Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [СИ]

Алексей Буланов шёл в свою четырнадцатую экспедицию. Если она окажется очень удачной, то в последнюю. Иначе – в предпоследнюю. В любом случае, смену он себе подготовил, и сейчас та сидела рядом, в соседнем кресле. Ярослава могла подать рапорт о переводе на должность навигатора ещё год назад, и Буланов подписал бы рекомендацию, не задумываясь. Да только не будет пока такого рапорта – двум навигаторам на одном корабле делать нечего, а с «Колумба» Ярослава не уйдёт. Для неё профессия тоже была ремеслом, позволяющим превратить Мечту, – её мечту, – в реальность.

Буланов положил руки на пульт. Двухчасовая готовность давно закончилась, планетарные двигатели заглушены, установка искусственной гравитации отключена. Те, кому положено спать в стасисе – спят, кому положено бодрствовать – заняты своим делом. Бортинженер готовит м-двигатель к Переходу, кибернетик рассчитывает параметры точки выхода. Пора и навигатору браться за работу.

Палец Буланова коснулся сенсора внутренней связи.

– Пост киберконтроля, доложите готовность.

– Расчёт параметров выхода закончен. Текущий тензор вероятностных коэффициентов сформирован.

– Отлично. Параметры выхода – на главный экран.

Чёрная панель, занимающая половину стены рубки, ожила, замерцала янтарными сполохами. И тут же покрылась рядами цифр. Цифр было много, очень много в этот раз. Буланов привычно пробежал по ним взглядом – семь тысяч триста девяносто шесть вариантов. И вероятностное распределение размыто. Трудный выбор предстоит.

Человеку, далёкому от косморазведки, могло показаться, что значение должности навигатора преувеличено. Ведь параметры точки выхода рассчитывает бортовой компьютер, а дело навигатора – помочь бортинженеру настроить м-двигатель да нажать кнопку «Пуск» на пульте. Человек, далёкий от косморазведки, никогда не видел бесконечную вереницу чисел на экране, любое из которых могло оказаться истинным, но, скорее всего, было ложным. В теории гиперпространственных перемещений, как в любой квантовой теории, правит принцип неопределённости, а значит параметры, рассчитанные компьютером, – гипотетические. И вся беда в том, что нет линейной зависимости между ними и координатами точки выхода в пространственно-временном континууме. Разница в две-три единицы может означать ошибку и в десяток гигаметров и в десяток парсеков. В этот раз, например, компьютер предложил семь тысяч триста девяносто шесть вариантов. Даже если отбросить те, вероятность которых меньше одной десятитысячной, всё равно останется больше сотни. Если доверить выбор кибернетическому мозгу, то и угадает он где-то в одном случае из ста. А у хорошего навигатора в среднем три-четыре промаха на попадание. В фольклоре флотов всех космических держав ходила легенда о Йоне Есихидо, которая ВСЕГДА безошибочно проводила корабль к выбранной цели. Пусть это легенда, но космонавигация ещё долго будет искусством, а не точной наукой. Не искусством угадывать, разумеется. Искусством ощущать то, чему нет названия, – невидимые струны, пронизывающие и связывающие всё вокруг.

Буланов повернулся к пилоту:

– Ярослава, выбирай.

Медведева тоже положила руки на пульт. Замерла, всматриваясь в янтарные ряды цифр. Убирать заведомо маловероятные комбинации она не стала. Вместо этого закрыла глаза, откинулась на спинку кресла. Буланов удовлетворённо кивнул. Настоящий навигатор не станет надеяться на логику и расчёт – с этим компьютер справился бы заведомо лучше. Настоящий навигатор умеет доверять интуиции.

В ходовой рубке висела тишина. Минута, две, пять… А затем Медведева подалась вперёд. Уверенно, больше не глядя на экран, начала набирать комбинацию. Буланов узнал с третьей цифры: вариант с порядковым номером девятьсот тридцать пять, коэффициент вероятности – двадцать шесть десятитысячных. Он не пытался понять, почему именно эта комбинация ничего не значащих цифр показалась его стажёру истинной. Просто следил за длинными сильными пальцами, летающими над сенсор-панелью.

Медведева закончила вводить параметры м-двигателя. И опять замерла. Указательный палец застыл над кнопкой «Пуск». Буланов удивлённо поднял глаза на напарницу. В чём дело? Сомнения? Колебания? Навигатор не должен сомневаться в своём выборе, в том, что он ЗНАЕТ путь. Иначе дар ОЩУЩАТЬ уйдёт, раз и навсегда.

Медведева его взгляд почувствовала. Прошептала:

– Лёша, я не хочу туда лететь. Не нужно туда лететь.

Буланов крякнул с досады. Всем хороша Ярослава: и как человек, и как специалист. Если бы не эта её вера в разные потусторонние дела. Понятно, в Дальнем Космосе любой суеверным становится, очень уж много там непонятного и необъяснимого. Но суеверия эти, приметы да предчувствия, работе мешать не должны никоим образом.

– Ярослава, не волнуйся, всё нормально. Вот увидишь, ты правильно выбрала параметры.

Он дотянулся и сам нажал кнопку «Пуск». Скомандовал в интерком:

– Пост машинного отделения, внимание! Параметры Перехода заданы, перевести двигатель в режим разгона!

– Есть двигатель на разгон! – бодро рявкнул из динамика голос Маслова.

Почти заглушил слетевший с губ Медведевой шёпот: «Я правильно выбрала. К сожалению…»

Мгновенная тошнота, обморок, так похожий на смерть, и – ощущение свободы! Или пустоты? Есть разница между пустотой и свободой? Этого Виктор не знал. И он абсолютно не беспокоился о том, что его нынешнее тело возникло всего минуту назад из капли хромоплазмы, как и весь корабль, внутри которого он находился. Подумаешь, тело! Всего лишь вместилище разума.

Куда его забросил гиперпереход, Виктор пока не знал. Но то, что он вырвался из Солнечной системы, этого огромного человеческого муравейника, – бесспорно. Он чувствовал это. Его разум был свободен, он мог вновь проводить свой эксперимент…

– Пост киберконтроля! – на экране интеркома появилось лицо навигатора. – Доложите состояние бортового компьютера.

Виктор поморщился. Не получится пока с экспериментом. Сейчас начнётся долгая, нудная процедура привязки релятивистских координат. Попросту говоря, предстоит определить, куда именно их выбросило.

Одногруппники называли Виктора «ботаном». За то, что он был круглым отличником и за то, что никогда не участвовал в вечеринках, на которых все пили коктейли с добавкой чего-то не совсем легального, а после до утра занимались любовью.

На самом деле Виктор мог бы учиться гораздо лучше, запросто стал бы первым студентом в университете. Но учился-то он не ради оценок, а ради знаний – тех, которые считал необходимыми. И всякую модную гадость не пил, потому что не хотел глушить разум. Сознание должно быть ясным и чётким, чтобы решить задачу, которую он себе поставил.