Игорь Грищенко - Легенды Млечного пути [СИ]

Тартус видел в глазах Гидона и страх и злобу и стыд. Но всё равно где-то в глубине души всё ещё испытывал к нему отеческие чувства. Всю свою жизнь Эл занимался наукой. У него не было детей. Он так и не нашёл до сих пор себе женщину. Хотя малышей он очень любил.

Будучи людьми высокоинтеллектуальными, оба прекрасно понимали, что произойдёт дальше. После всевозможного рода допросов, расследования, будет судебный процесс, проводимый на планетах Содружества при помощи присяжных заседателей. Для такого дела их будут выбирать из самых надёжных жителей. По итогу Гидона подвергнут психокоррекции, а Эла уволят с занимаемой им должности. С Империей Содружество связываться, конечно, не станет, поскольку это совершенно бессмысленно. Других вариантов быть не могло.

Что же представляла собой психокоррекция? Психокоррекция была серьезнейшим вмешательством в саму природу человеческой Личности и представляла собой высшую меру наказания с юридической точки зрения. После психокоррекции человек терял память относительно многих вещей: о совершённом им преступлении, и заодно, побочно, о некоторых других случайных вещах. Также ставились пожизненные психологические блоки на совершение каких-либо порицаемых обществом поступков. Человек терял свободу. Но не физическую, а, что гораздо страшнее, — свободу мысли, свободу Личности. Эти самые свободы, считавшиеся на более ранних этапах развития человечества незыблемыми, перестали быть таковыми с течением временем, меняясь под жерновами научного развития человеческой цивилизации. Эти самые свободы, которые были ядром силы духа сжигаемых в древности на кострах учёных, теперь трудами их учёных потомков стали чем-то таким, до чего можно дотянуться, что можно отнять.

«Вы можете испепелить моё тело, вы можете проткнуть меня пиками, но одного вы не можете, бесы окаянные! Вы не можете забрать у меня мои мысли, мои знания, мои убеждения! Забрать у меня — меня!» — кричали сжигаемые инквизиторами изобретатели и люди науки, смотря на своих палачей огненным неистовым взглядом, заставлявшим их съёживаться в своих сутанах, вжиматься в спинки бархатных кресел и лишь только скрипеть зубами от бессильной злости, смешанной с первобытным страхом, возникающим при столкновении с чем-то выходящим за грани возможного. Истории известно, какой эффект производила сила духа некоторых казнимых фанатов науки.

Ну а Гидон, в свою очередь, знал, что превратится после психокоррекции в существо, больше напоминающее робота. И всё-таки это не было смертной казнью с моральной точки зрения, что очень хорошо согласовывалось с филантропным по своей природе Манифестом Планет Содружества.

Элен, Руна и Мик не помнили, как долго проспали. Они были настолько истощены и вымотаны физически и морально, что твёрдая поверхность скалистого берега, на которой они спали, совершенно не ощущалось ими, как что-то неудобное. Микки первым открыл глаза. Он лежал на спине. Все тело от долгого пребывания на твёрдой поверхности ломило, шея занемела. Он смотрел на небо, которое было розоватого цвета. Мик вспомнил, что этот цвет у неба был и вчера. Видимо, это особенность атмосферы или звезды этой планетарной системы, — подумал он. Мик несколько раз зажмурил глаза, осмотрелся по сторонам. Вокруг были только скалы. Острые. Высокие. Между ними — большие камни с плоской поверхностью. Кое-где из земли возвышались растения, сине-зелёного цвета, представляющие собой длинные высокие тяжи, достигавшие пятнадцати — двадцати метров. Лёгкий туман ограничивал видимость вдаль, из-за чего виден был только край, берег жижи, в которой они недавно чуть не утонули. На животе Микки лежала голова Руны. Волосы её были растрёпаны. Он чувствовал её дыхание. Тревожный детский сон. Рядом лежала Элен, свернувшись калачиком. Она спала. Правой рукой он нащупал свое лицо, почувствовал острую боль. На руках его была запекшаяся кровь. Пальцами было больно двигать. Рассмотрев внимательно свои руки, он понял, что некоторые шипы пробили их довольно глубоко. Но ведь он должен был почувствовать невероятную боль, — подумал Микки, — адреналин, самый лучший анальгетик. Он снова притронулся к своему лицу. У него было лицо! Он вспоминал его черты, попутно проводя по нему пальцами. Вдруг он почувствовал возбуждение, которое можно было бы сравнить с радостью ребёнка, которому подарили на День Рождения игрушку, о которой он мечтал много лет. Ему нравилось его лицо. Тот человек, носивший такое же, он был другим. А это лицо — Микки. Его лицо. Несмотря на всю тяжесть их настоящего положения он был спокоен. Он посмотрел на Руну, мирно лежащую у него на груди, провёл рукой по её волосам. Он посмотрел на лежащую рядом Элен. Сквозь растрёпанные волосы было видно милое лицо, красивый нос, полные губы. Он был не один. В отличие от тех многих дней, что провёл в одиночестве. Он вспомнил Паруса и Тетриса и всё, что с ними произошло. Ему вдруг стало грустно.

— Где мы?! — прервала его размышления Руна, — Мик, Элен, с вами все в порядке? Элен проснулась. Открыла глаза. Села.

— Мик, у тебя кровь на руках, надо перевязать, — произнесла Руна. Она собрала свои волосы на затылке резинкой. Элен подползла ближе к ним и обняла обоих. В кармане её комбинезона был восстанавливающий аэрозоль. Она обработала им руки Мика, после чего прямо на глазах раны стали затягиваться. Они просидели вместе ещё какое-то время. Но понимание того, что нужно действовать, очень скоро пришло ко всем. Они двинулись в путь. Гаджеты Элен и Руны работали в автономном режиме и помочь ничем не могли. У них не было ни карты, ни даже простейшего понимания, на какой планете они находятся. Радовало, что дышать было легко, а судя по небу, — они были защищены от космической радиации. Очень скоро путники вышли в местность, напоминавшую степь. Они забрались на возвышенность. Омотрелись. Местность была холмистая. Почва — бледно-жёлтая. С одной стороны — бескрайнее болото, в которое они совершили приземление. С других сторон поверхность также уходила к горизонту. Тут и там, всюду росли причудливые растения с колючками. Розовый цвет неба не утомлял. На нём было три небесных тела. Если посмотреть внимательнее, можно было увидеть меньшую из них — звезду этой планетарной системы, ярко-алого цвета. Отсюда она казалась небольшой. Ещё два, поражали величиной, нависали сверху. По-видимому, это были естественные спутники.

— Смотрите, тропа! — внезапно произнесла Элен.

— Правда! — ответил Микки.

— Пойдёмте скорее, осмотрим её, быть может найдем там отпечатки человеческих ног! — прокричала Руна, взяла за руку Элен и они двинулись дальше. Действительно, тропа была похожа на человеческую. Около получаса они шли по тропинке, когда вдруг подошли к краю оврага. Внизу виднелись заросли каких-то вьющихся кудрявых растений. Они очень осторожно их осмотрели. Такие же сине-зелёные, но они не были колючими, а даже в какой-то степени мягкими и приятными. Они двинулись по тропе дальше. Высота растений местами достигала нескольких метров. Густота их менялась. Они стали присматриваться и оказалось, что внизу растут совсем маленькие, похоже на них растения с жёлтыми бусинами. Они шли по тропе дальше и дальше.