Максим Лагно - Эксплора 3. Открытие

Довольно потирая руки, Джо Венцель вернулся за стол.

Роман сделал ещё глоток, всё-таки отличный чай придумала Юнь Джинг.

— Я подозреваю, что ты укроешь от меня эту часть информации, но всё-таки, откуда взялся этот интерфейс? Ведь его адаптивность не означает, что он не был так и задуман.

— Помнишь строку об ошибке? Что в ней говорилось?

— Что-то о непригодной для биологической жизни окружающей среде.

— Вот и подумай ещё немного. Ответ на поверхности.

Тоном ученика, решающего задачу, Роман рассудил:

— Оргмат — это программируемая материя, которая способна носить человеческое сознание и принимать любую форму. Старый интерфейс заблокирован на поддержание человекоподобной формы, а новый включает режим работы с окружающей материей на атомарном уроне.

— В деталях немного ошибаешься, в остальном верный ход мыслей.

— В режиме ЕСВ управляемые нашим сознанием атомы оргмата как бы распыляются на определённое расстояние от тела и воздействуют на атомы окружающего их вещества?

— Я бы не использовал слово «распыляется», но в целом почти верно.

— Но для чего этот режим вообще сделан? — продолжил решать задачу Роман. — И почему в Эксплоре нам ничего про это не говорили?

Джо Венцель ободряюще качнул головой, мол, давай, парень, шевели своим бинарником, сейчас ты всё поймёшь.

Роман стукнул чашкой по столу:

— Я понял! Режим ЕСВ — это протокол безопасности на тот случай, если данные об экзопланете окажутся ошибочными. Если после прибытия синтезану придётся работать в абсолютно непригодных для биологических людей местах. В каком-нибудь газовом гиганте, или на раскалённой поверхности. Ведь на Земле нет точных данных об экзопланетах.

Джо Венцель подмигнул:

— Теперь сам понимаешь, что на нормальных экзопланетах ничего это не нужно. Режим ЕСВ блокируется сразу после прибытия.

Роман рассмеялся:

— Представляю, какое впечатление открытие ЕСВ произвело на восторженных идиотов, типа Рамиреса или Монтаны. Им кажется, что они боги, хотя они всего лишь дополнительный режим работы инструмента под названием «синтезан».

Джо не поддержал насмешку, пробормотав:

— У каждого своё мнение на счёт этого…

Роман жадно допил душистый чай:

— Получается, мы взломали блокировку и теперь используем недокументированные возможности?

— Ну, не думаю, что они недокументированны, — мелко захихикал Джо Венцель. — Я про ЕСВ ещё на Земле слышал, когда работал помощником координатора. Поэтому и отправил себя на Локус, нарушая закон. Кстати, мой оригинал умер в тюрьме. Я узнал об этом много лет назад от одного новичка.

— Коллега, я подозреваю, что именно из-за режима всемогущества синтезаны и запрещены на Земле и в окрестностях?

— Только представь, что натворил бы синтезан Великого Рамиреса, получи он такую силу, находясь посреди Киевской Агломерации, откуда родом его оригинал?

— Превратил бы её в филиал Фантадрома, — кивнул Роман.

Пандора стояла возле длинного проект-панно, отображавшего лог производства альянса Жестокий.

Владимир сидел на своём любимом диване. Акина Хатсуми примостилась рядом, демонстративно подальше от Цэнь.

Тревор, Меланж и Айви остались в Нейлос Каунти, отрезанные от родных баз. Впрочем, они регулярно слали отчёты. Боевые действия не докатились до Египетских гор. Геокомы альянса безостановочно работали, Тревору пришлось построить рядом с конверторным Хабом и склады. Наномасштабные компоненты некуда было девать.

«Если дело так пойдёт дальше, — завершал отчёт Тревора Суитти, — мы обоснуем здесь свою базу и выйдем из альянса Жестокий. Я не шучу, если что».

Панда показала на длинный список производства — все пункты отмечены зелёным. Первая очередь завершилась. Склады готовой продукции заполнились на сто процентов.

— Теперь нам надо решить, что делать дальше, — сказала Панда. — Ждать Рому или самостоятельно распределить военную силу по базам?

Цэнь ядовито улыбнулась:

— Ромка больше не вернётся. Он теперь живёт с ботами Джо Венцеля.

— Вернётся, когда завершит свои дела, — уверенно ответила Панда.

— А я вообще не понимаю, чего вы переживаете, — сказала Акина Хатсуми. — Подлецы из Западного Моря скоро разбомбят невинных жителей Фантадрома, и наступит полная свобода. Все будем жить по Конституции. А свободовцы будут минусить тех, кто не будет одеваться как Поль Лекомп.

Панда терпеливо выслушала:

— У тебя есть что-то кроме пересказа пропаганды Рамиреса?

— Пропаганда, — фыркнула Акина и сложила руки на груди. — Это у вас тут пропаганда. Зачем вообще враждовать с Рамиресом? Что он плохого вам сделал?

Цэнь расхохоталась, поглядывая на Панду, как бы говоря: «Вот оно, твоё воспитание!»

Даже Владимир не выдержал:

— Мы же сто раз с тобой это обсуждали! А рабство?

— Ты же сам говорил, что феном «Рамирайзер» даёт плюсы. И большинство рабов только рады быть рабами.

— Я… я ошибался, — смутился Владимир.

— Да и Рома-сан не спешит избавиться от рабского буста. Но всё-таки скажите мне, что плохого в Рамиресе?

— А что хорошего? — спросила Панда. — Его комиссары сбили твою капсулу!

— Ну, сбили один раз. Может, они больше так не будут.

От наивности девочки у Панды отвисла челюсть. И когда на проект-панно загорелись предупреждающие знаки тревоги, она обрадовалась. Любые проблемы за стенами базы показались ерундой в сравнении с воспитанием вечного подростка.

На карте отобразились многочисленные объекты, движущиеся со стороны Нейлос Каунти. Другая волна разрозненных объектов шла со стороны Центрумского леса.

Владимир, Панда и Цэнь тревожно переглядывались, Акина, которая не понимала ничего в картах и управлении базой, раздражающе повторяла:

— И что это? Кто? Комиссары? Рабы? Боты? Или демоны вырвались из-под купола? Или ультра-жуки оказались разумными существами, и решили выгнать нас с Локуса?

Владимир поднялся с дивана и выбежал на улицу. За ним выбежали и остальные.

— Ну, почему вы молчите? — обиделась Акина.

Подняв голову, она тоже всё поняла — это возвращалась армада Альянса Свободных Альянсов. Несколько дней назад они победоносно летели в другую сторону, но сейчас их было не так много.

Некоторые ион-джеты колебались в воздухе, наспех починенные полиэфирной сталью. На бортах десантных кораблей ни одного робопехотинца. Зато много пробоин, залепленных чем попало.

И ни одной фьюжн-пушки.

— Они… они победили? — спросила Акина Хатсуми.

— Когда атакующие бегут с поля боя в обратную сторону — это не победа, — мрачно сказал Владимир. — Я очень надеюсь, что это тактическое отступление, а не разгром.

С Цэнь слетело всё безразличие и ирония, которыми она защищалась последнее время. Прижавшись к Владимиру, спросила: