Людмила Макарова - Мудрец и король

Десятник закончил рассказ и убрал в чехол выведенный из строя боевой посох, который только что демонстрировал королевской ищейке. Хассет молчал. Крохоборы звякали металлическими деталями и поскрипывали деревянными. В ветхой пристройке шипело и булькало единственное творение мастера, которое он изготовил для личных нужд — самогонный аппарат. Свен-Одар, сраженный пережитым ужасом и доброй порцией спиртного, раскатисто храпел в обнимку с птицеловом, которому не суждено было поймать ни одной птицы.

— Значит, мастер здесь не при чем, — не то спросил, не то констатировал Хассет.

— Да, господин… маг.

— На слово людям веришь или насквозь их видишь? — усмехнулся собеседник.

— Старому Смыху горе глаза застит — сын при смерти, — сказал десятник, — но и он, как поостыл немного, так и плюнул на мастера. Да и не был он уверен, иначе Нодара я бы с вилами в боку нашел. Я ведь поначалу так и подумал, что убьет.

Тем временем, из неработающей кузницы выползло круглое железное блюдо на шести львиных лапах, остановилось посреди двора, выбросило тощие опорные штанги, завертело шестеренками, и с маслянистым шорохом встало вертикально, продемонстрировав изумительной красоты циферблат с выгравированной картиной охоты. Обе ржавые стрелки беспомощно болтались на шести часах. Из окошечка, раскрывшегося под цифрой двенадцать, бесшумно высунулся лакированный черный клюв и оглушительно каркнул.

— Это еще что?! — спросил Хассет, вздрогнув от неожиданности.

«Два часа по полудни! — возвестило чудище, дернув сломанными стрелками. — День скоро начнет заканчиваться, вечер приступит к наступлению, — внутри часов кто-то откашлялся и задумчиво добавил, — будет ли ночью Луна со звездами? Вопрос времени. Важный вопрос. Время не ждет, не идет и не течет — оно наступает!» — торжественно закончил клюв и спрятался обратно. Створки захлопнулись. Гравированное блюдо со стоном опрокинулось и поползло обратно в кузницу, втягивая опорные штанги.

— Алхимические часы, — рассеянно пояснил десятник и отчаянно зашевелил полными губами, что-то мучительно вспоминая. — Не, не алхимические… Как их там… Во точно! — обрадовался он, не без труда обнаружив в глубинах памяти мудреное словцо. — Философические они, господин маг! Так Нодар и объяснял. Говорят в семь утра, в два дня и в полночь… И всегда — разное. Он их нашему голове хотел подарить — несколько лет над ними работал, да тот не взял. С тех пор по двору бродят, вон заржавели совсем.

Хассет молча проводил взглядом уползшее обратно в кузницу чудо механики, магии и философской мысли, бесхитростно спаянное в единое целое. «Крохобор-убийца, птицелов и философские часы? — подумал он, глядя на кругломордого законника, безвинно хлопавшего обожженными ресницами. — Конец тебе и твоему сотнику, брюкву ему в задницу! Узнаете, как клановыми медальонами раскидываться»!

— Один поеду, — процедил он сквозь зубы. — Не пристало боевому магу с кем попало серебром делиться.

— Да, господин маг Хассет, — пролепетал десятник. — Может, вашей милости дорогу к Смыхову хозяйству подсказать?

— Без тебя найду. Ступай домой, законник. Про язык за зубами не забудь. Не то второй раз встретимся, — пообещал он и, не оглядываясь, направился к выходу.

За распахнутыми воротами нетерпеливо бил копытом широкогрудый мышастый конь. Темногривый, лоснящийся, какой и должен быть у странствующего по Восьмой провинции боевого мага. Сам не доедай, а коня — содержи. Иначе другой вольнонаемный опередит — ни славы, ни денег не достанется. А внушительный список побед — есть ключ к поступлению на службу в королевский клан. А кто ж не стремится в королевский клан? Деньги там другие, амуниция и лечение за казенный счет.

— Отменную бредятину мне тут рассказали, дружок! — шепнул Хассет на ухо мышастому, пустил его крупной рысью прямо в дрожащее марево заклинания, и человек и конь растаяли в тени деревьев, лишь облачко пыли заклубилось над вымершим от жары проселком.

Хассет привстал на стременах, натянул поводья и похлопал по шее тревожно фыркавшего кланового скакуна. Конь шумно дышал, словно старался выжать из легких остатки магии перемещений. Впереди за низкорослыми яблоневыми садами виднелись крыши Смыховых построек, а еще чуть дальше — почти ровный прямоугольник злополучного брюквенного поля, по которому перемещался сгусток чужеродной магии, заключенный в деревянное детище придурковатого мастера Свен-Одара. И чем дольше Хассет всматривался, тем меньше нравилось ему зрелище, представшее перед глазами. Он тронул поводья и съехал с дороги в густые заросли, чтобы раньше времени не попасться Смыху на глаза. Воинственный старикан как раз спускался с пригорка, погоняя спотыкавшуюся от усталости кобылу.

«Это не клановая магия. И уж конечно, не работа мастера. Что это вообще такое»?! — думал Хассет, прислушиваясь к неровному перестуку копыт. Пять минут назад он злился на деревенского дуболома-десятника, осмелившегося призвать на помощь королевскую ищейку, а сейчас, нервно отмахиваясь от роившейся в кустах мошки, сомневался, хватит ли ему сил и знаний, чтобы справиться с чуждой энергией, заключенной в деревянное пугало, вычислить ее источник и отыскать мага, игравшего такими силами. Его уровень должен соответствовать верхним ступеням королевских кланов. Чем мог насолить волшебнику такого ранга угрюмый фермер с севера? И почему его могущественный враг не довел дело до конца, вдохнув в крохобора лишь рваный лепесток незавершенного заклинания?

Времени было в обрез. На рассвете уходил на осколки караван, который в числе прочих нанялся охранять боевой маг Хассет. С минуту он перебирал в руках повод, не зная как поступить. То, что тревожный вестник десятника вышел именно на него, означало, что поблизости нет других королевских ищеек, либо они настолько заняты, что не смогли принять сообщение. Или оказались хитрее или выше рангом и сразу переслали его крутившемуся поблизости сыщику второй ступени.

Он подтянул повод и с досады саданул коня пятками так, что тот, ничуть не заботясь о комфорте всадника, ломанулся на дорогу прямо сквозь кусты и в два счета догнал кобылу Смыха. К концу разговора упрямый старикан истово поклялся ничего не предпринимать и никого не подпускать к крохобору — королевские ищейки иногда бывают очень убедительны.

Хассет спешился у ворот, отстегнул седельную сумку, накинул на плечо и потрепал мышастого по шее: «Экий ты у меня приметный, — подумал он, бросив Смыху поводья, — настоящий боевой конь. Сейчас получишь на фермерском дворе свою порцию славы. Будут вокруг тебя приплясывать, языками цокать и по коленкам себя хлопать, приговаривая: „Ай да конь! Что за кони у этих боевых магов! Огромные, злющие. Мясом, что ли они их кормят“?» Хассет ухмыльнулся и пошел прочь от фермерского дома.