Джеймс Кори - Гнев Тиамат

– Стало быть, вы меня знаете?

Механик издал отрывистый, как кашель, смешок.

– Еще бы не знать. Наоми, черт ее побери, Нагату знает весь Пояс. Это только лаконские долбодятлы не видят, что у них перед носом. И, опять же, это честь для меня.

– Чак, – предостерегающе вымолвила Эмма.

– Сказал первый и последний раз, – ответил старший механик Чак, подняв руку. – Но вы обе можете не волноваться. Как подойдем к порту, дам вам доступ к челноку. Со мной вам ничто не грозит.

Наоми благодарно кивнула, и Чак просиял. Теперь она увидела, как он молод. Паренек был так доволен собой, что у Наоми заныло сердце. Гордость за удачную проделку так и светилась у него на лице. Она как будто видела себя его глазами – полубогиней. Явившейся в жизнь мифической героиней. Знаменитостью. Бог весть сколько раз она перехватывала такие взгляды на Джима. Так вот каково ему тогда приходилось.

Такое чувство недолго и возненавидеть.

Это были старые транспортные корабли, много поколений до открытия врат таскавшие по поясу астероидов системы Сол людей и грузы. Элви в мощный телескоп «Сокола» наблюдала, как их выводят на позиции у врат Текомы. Даже в таком телескопе изображения расплывались. В обоих суденышках было не больше нескольких дюжин метров длины, а расстояние – почти миллиард километров. Если бы не датчики «Сокола», на порядки превосходящие чувствительность ее глаз, она бы ни за что не разглядела. А так Элви видела ползающие по обшивке мехи и дроны, производящие последнюю проверку. Маневровые двигатели вспыхивали и гасли, передвигая механизмы по корпусу и дюзовым конусам, проверяя и перепроверяя, исключая любые неполадки. В этом крылась глубокая ирония, но, если слишком задумываться, Элви разбирала злость.

– Эй, конфетка, – окликнул от дверей Фаиз. – Тебе что-нибудь принести?

– Все еще не надо. Как и три минуты назад, – огрызнулась она. И сразу за словами вырвался виноватый смешок. – Извини. Дерьмово пришлось.

– Ничего, я же видел, откуда ты вышла, – ответствовал муж и многолетний напарник по интеллектуальным трудам. – Сам завис. Смотри.

Он выпустил скобу, чтобы на миг застыть в воздухе, ухмыляясь воплощенному в материи каламбуру. Элви улыбнулась – больше в ответ на улыбку, чем на шутку.

– Все со мной в порядке, – сказала она. – Правда. В полном порядке.

– Хорошо. Это хорошо. Потому что некоторые после того, как чуть не утопли в инопланетной жиже при высоких перегрузках, страдают сыпью. Бывают и прыщи. От угрей ожившие утопленники тоже ужасно страдают.

– Прости, что так тебя напугала, – покаялась она. – Я не нарочно. Правда. Но теперь со мной все хорошо.

Фаиз втянулся в комнату, неловко извернулся, чтобы зацепиться лодыжками, и погасил инерцию коленями. Встав у стены рядом с ней, он вгляделся в изображение на экране.

– Прости, – сказал он, – что не так быстро, как ты, справляюсь с глубокими экзистенциальными страхами по поводу твоей смерти.

– Ничего. Я, наверное, на твоем месте тоже была бы не так спокойна. Просто я к тому времени, как узнала, что чуть не умерла, была уже довольно живой. Когда пропустишь ту часть, где «она цепляется за жизнь, удержится ли?», удар получается не такой сильный.

– Да, – протянул Фаиз. – Та часть мне совершенно не понравилась. То есть, если честно, я и от этой не в восторге.

Она протянула руку, и он переплел с ней пальцы. Так у них повелось. За много лет привыкли прикрываться шутками и остротами, но Элви знала, что отчаяние у него настоящее. А она злится вовсе не на него, а на тупых идиотов, играющих с переходным кольцом. Медленно и глубоко вдохнув, она выпустила воздух сквозь зубы.

– Чувствую себя дурой, – призналась она. – Я и впрямь верила, что у нас научная экспедиция.

– А что, нет?

Она ткнула большим пальцем в монитор.

– Это не наука. «Подкинь дерьма в огонь и посмотри, что из этого выйдет» – это не наука. Так бросают в пруд динамит, чтобы посмотреть, не всплывет ли какая рыбина.

– Это… натуральная философия?

– Дерьмецы военные. Все проблемы решают взрывами.

– Да уж, – сказал Фаиз. – Тут пожалеешь, что нельзя подать в отставку, а?

Элви оттолкнулась от монитора. В свободном падении это движение было просто жестом, демонстрирующим непричастность к происходящему. Темные глаза Фаиза не отпускали ее взгляд.

– Не в первый раз о ней думаю.

– Но.

– Знаю. Если бы здесь были не мы. Кто-нибудь другой, кто не знает того, что известно нам. Это просто…

– Думаешь, оно, с той стороны, может дать сдачи?

– Да. Наверное, – сказала она. – Не знаю. Мне не нравятся действия, которые невозможно воспроизвести. Без повторяемости ни в чем разобраться нельзя. Один опыт – все равно что ни одного.

– Тебе было бы легче, если бы великий человек решился повторить это дело несколько десятков раз?

В паре миллиардов километров от них полыхнул и погас двигатель.

– По-моему, он так и сделал.

Элви не взялась бы определить атмосферу на научной палубе. Ей хотелось думать, что и остальным так же не по душе планы Сагали и все просто молчат об этом, как молчит она. Но, по правде сказать, Джен и Травон выглядели взбудораженными. На их экранах светились показания десятков зондов и антенн, рассыпанных по окрестному пространству, и еще три таймера обратного отсчета. Один показывал время – оставались считаные минуты – до прохода во врата первого корабля, который, если надежды оправдаются, канет в забвение. За ним, отставая всего на несколько секунд, должен был последовать второй – с бомбой. А потом, с отставанием на целых три минуты, часовой механизм с детонатором.

Они находились слишком далеко, чтобы разрядить бомбу с антиматерией. Удостовериться в неудаче эксперимента, если он окажется неудачным, предстояло станции Медина. Если корабль-бомба все-таки пройдет в сеть врат, Медина отзовет детонатор. Находящийся почти в световом часе от них «Сокол» должен наблюдать в буквальном смысле «ничто» за вратами, высматривая признаки, что те, по ту сторону – нет, внутри врат, – хотя бы заметили, что проделывают люди.

– Знаешь, что было бы забавно? – подал голос Фаиз. – Если вся эта взрывотехника разнесет врата и мы все с кораблем вместе на всю жизнь застрянем здесь без возможности вернуться домой.

Сагали сверкнул глазами и откашлялся.

– Вы правы, – сказал Фаиз. – Рано еще.

Первый счетчик выбросил нуль, переключился с голубого «времени до перехода» на красное «время от перехода». Меньше чем через час они увидят, как это было, и услышат доклад корабельных техников. В бесконечном промежутке до тех пор им оставалось только предполагать, что все прошло по плану.

– Всем пристегнуться, – приказал Сагали. – Если враг ответит выбросом в систему еще одной внепространственной пули, возможна временная потеря сознания.