Аластер Рейнольдс - Мстительница [litres]

– Это она, – сказал Ракамор. – Лучшая часть меня надеялась, что мы никогда больше не встретимся. Но есть и другая часть, которая рассчитывала на расплату. Если бы я только смог вытащить ее из корабля…

– А у него есть название? – спросила я.

Жюскерель поставила ящик на стол и открыла. Внутри, плотно прижатые друг к другу в противоположных направлениях, лежали около дюжины арбалетов. Ракамор достал один из них, натянул тетиву и вставил болт в желобок, затем повернулся к нам с жестким голодным блеском в глазах.

– «Алая дама» – так он назывался изначально. Но назвать этот парусник так значило бы придать его капитанше некую легитимность. Мы зовем его «Рассекающая ночь», и мне другого имени не нужно.

– О ком вы говорите? – спросила я.

– Боса Сеннен, – произнес Триглав, как будто имя было ругательством. – И мы у нее на мушке. Можно послать кого-то починить орудия, но будет проще и добрее перерезать всем глотки прямо сейчас.

– Именно этого она от нас и добивается, – ответил Ракамор, держа в одной руке арбалет, а другую положив Триглаву на плечо. – Она вынудила нас вести непрерывный огонь, зная, что мы не в силах делать это долго. – Он улыбнулся через силу. – Уверен, ты кое-кому расквасил нос, Триг.

Остальные начали готовить свои арбалеты. Никто не нуждался в подсказках Прозор, все обращались с оружием без особых церемоний, как со столовыми приборами. Триглав протянул нам два арбалета, быстренько объяснил, как заряжать и стрелять.

– Проще всего прицелиться. В особенности на корабле. Не попасть в кого-нибудь – вот это трудно.

– Просто убедитесь, что это правильный «кто-нибудь», – прибавил Ракамор.

Я вспомнила тот единственный раз, когда услышала имя Боса Сеннен. Казарей упомянул о ней сразу после того, как заговорил о погоне в кильватер, которая стоила Ракамору его дочери Иллирии.

– Плохи дела, да? – спросила я.

– Не знаю, – ответил Ракамор. – Мы будем драться и сделаем так, что она запомнит этот день. Но если мы сдадим позиции и потерпим неудачу, если она захочет забрать вас и у вас будет способ предотвратить это – какой угодно способ, – так и сделайте.

Я поняла Ракамора. На корабле были ножи. Были провода под током и двери, открывающиеся в вакуум. Взрывчатка, с помощью которой взламывали двери в шарльерах. Арбалеты, из которых можно было застрелиться. Сотня других способов, позволяющих лишить Босу Сеннен живого приза.

Но я не знала, хватит ли мне смелости, если до этого дойдет.

Что-то ударилось о корпус корабля.

Потом раздались новые удары – мягкие, быстрые и парные.

Шаги.

– Они на корпусе, – сказал Триглав.

Ракамор перекинул арбалет через плечо и подошел к консоли, с торопливой легкостью управляя рычагами и круглыми ручками. Он наклонился к решетке динамика:

– Это Ракамор со «Скорбящей Монетты». Полагаю, обращаться следует к Босе Сеннен? Ты чего-то хочешь, дело ясное. Изложи свои условия и получишь мой ответ.

Капитан щелкнул переключателем.

Консоль зажужжала, и раздался хриплый голос.

Возможно, когда-то он был женским, но сейчас никто не смог бы этого утверждать наверняка. Голос был разорван в клочья, протерт до ниток, протиснут сквозь схемы трещальника, завязан в узел, превращен в исковерканную пародию на самого себя, а затем изрезан помехами и случайными вспышками электронного шума.

– Нет никаких условий, Пол, кроме твоей немедленной и безоговорочной капитуляции. Откройте ваши шлюзы и приготовьтесь к тому, что вас возьмут на абордаж.

– С какой стати мне это делать?

– Плод твоих чресл, Пол. Вот в чем дело. Я ведь так ее и не убила. Она была слишком ценным призом для такого. Боса прекрасно позаботилась о твоей Иллирии. Она здорова и помнит тебя, и если ты хочешь сохранить ей жизнь, то перестанешь тянуть время и начнешь открывать шлюзы.

Я наблюдала за его лицом, пытаясь измерить силу его потрясения. Наверное, та оказалась меньше, чем я ожидала.

Ракамор сглотнул, но его голос оставался спокойным.

– Я хочу ее увидеть.

– Если будешь гостеприимным хозяином и согласишься на просьбы Босы, твое желание исполнится. Открывай шлюзы, или мы начнем резать.

Его руки сжались в кулаки над консолью, а потом разжались. Адрана снова и снова упражнялась в стрельбе из арбалета, как будто у нее был шанс довести навык до автоматизма за отведенное нам время.

– Ты же знаешь, что мы будем сражаться, – сказал Ракамор.

– Если тебе от этого станет легче. Но не переусердствуй. Ты ведь хочешь вернуть Иллирию, не так ли?

– Дай мне время подготовиться. Вы повредили довольно много наших систем, так что я не могу просто открыть шлюзы по щелчку твоих пальцев.

Ракамор отключился быстрее, чем она успела ответить, а затем повернулся к нам:

– Если позволите, я дам вам единственное задание. Знаю, что кости не работают, но если сумеете выжать из черепа хоть что-то, хоть какую-то исходящую передачу, надо помочь другим кораблям. Объявите, что на нас напала Боса Сеннен. Пусть держатся подальше. Я не хочу, чтобы Джастрабарск или кто-то еще вмешивался в наши дела, когда они так мало могут сделать.

– Он мог бы нам помочь, – сказала я. – Разве нет?

– Можно выставить шесть кораблей против «Рассекающей ночь», – сказал Триглав, – и все равно бой выйдет неравный.

Ракамор повернулся к консоли и щелкнул переключателем:

– Я открываю шлюзы, Боса. Будь готова к драке.

С арбалетами в руках мы пробирались по извилистому темному лабиринту «Скорбящей Монетты». Я шла впереди, и нас преследовали шум и крики, доносящиеся со стороны носа корабля.

– Я не могу этого сделать, – сказала Адрана.

– Чего?

– Того, о чем говорил Ракамор. Покончить с собой, чтобы не попасть в плен к Босе Сеннен, или как там ее зовут.

– Он бы не сказал такого без серьезных оснований.

– Но для них все по-другому. Они за свои жизни много чего успели сделать. Увидеть и испытать больше, чем мы. Наверное, он был близок к смерти столько раз, что нам и представить себе трудно.

– Не понимаю, каким образом это что-то меняет.

– Мы еще толком не пожили, Фура. И я не готова убивать себя только потому, что Рэк говорит, дескать, это к лучшему. Откуда, черт побери, он знает? Может, Боса возьмет нас к себе, и нам понравится на нее работать.

– Да уж, она производит впечатление заботливой и сострадательной женщины.

– Или мы сбежим. Очевидно, она просто какая-то бой-баба с кораблем. Наверное, еще и туповатая. Но мы же умные. Мы – сестры Несс.

– Да, и посмотри, как умны сестры Несс. – Я откинула волосы с глаз. – Если бы у сестер Несс была хоть одна мозговая клетка на двоих, они бы уже вернулись на Мазариль и брали уроки рукоделия у робота.

Мы протиснулись за один из узких поворотов. В скафандрах, конечно, мы бы чувствовали себя в большей безопасности, но громоздкая броня лишила бы нас всякой надежды добраться до комнаты костей.