Эмма, плавая перед ней, держала иглу шприца между большим и указательным пальцами, как стрелку для дартс. Умения ей не хватало, но план был хорош – лучшего Наоми в такой короткий срок предложить не могла. Она задрала подбородок, и Эмма снова уколола – коротко ткнула под линию челюсти, симметрично уже вздувающейся слева припухлости.

– Как оно? – спросила Эмма.

– Чешется.

– Еще не передумала насчет глаз?

– Нет.

Вставить ее в корабельную роль не удалось. Даже сумей они отмотать документы к выходу «Камы» из последнего порта, у Эммы не было необходимого допуска. Да и путаться с системой перед самой инспекцией означало просто напрашиваться на катастрофу. Один журнал останется открытым, и мигающая стрелка тут же укажет как раз на то, что вы больше всего старались скрыть. Так что сделать из Наоми постоянного члена команды было невозможно, зато оказалось возможно разделаться с биометрией, сразу указывающей на Наоми Нагату. Для этого требовалось всего несколько уколов с жидкостью, вызывающей легкий отек. Главное было так изменить внешность, чтобы она выглядела другим человеком, а не самой собой, только опухшей.

Медотсек здесь был старый, но хорошо оборудованный. Ничто не блестело как новенькое, все выглядело потертым. Но потертое – не значит неухоженное. Наоми по долгому опыту знала разницу. Первым делом Эмма, не заботясь о красоте, подбрила ей волосы, сделала лоб шире, а глаза теперь казались ближе поставленными. Припухлости на лбу и на подбородке сразу огрубили черты лица. Теперь система находила в ней только восемьдесят процентов сходства с обычной внешностью. Даже если опознает, результат будет списан на ошибочное сопоставление.

Если они заранее не знают, что она здесь.

– Я тебя поставлю в бригаду на теплосбросе, – говорила Эмма. – Старпом приказал им сменить охладитель.

– Какая радость, – отозвалась Наоми.

– Воняет, зато будет предлог надеть маску, – объяснила Эмма. – К тому же там работают люди из разных смен. Если повезет, каждый решит, что ты из другой.

Она вколола иглу под глаз Наоми. Было почти не больно.

– Сколько у нас времени?

Эмма сверилась с терминалом и выплюнула тихое недовольное ругательство.

– Пора идти, – сказала она, последний раз проколов ей кожу. – Они уже выходят на стыковку.

– Если меня схватят, постараюсь продержаться подольше, чтобы ты успела уйти. Но уходи поскорее и дай Сабе знать, что произошло.

Эмма кивнула, но в глаза не смотрела. Риск был всегда. Они на это подписались. Получив от Эммы маску и направляясь за ней на машинную палубу, Наоми задумалась, узнают ли о ее плене Бобби с Алексом. И что дойдет до Джима. Искушение никуда не исчезло. Если сделать это самой: спрыгнуть, не дожидаясь пинка, – она сумеет контролировать падение.

Подача охладителя на «Бикаджи Каме» шла по старым трубам, но содержали их в приличном состоянии. С такими Наоми имела дело во времена, когда возила лед, и знала, что работа несложная. Неприятная, грязная, но несложная. В бригаде было еще четверо, кроме нее. Пять человек из трех смен. Так себе маскировка.

Вся работа была рассчитана примерно на четыре часа – если без осложнений. Оставалась надежда, что за это время лаконцы придут, проведут свой досмотр и отправятся дальше. Ей только надо притихнуть и не высовываться, пока не минует опасность. Наоми приступила к работе, получив указания от мастера и как можно неприметнее делая свое дело. Она быстро забыла обо всех причинах для волнения, кроме попадания охладителя в воздушные фильтры, но тут ее прервали:

– Режим безопасности! Режим безопасности! Вы, поганцы, прекратить работу и установить на предохранители, слышали?

Все перекрыли свои трубы. Наоми тоже. А что ей еще оставалось?

За желтое ограждение, обозначившее участок работ, подтянулся мужчина в форме старшего механика. За ним – трое военных в лаконской форме, один с капитанскими нашивками. Наоми закрепилась подошвой за скобу на стене. Сердце частило, к горлу подступила тошнота, однако вонь охладителя тут была ни при чем. Старший механик знаком приказал всем снять маски. Остальные с готовностью повиновались. Если бы она замялась, только привлекла бы к себе нежелательное внимание.