Роберт Хайнлайн - Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 [сборник litres]

Никакого оружия они с собой не взяли, на чем настоял Кинг.

– Ваша разведгруппа пойдет безоружной, – бесстрастно заявил он Лазарусу, – поскольку мы не можем рисковать их оскорбить, ввязавшись в любую драку, даже в целях самозащиты. Вы послы, а не солдаты. Не забывайте об этом.

Лазарус вернулся к себе в каюту, после чего снова вышел и с серьезным видом протянул Кингу бластер. О том, что еще один висит у него на ноге под килтом, он упоминать не стал.

Когда Кинг уже собирался приказать им погрузиться в шлюпку, их прервала Дженис Шмидт, заведовавшая приютом для неполноценных от рождения. Протолкавшись к капитану, она потребовала разговора с ним.

В данный момент подобного могла добиться лишь Дженис, обладавшая отточенным полувековой практикой профессиональным упрямством. Кинг яростно уставился на нее:

– И что это все значит?

– Капитан, я должна поговорить с вами насчет одного из моих детей.

– Ты выбрала неудачное время. Убирайся. Сперва обсуди вопрос с главным врачом, а потом уже приходи ко мне.

Она уперла руки в бока:

– Я уже к вам пришла. Это ведь группа, которая собирается высадиться на планету? Прежде чем они улетят, вы должны меня выслушать.

Кинг хотел что-то сказать, но передумал и лишь бросил:

– Только покороче.

Дженис рассказала про одного из своих подопечных – Ханса Уэзерела, молодого человека лет девяноста, который внешне выглядел подростком из-за гиперактивной зобной железы. Он был умственно отсталым, хотя и не идиотом, страдал хронической апатией и нервно-мышечной недостаточностью, из-за которой не мог даже самостоятельно питаться – и при всем при этом являлся явно выраженным телепатом.

Он рассказал Дженис, что ему известно все о планете, на орбите которой они находились. Об этом ему поведали его друзья на планете… и они его ждали.

Отправку шлюпки пришлось отложить, пока Кинг и Лазарус выясняли, что к чему. Ханс подробно излагал факты, и то немногое, что поддавалось проверке, действительно являлось правдой. Но о своих «друзьях» он ничего вразумительного сказать не мог.

– Ну… они просто люди, – отвечал он, пожимая плечами. – Такие же, как дома. Хорошие люди. Ходят на работу, в школу, в церковь. Растят детей, развлекаются. Они вам понравятся.

Но он постоянно напирал на одно: друзья ждали его самого, и потому он должен был отправиться вместе с разведгруппой.

Вопреки собственному желанию и здравому смыслу Лазарусу пришлось включить в состав группы Ханса Уэзерела, Дженис Шмидт и носилки для Ханса.

Когда группа вернулась три дня спустя, у Лазаруса состоялся с Кингом долгий разговор наедине, пока анализировались и сопоставлялись отчеты специалистов.

– Планета удивительно похожа на Землю, шкипер, – даже тоска по дому берет. Но и отличается настолько, что в дрожь бросает, – будто смотришь на свое отражение в зеркале и видишь три глаза, зато ни одного носа. Не по себе становится.

– Но что насчет туземцев?

– Дай договорить. Мы быстро пролетели над дневной стороной, окинув ее невооруженным взглядом. Ничего такого, чего мы не видели в телескопы. Потом я посадил шлюпку там, где сказал мне Ханс, на поляне возле центра одного из их городов. Сам бы я такое место ни за что не выбрал – скорее предпочел бы сесть в зарослях и осмотреться. Но ты сам говорил, чтобы я следовал всем желаниям Ханса.

– Вам была дана возможность решать самим, – напомнил Кинг.

– Да-да. Так или иначе, мы сели там. К тому времени, когда техники взяли пробы воздуха и проверили на наличие опасных микроорганизмов, вокруг уже собралась толпа. Они… впрочем, ты видел стереофото.

– Да. Невероятно человекоподобные.

– Черта с два человекоподобные! Это люди. Не земляне, но все равно люди. – Лазарус озадаченно взглянул на капитана. – Не нравится мне это.

Кинг не стал с ним спорить. Снимки изображали двуногих существ, ростом от семи до восьми футов, с двусторонней симметрией, внутренним скелетом, явно выраженными головами и обычными глазами типа «хрусталик-камера». Именно их глаза выглядели наиболее человеческими и притягательными – большие, прозрачные и полные трагизма, словно у сенбернара.

В отличие от глаз, прочие их черты не отличались той же привлекательностью. Кинг отвел взгляд от беззубых ртов с раздвоенной верхней губой, решив, что потребуется немало времени, чтобы полюбить эти создания.

– Продолжай, – сказал он Лазарусу.

– Мы открыли люк, и я вышел один, с пустыми руками, стараясь выглядеть дружелюбно и мирно. Трое из них шагнули вперед – я бы сказал, с нетерпением. Но они тут же утратили ко мне интерес; похоже, они ждали кого-то другого. И я отдал приказ вынести Ханса. Не поверишь, шкипер, – они окружили Ханса, словно давно потерянного брата. Нет, это невозможно описать. Скорее как с триумфом вернувшегося домой короля. С остальными они вели себя достаточно вежливо, но Ханса были готовы чуть ли не облизывать, в буквальном смысле. – Лазарус поколебался. – Шкипер, ты веришь в переселение душ?

– Не совсем. Скорее отношусь к нему непредвзято. Естественно, я читал отчет комитета Фроулинга.

– Мне лично даже подобная идея никогда в голову не приходила. Но как еще объяснить тот прием, который они устроили Хансу?

– Никак. Продолжай. Как считаешь – мы сможем основать здесь колонию?

– На этот счет они не оставили никаких сомнений, – ответил Лазарус. – Все дело в том, что Ханс может по-настоящему с ними общаться – телепатически. Ханс рассказал нам, что их боги позволяют нам здесь жить, и туземцы уже строят планы, как нас принять.

– Гм?

– Именно так. Они ждут нас.

– Что ж, уже легче.

– В самом деле?

Кинг взглянул на мрачную физиономию Лазаруса:

– Твой отчет вполне благоприятен во всех смыслах. С чего такой кислый вид?

– Не знаю. Я бы предпочел, чтобы мы нашли планету, где никого нет. Когда все настолько легко, шкипер, явно стоит ждать подвоха.

Джокайры (или жахейры, как предпочитают некоторые) отдали в распоряжение колонистов целый город.

Столь удивительная готовность к сотрудничеству, а также вдруг осознанное практически каждым из членов Семейств Говарда желание ощутить твердую почву под ногами и свежий воздух в легких, существенно ускорили перемещение с корабля на поверхность планеты. Предполагалось, что на это потребуется не меньше земного года и что погруженных в анабиоз разбудят только тогда, когда для них появится жилье на планете. Но теперь оставался лишь один ограничивающий фактор – способность корабельных шлюпок перевезти сто тысяч человек.

Город джокайров не был рассчитан под нужды людей. Поскольку сами джокайры людьми не являлись, их физические потребности были неодинаковы, а отраженные в технологиях культурные различия были еще больше, причем намного. Но любой город есть по сути машина для обеспечения определенных практических целей – крова, пищи, санитарных удобств, связи; внутренняя же логика этих основных требований в исполнении любых существ в разной среде способна дать бесчисленное множество вариантов. Но в исполнении любой расы теплокровных дышащих кислородом гуманоидов в приложении к конкретной среде результат, хоть и может показаться странным, непременно таков, что им могут воспользоваться и земляне. В каком-то смысле город джокайров смотрелся дико, словно творение художника-парареалиста, но людям доводилось жить в иглу, землянках и даже в автоматизированной норе под Антарктидой, так что они вполне могли перебраться и в город джокайров – который, естественно, тут же начали переделывать под собственные нужды.