Роберт Хайнлайн - Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 [сборник litres]

Лазарус не отличался брезгливостью, но, прежде чем попробовать предложенное угощение, вынужден был напомнить себе, что, во-первых, пища джокайров съедобна для людей и, во-вторых, он все равно ничем от них не заразится.

Он откусил большой кусок. Гм… не так уж и плохо, хотя и довольно-таки безвкусно. Хорошего, впрочем, тоже мало, но проглотить вполне можно. Полный мрачной решимости не уронить чести своей расы, он продолжал есть, пообещав себе нормальный обед в ближайшем будущем. Почувствовав, что попытка проглотить очередной кусок может закончиться катастрофой, он нашел выход – взяв большую горсть съедобной массы из общей миски, он скатал ее в комок и предложил Сарлу.

Дипломатия сработала. Всю оставшуюся часть пиршества Лазарус кормил Сарлу, пока у него не устали руки, удивляясь, сколько в того может поместиться.

После еды все улеглись спать, и Лазарус в буквальном смысле спал в кругу семьи. Все свалились там же, где и ели, без каких-либо постелей, словно листья на дороге или щенки в корзинке. К удивлению Лазаруса, спал он крепко и проснулся лишь тогда, когда в крыше пещеры засияли искусственные солнца, возвещая приход новой зари. Рядом совсем по-человечески храпел Сарлу. У себя на животе Лазарус обнаружил свернувшегося в клубок младенца-джокайра.

Ощутив какое-то движение за спиной и услышав шорох, он осторожно повернулся и увидел еще одного джокайра, которому по земным меркам было лет шесть. Вытащив из кобуры бластер Лазаруса, тот с любопытством заглядывал в дуло.

Поспешно забрав из сопротивляющихся пальцев малыша смертоносную игрушку, Лазарус с облегчением отметил, что предохранитель по-прежнему на месте, и убрал бластер обратно в кобуру. Малыш, похоже, готов был расплакаться.

– Тсс, – прошептал Лазарус. – Разбудишь папашу. Иди сюда…

Обняв малыша левой рукой, он прижал его к себе. Маленький джокайр прильнул к его коже влажным мягким ртом и тут же заснул.

– Вот ведь чертенок, – тихо проговорил Лазарус. – Может, ты мне даже понравился бы – если бы я сумел привыкнуть к твоему запаху.

Некоторые случившиеся между двумя расами инциденты можно было бы счесть забавными, если бы они не грозили потенциальными неприятностями. Взять, к примеру, Хьюберта, сына Элинор Джонсон. Мальчишка отличался неумеренным любопытством, и как-то раз он наблюдал, как двое техников, человек и джокайр, приспосабливают джокайрский источник питания к потребностям земной техники. Видимо, мальчик чем-то заинтересовал джокайра, и тот, явно из дружеских намерений, подхватил его на руки.

Хьюберт громко завопил.

Его мать, никогда не отходившая далеко от сына, бросилась ему на помощь. Она готова была убить великана-нечеловека, но для этого ей не хватило ни сил, ни опыта, и тот нисколько не пострадал. Ситуация, однако, возникла весьма щекотливая.

Администратор Форд и Оливер Джонсон изо всех сил пытались объяснить случившееся озадаченным джокайрам. К счастью, те скорее огорчились, чем прониклись желанием мстить.

Форд вызвал Элинор Джонсон к себе:

– Из-за своей глупости ты подвергла опасности всю колонию…

– Но я…

– Тихо! Если бы ты не избаловала вконец мальчишку, он бы знал, как себя вести. Не будь ты сентиментальной дурой, ты не стала бы распускать руки. Мальчик с этого дня идет в обычную школу, и ты должна оставить его в покое. При малейшем проявлении враждебности с твоей стороны к любому из местных отправишься на несколько лет в морозилку. А теперь убирайся!

Почти столь же строгие меры Форд был вынужден применить к Дженис Шмидт. Интерес, который проявляли джокайры к Хансу Уэзерелу, распространился на всех слабоумных телепатов. Казалось, туземцев приводил в неописуемый восторг один лишь факт, что с ними можно общаться напрямую. Крил Сарлу сообщил Форду, что хотел бы, чтобы телепатов поселили отдельно от других неполноценных в освобожденном для этой цели храме, и что джокайры желают лично о них заботиться. Выглядело это скорее как приказ, чем просьба.

Дженис Шмидт не слишком охотно подчинилась настойчивым требованиям Форда удовлетворить желание джокайров в ответ на все то, что они сделали для землян, и к своим обязанностям под ее завистливым взглядом приступили няньки-джокайры.

Однако вскоре у любого телепата, превосходившего по умственному развитию полуидиота Ханса Уэзерела, в присутствии джокайров развился неожиданный острый психоз, и у Форда появилась новая головная боль. Негодование Дженис Шмидт не шло ни в какое сравнение с возмущением Элинор Джонсон, и Форд был вынужден пригрозить ей, что, если она не успокоится, ее вообще полностью отстранят от заботы о ее любимых «детках». Крил Сарлу, расстроенный и, похоже, потрясенный до глубины души, согласился на компромисс, при котором Дженис и ее подчиненные вновь стали ухаживать за несчастными психопатами, в то время как джокайры продолжали заботиться о телепатах с уровнем развития от идиота и ниже.

Но самая большая сложность возникла с… фамилиями.

Каждый джокайр имел личное имя и фамилию. Число фамилий было ограничено, во многом так же как и у Семейств. Фамилия туземца обозначала как его племя, так и храм, в котором он поклонялся богам.

Крил Сарлу обсудил этот вопрос с Фордом.

– Великий отец чужеземных братьев, – сказал он, – пришло время тебе и твоим детям выбрать себе фамилии.

(Перевод речи Сарлу на английский, естественно, содержит неизбежные ошибки.)

– Сарлу, брат мой и друг, – ответил Форд, привыкший к трудностям во взаимопонимании с джокайрами, – я услышал твои слова, но не понимаю их. Говори яснее.

– Чужеземный брат, – снова начал Сарлу, – сезоны приходят и уходят, и пришло время созревания плодов. Боги говорят нам, что вы, чужеземные братья, достигли того момента в своем просвещении (?), когда вы должны выбрать себе племя и храм. Я пришел поговорить с тобой о приготовлениях (обрядах?), во время которых каждый из вас выберет себе фамилию. Я говорю от имени богов, но позволь мне сказать от себя лично, что я был бы счастлив, если бы ты, брат мой Форд, выбрал бы храм Крила.

Форд молчал, пытаясь понять, на что тот намекает.

– Я счастлив, что ты хочешь, чтобы я взял твою фамилию, – наконец сказал он. – Но у моего народа уже есть свои фамилии.

Сарлу пренебрежительно чмокнул губами:

– Их нынешние фамилии – слова, и ничего больше. Теперь же каждый должен выбрать себе настоящую фамилию – имя храма и бога, которому он станет поклоняться. Дети вырастают и перестают быть детьми.

Форд решил, что ему нужно посоветоваться с другими.

– Это нужно сделать прямо сейчас?

– Не сегодня, но в ближайшем будущем. Боги терпеливы.

Собрав Заккера Барстоу, Оливера Джонсона, Лазаруса Лонга и Ральфа Шульца, он описал суть разговора. Джонсон еще раз воспроизвел запись, пытаясь понять смысл сказанного. Он подготовил несколько возможных переводов, но пролить новый свет на возникшую проблему так и не сумел.