Максим Лагно - Эксплора 3. Открытие

— Боевые действия на Локусе — это смесь высоких технологий и средневековья, — сказала Панда. — Будто их срежиссировал Жерар Блие для своей Арены.

— Ладно, — скучающе сказала Акина, перематывая снэпшот. — Тут всё понятно с вашим средневековьем. Мне интересно посмотреть, как Рамирес победил, если у вас непобедимые еврейские осьминожки и фьюжн-пушки.

— Тогда тебе нужно в самый конец перемотать, — ответил Джулиан Барбьери. — Когда начался наш разгром, беспилотники вестготов были уничтожены первыми.

— В смысле? — удивился Владимир. — Они же невидимы в любом диапазоне? Это же земные первоклассные аппараты? Их никакой колониальный сенсор не считывает!

Он так возмущался и махал руками, будто Джулиан Барбьери пытался его обмануть.

— Рамирес их увидел, — вмешалась Алёна Изумрудная. — И уничтожил. Лишил наше руководство картинки с поля боя.

— И без картинки можно координировать, — не верил Владимир. — Вы же выбили глушилки радио в первую же очередь. Значит, связь была?

— Была. Но после того как наши командиры потеряли невидимки, мы потеряли самих командиров.

— Что? Это как?

Джулиан Барбьери переглянулся со своими товарищами-дезертирами:

— Звучит, странно, понимаю. Но я сам видел, как мой командир, руководивший охраной фьюжн-пушек, просто рассыпался и растворился за штурвалом своего ион-джета.

Алёна Изумрудная добавила:

— А я работала инженером поддержки реактора на фьюжн-пушке «Весенний гром». У нас на борту был лидер Свободных Фермеров. Он первым растаял, будто в прах рассыпался, а каждая крупинка исчезла без следа!

Панда решила подвести итог:

— Значит, у Рамиреса появилось оружие поэффективнее летающих пушек с реакторами и осьминогов.

— Ой, а это что? — воскликнула Акина. Как советовал Джулиан, она перемотала снэпшот в самый конец.

Одна из фьюжн-пушек альянса — гигантский дирижабль — вышел на позицию перед замком Рамиреса. Гигантский круг в его брюхе осветился, готовясь сжечь замок. Но вдруг дирижабль изогнулся, словно невидимая рука ухватилась за его концы и намеревалась свернуть в крендель. Потом от корпуса дирижабля невидимая ладонь оторвала два куска, которые, не упали, а зависли рядом и начали сминаться в ровные шары. Как снежок из железа, который лепили невидимые руки.

— Что происходит… — не понял Владимир.

— А, ну, да, — с грустной усмешкой сказал Джулиан Барбьери. — После исчезновения половины высшего командного состава, мы запаниковали, решая, отступать или дождаться прибытия всех фьюжн-пушек, чтобы дать залп по Фантадрому. А потом с этим юнитом вот такая фигня приключилась.

Корабль, понёсший такие потери, должен был давно рухнуть, а реактор взорваться. Судя по потухшим дюзам, двигатели давно отказали. Но деформированная куча железа продолжала висеть в воздухе, меняя свои очертания. Корпус вытянулся. Бортовые орудия смялись и отвалились. То же самое произошло со всеми надстройками, типа док-станций для беспилотников. Бывшая летающая громада медленно, но неуклонно принимала форму банана. А два шара тем временем сместились к его нижнему концу.

Несколько секунд все разглядывали трансформированный дирижабль, от которого постоянно отваливались детали обшивки, а из разорванных энергомагистралей металлических шаров лился синий огонь.

Акина засмеялась первой:

— Ой, тётя Пандора, это же на пись… на фаллос похоже. Если это сделал Рамирес, то он весёлый дядя.

Владимир дал Акине подзатыльник:

— Этот весёлый дядя и его клоуны скоро будут здесь.

Перед началом следующего эксперимента, боты Джо Венцеля внесли в шарообразную комнату несколько десятков блоков наномасштабных компонентов.

Созидание оказалось неимоверно сложнее разрушения. Настолько сложнее, что у Романа ничего не получилось.

Если на разбор блоков у него ушло всего пару Единиц Субъективного Времени, то на удержание атомов израсходовал остальные восемь тысяч. Да и то безуспешно — всё засосала серая пустота.

Джо Венцель напомнил, что ноль-взаимодействия могут создать любую структуру, но так как доступа к нормальному интерфейсу нет, нужно создавать её силой мысли:

— То есть, пацан, сабжект-принтер ты так не соберёшь, а вот простую стену или что-нибудь ещё — вполне.

— Угу. Но зачем мне сабжект-принтер, если я могу создавать что угодно с помощью ноль-взаимодействий?

— Во-о-от, правильно мыслишь. Пытайся дальше.

И Роман пытался. Снова разбирал на атомы блоки НК, снова пытался вообразить стену. Один раз даже появилось что-то призрачное, некая высокая перегородка… но тут же растаяла, уносясь в пустоту.

— Созидание в ноль-пространстве вообще возможно? — воскликнул Роман, возвращаясь в тело.

Специально настроенный таймер интерфейса запустил обратный отсчёт семи часов и двадцати семи минут — столько восстанавливались ноль-взаимодействия Романа.

Боты внесли чашки и чайник, вместе с ними зашёл Джо Венцель:

— Разрушать молекулярные связи материи любой дурак может, а вот наоборот, создавать их силой мысли — способны только немногие дураки.

Роман оттолкнул чашку:

— Хватит чай пить. Я могу с большей пользой провести семь часов. Мне нужно узнать, как там дела в альянсе…

Но Джо Венцель уселся на стул и подвинул чашку обратно:

— Нельзя отрываться от процесса постижения ноль-взаимодействий. Забивая голову суетой, ты теряешь концентрацию.

Роман нерешительно сел:

— Ты серьёзно? Или опять шаманская эзотерика?

— Сам же видишь, что мы не можем использовать ЕСВ-интерфейс таким способом, каким это задумано изобретателями. Поэтому наши мысли — единственный способ им управлять. Если твои мысли будут забиты посторонними вещами, ты не продвинешься дальше банальной дезинтеграции.

Роман давно не следил за календарём Локуса, разбивая жизнь на отрезки «от постройки до постройки». Теперь его жизнь разделилась на пятиминутные попытки овладеть ноль-взаимодействиями, после которых тянулось семичасовое распитие чая с Джо Венцелем, во время которого они только и делали, что разговаривали о ноль-взаимодействиях.

Роман давно хотел бросить обучение и вернуться к Панде, но Джо Венцель уверял, что как только он достигнет определённого уровня воздействия на материю, то усвоенные умения уже не исчезнут.

Пришлось пить чай и верить Джо Венцелю на слово, что война ещё не началась и его присутствия в альянсе не требуется.

— Если вы трое так долго занимаетесь ноль-взаимодействиями, то почему у вас так мало успехов? — злорадно спросил Роман, отхлёбывая пахучий напиток.

— Из-за несправедливости. И я, и Рамирес, и Монтана Френч слишком поздно открыли, что за порогом развития синтезана, спрятано бесконечное поле развития. Мы подошли к этому порогу с истощёнными смертями и перерождениями бинарниками.