Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [СИ]

– А это хорошо будет?

– Конечно хорошо. Ты не умеешь пироги печь, и я не умею, а она умеет. Значит, всё правильно, пусть печёт.

– Нет, я не о том. День рождения у меня, а ей возиться.

– Она тебя тоже любит – как младшую сестру. Тебя все у нас на корабле любят.

– Угу, любят… особенно Буланов.

– Ну ты сказанула! Чтобы Буланову понравиться, ты должна, как минимум, к мужу вернуться. Потом родить ещё двух-трёх и сидеть с ними, воспитывать.

– Нет, к Филиппу я не вернусь. Да он и сам не согласится. А дети… думаешь, это так легко – родить?

– Дурное дело не хитрое, – Коцюба снисходительно скривила губы.

– Дурное?! Чего ж сама не попробуешь? Вы же с Андреем любите друг друга?

– При чём тут одно к другому? Да, мне с Андреем интересно – на Земле. Но работать-то я хочу в Космосе! Карьеру хочу сделать – в Космосе. Например, стать командиром нашего «Колумба» после Круминя, – не век же ему летать. Да мало ли! Здесь полно перспектив. Кем были Швейцер, Вилья, Колотов? Командирами косморазведки. А кем стали? Ого-го! Нет, Земля – это вчерашний день, оставаться там смысла нет. Да что я тебе объясняю! Ты же сама оттуда сбежала, даже Мышонка своего оставила, хоть как его любишь. На три года всего и хватило этой «радости материнства».

Вероника съёжилась, словно от пощёчины. И глаза сразу защипало.

– Зачем ты так… Да, знаю, я плохая мать… но зачем напоминать каждый раз?

Коцюба опомнилась. Прильнула к ней, обняла.

– Ника, прости, прости, пожалуйста! Я иногда ляпну что-нибудь, не думая, по губам бить надо. Не обижайся, пожалуйста.

Вероника макнула тыльной стороной ладони выступившие слезинки.

– Я не обижаюсь. Я на тебя никогда не обижаюсь.

Пристинская решила, что станет космонавтом, ещё когда в школе училась. Почему – и сама толком не понимала. Модная профессия. В истории человечества был век, когда все девочки мечтали выйти замуж за принца, и век, когда все хотели стать актрисами или моделями. Теперь наступил век космоса. Теперь стало принято думать, что Земля – это скучно и неинтересно, что будущее человечества там, среди звёзд.

Пока добраться до звёзд удавалось далеко не всем. Но Вероника была девушкой умной и трудолюбивой, и раз повезло ей родиться в семье потомственных биологов, то это тоже следовало использовать. Биофак она окончила с отличием, параллельно – курсы ургентной терапии, но с первого раза поступить в Академию Космофлота всё равно не удалось. Вероника не отступила, год отсрочки тоже постаралась обратить в свою пользу. Устроилась работать микробиологом на Лунную базу, туда, где вдали от Земли проходили двухнедельный карантин все возвращающиеся из межзвёздных экспедиций космонавты. И этот маленький дополнительный плюсик сработал!

С Еленой Коцюбой Вероника познакомились в тот же день, когда увидела свою фамилию в списке зачисленных. Кроме того, что цели своей она достигла и является курсантом академии, значила эта строчка в списке ещё и то, что пора было озаботиться жильём в Столице на ближайшие два года. Снимать квартиру на двоих дешевле и веселее. К тому же Пристинская прекрасно знала о своём секретном изъяне – она панически боялась одиночества. Ей обязательно нужен был кто-нибудь рядом, чтобы посоветоваться в трудную минуту. Да просто выговориться! Энергичная, решительная Елена на роль старшей подруги подходила вполне, хоть и была на год младше.

Они наняли уютную и светлую квартирку в одном из самых тихих районов города. Здесь трудно было поверить, что вокруг бурлит жизнь многомиллионного мегаполиса. Как будто живут они вдвоём где-то далеко-далеко от мира других людей. Особенно сильным это ощущение становилось длинными зимними вечерами, когда гасишь весь свет, кроме крохотного ночника, и комната погружается в полумрак, и такой же полумрак за окнами. И можно болтать о чём угодно, делиться мечтами, фантазировать…

…А потом Вероника влюбилась. Влюбиться в собственную подругу – подумаешь, что в этом особенного? Не она первая, не она последняя. Просто не ожидала, что это случится с ней. В школе и в университете она слыла пусть не первой красавицей, но девушкой симпатичной, недостатка внимания со стороны парней не испытывала никогда. Некоторым отвечала взаимностью. Но там получалось всё легко и понятно. А здесь…

Ленка была напористая и нетерпеливая, резкая и прямолинейная, самолюбивая и высокомерная, жёсткая, иногда жестокая и несправедливая. Ленка была самой лучшей на свете! И слепой, как крот. Она не видела взгляды, которые украдкой бросала на неё подруга, не слышала вздохи и обмолвки. Она была полностью погружена в учёбу и планы на будущее.

Вероника терпела долго. Сначала старалась выбросить эту блажь из головы. Когда поняла, что не блажь, – всё равно терпела. Но перед самым окончанием курса, накануне выпускных экзаменов, она решилась. В конце концов, что это за «односторонняя» любовь такая получается? Почему она должна стесняться своих чувств? Не в двадцатом же веке живём!

Объяснения в любви не получилось. Несколько фраз, исподволь, издалека, и Вероника поняла – не было в обширных, далеко идущих планах Коцюбы места для возлюбленной. Там и близкая подруга едва умещалась.

И Вероника бросилась в омут любовных приключений – с кем попало, лишь бы забыть, лишь бы не думать! Как экзамены сдала, непонятно. Но когда дошло дело до распределения, выяснилось, что она беременна, и ни о какой косморазведке речи пока быть не может. Потом – короткое невнятное замужество, потом…

А потом Коцюба вернулась из своей первой экспедиции и заглянула к ней в гости. Ничего не прошло и не забылось! И следующие семь месяцев – столько длилась вторая экспедиция Елены – стали для Вероники временем томительного, невозможно томительного ожидания новой встречи. И когда подруга улетела от неё в третий раз, она поняла, что не выдержит так. Что должна быть рядом с Ленкой, просто рядом, без всякой надежды на что-то большее. Пусть это подло и гадко, но Мышонок не смог удержать её на Земле.

…Пирог получился именно таким, какой нравился Веронике. Какой попробовала впервые год назад, когда приехала в большой белый дом на берегу моря, – на «смотрины» к Круминю. Пышный, румяный, поблёскивающий шоколадной глазурью. В этот раз его украшал целый лес разноцветных свечечек. Вероника бросилась считать их, едва вошла в кают-компанию и увидела это чудо. Свечек было… восемнадцать.

– Маловато? – спросила, неуверенно оглянувшись на гостей, толпившихся в дверях.

– Маловато?! – тут же возмутился Маслов. – Смотри, какой огромный!

– Свечей маловато!

– В самый раз, – качнул головой Степан. И тут же распорядился: – Дуй!

– Дуй! – поддержали все хором.

Вероника дунула, что было силы. Пламя на свечах заметалось, погасло… На всех, кроме одной. Сердце нехорошо ёкнуло.