Александр Лепехин - Тропа до звезд

Девушка нехотя кивнула, глядя исподлобья.

— Моди.

Назар просто широко улыбнулся и повторил за Магдой.

— Моди, — затем склонил голову набок и добавил. — Тоже решил Саймона развлечь?

Губы гостя шевельнулись уголками.

— Развлечь. Хорошее слово. Я не задерживаю? — вопросительная интонация суммировалась с едва уловимой повелительной, и Магда нехотя отступила назад. Напоследок она сверкнула изумрудами в сторону Саймона.

— Не доверяй ему, — ткнуть указательным пальцем в новоприбывшего ей, видимо, очень хотелось, но было то ли запрещено, то ли брезгливо. Гость вздохнул.

— Я и не прошу. Здравствуйте, господин Фишер. Многие зовут меня Моди, как вы уже поняли, — теперь он обращался к пленному лоцману. — Но это, скорее, прозвище. Как у Назара, — многозначительное, медленное движение бровями. Бородач вдруг стушевался и устремился прочь из поля зрения, за ним последовала Магда. — На самом деле родители дали мне имя Бернар Джахо Ба. Впрочем, Моди меня вполне устраивает.

— Я слушаю вас, господин Джахо Ба, — согласно качнул головой Саймон. Ему становилось интересно. — Что мы будем делать?

— Слушать, собственно, — гость оглянулся вокруг, затем опустился на корточки. Белки его глаз блеснули. — Слушать и говорить.

Искусству ведения переговоров лоцманов не обучали. Ну, в рамках академического курса, естественно. Официально декларировалось, что это не самый необходимый навык для человека, занимающегося межзвездной навигацией при помощи силы мысли. Но, конечно, каждый лоцман так или иначе видел себя в сложной, запутанной и разветвленной иерархии Семей. А для того, чтобы плавать в этих темных водах, знания одних только законов физики или характеристик кораблей не хватало.

Мастерства плести интриги, заключать союзы, изображать конфликты и достигать договоренностей выходцы из Семей чаще всего набирались на, так сказать, натурных примерах — то есть, наблюдая за повседневной жизнью старших. Особенно поучительны в этом плане оказывались заседания Профсоюза — на которые, само собой, мог попасть далеко не каждый. Складывалась тенденциозная ситуация: лучше всего познавали правила «большой игры» те из юных лоцманов, кто и так относился к высшим стратам даже внутри Семей, негласно считавшихся чем-то вроде новой аристократии нового мира.

Саймон терпеть не мог политику. Но хорошо осознавал, что без основательных знаний в этой области его довольно быстро сожрут, стоит выбраться из-под отцовского крыла. Что обиднее — его могут использовать для достижения каких-то личных целей, причем втемную. Хуже стало бы только физическое изнасилование.

Поэтому приходилось припадать к истокам познания. Делать это следовало украдкой, не афишируя свой интерес и не создавая ситуаций, в которых тебе могли предложить что-либо в обмен на что-то. Урок первый: не плоди долгов и не будь зависим.

Основной интерес юного лоцмана лежал не в области активного манипулирования, а в области пассивной обороны. « Я как лист на ветру » стало за годы жизни чуть ли не мантрой. Увы, получалось так себе: характер ему достался непростой и враждебный. Прежде всего — по отношению к самому себе.

Но кое-какие умения все же прижились. И сейчас, глядя на своего посетителя, Саймон мог с достаточной долей уверенности произвести классификацию.

Хищник. Осторожный, терпеливый, любит и умеет в засады и ловушки. Если вычислить базовую линию поведения — относительно предсказуемый. Но от того не менее опасный.

Подтверждая предварительные выводы Саймона, Моди наклонил голову. Вполне по-кошачьи. Мышке стоило сидеть очень, очень осторожно.

— Значит, регенерацию не проводили. Плохо, — гость задумчиво осмотрел голову пленника. — Но ожидаемо. Нам же некогда, мы же вершим великие дела…

И все-таки, что имела в виду Магда, когда говорила про «сложно»? Несколько центров силы? Раскол в организации? Изначальная немонолитность? Если бы это подтвердилось — можно было попытаться использовать противоречивый расклад в своих интересах. Саймона передернуло при мысли о том, что он тем или иным образом натравливает одних террористов на других.

— Я не так плохо себя чувствую, — пожал он плечами, сдержав шипение от боли. — Вероятно, просто обошлись без косметики. А вы, получается, не в курсе. И, наверное, не сможете мне помочь.

На слово «помочь» Моди сделал стойку. Он опустился с корточек на колени, сложив руки на бедра, как самурай на старинной шелкографии, и внимательно подался вперед.

— Был бы рад оказать вам любую посильную услугу, господин Фишер. Видите ли, я вам не враг.

«Решительно никто из присутствующих мне не враг, — восхитился Саймон. — Тогда, внимание, вопрос: почему я все еще за решеткой? Или они таким образом хотят меня от кого-то уберечь? Неужели от ООН? Прекрасные, заботливые, искренние люди!»

Моди тем временем продолжал:

— Мне совершенно ни к чему портить отношения с Семьями. Вернее, мне нет нужды их усугублять, — он улыбнулся, давая понять, что не безгрешен, но не потерян для диалога. — Возможно, я далеко не ангел. Моя репутация, скажем так, не имеет снежной белизны.

— Не знаком с вашей репутацией, — признался Саймон.

На мгновение во взгляде собеседника скользнула досада. Честолюбие? Или это нарочитая демонстрация? Впрочем, он быстро вернулся к своему вкрадчивому, мурлыкающему тону.

— Зато я знаком с вашей. А вы известны, как человек прямой, категоричный и предпочитающий обходиться без ужимок.

Ну да, подумалось с долей горечи, после того интервью… Интересно, отец уже волнуется? Вдвойне интересно: волнуется ли Оосава? Интересно втройне: какую игру ведет господин заместитель главы Четвертого комитета? Ведь не случайно же группа Джавада попала под раздачу. И, кстати, об услугах: где сам Микко?

Мысль о командире разведчиков вернула к реальности. Саймон улыбнулся максимально приветливо, с долей суровой, простоватой искренности.

— Ничего не утаить в наше время. Да, я бы хотел обойтись без обиняков. Скажите: сколько пленников на борту?

Взгляд, которым наградил его Моди, был сложночитаем. Улавливались в нем и любопытство, и оценка, и некоторое разочарование, и даже узнавание — словно встретился старый, не слишком приятный знакомец. Наконец, гость пожевал губами.

— Я полагал вас более практичным, господин Фишер. Хотя, если вспомнить, как вы в одиночку отважно спасали целый корабль… Но мне казалось, что вы делали это из личных соображений.

Саймон еле сдержался, чтобы не поперхнуться. Это из каких же, интересно? Погеройствовать на камеру? Мда, к вопросу о репутации… Но можно попробовать сыграть и с этим. Он расправил плечи и скромно потупился.