Анна Платунова - Везучая Натали [СИ]

Так или иначе, планам ее не суждено было сбыться. Понтий как с цепи сорвался. По-прежнему ничего не объяснял, но заставлял всех тренироваться без отдыха, все усложняя задания. Бедный Айвон бродил как привидение, Ната начала беспокоиться, как бы он не разложил в труху сам себя. Гладис ходил за ним следом и время от времени клал руку на плечо, поддерживая. Правда, бо́льшая часть тренировок проходила вне стен дома. Например, Сирен всегда отправляли пробовать свою силу на стадионе, во время шумного матча. Заставить бушующую толпу, охваченную азартом, замереть и потерять волю — непростая задача.

Сирены ходили сами не свои от стресса, ничего не ели и, похоже, уже стали просвечивать насквозь. Правда, как ни странно, управлять толпой все же оказалось проще, чем отдельными людьми. Ежедневные тренировки привели к тому, что люди на стадионе замирали, как волна, перед тем как обрушиться на берег, и ждали приказа. На следующий день после того, как Ната почти сладила со своей силой, Понтий отправился на стадион вместе с девушками, увидеть своими глазами и проверить, правда ли люди становились послушны.

Девушки рассказали вечером о том, что произошло дальше. И в голосе их был страх, волнение и отчасти гордость. Когда толпа замерла и затихла и во всем огромном, полном людей стадионе слышно было лишь хриплое дыхание, да тихое пение Сирен, Понтий спокойно и четко произнес: «Голос». И вся толпа взревела, нечленораздельно и невнятно мыча и крича. «Словно стадо», — заметил Понтий. И Сирены, переглянувшись, побледнели. Они и теперь, рассказывая, побледнели и обнялись.

Роланд только хмурился и слушал, не перебивая.

На следующий день и другие ребята рассказали о невероятных прорывах своих способностей. Кит и Атлана так разошлись на тренировке, что едва не обрушили платформу среднего уровня, на которой стояли жилые дома. В новостях сети позже сообщили, что вышла из строя система, стабилизирующая платформу. Понтий потирал руки и выглядел очень довольным.

В квартире все чаще появлялись незнакомые люди, разные, но объединенные странной похожестью, которую Ната никак не могла понять. Увидев в первый раз, она назвала их Серыми и сейчас все больше убеждалась, что определение им подходит. Хотя странно, ведь среди них попадались и темноволосые, и блондины, носили они и коричневые куртки, и черные плащи, даже рубашки каких-то кислотных оттенков — и все равно были Серыми.

За последние два дня все стремительно закрутилось, сонный мир квартирки был взбудоражен и растревожен. Вечерами больше не разрешали собираться, последний раз это произошло, когда Сирены рассказали о своих успехах. Понтий больше не уходил на ночь, наоборот, многие из Серых оставались с ним. Запирались в комнате, обсуждая что-то. А Умница, служивший глазами и ушами Понтия, всегда был начеку.

Все, что удавалось, — перекинуться парой фраз за ужином. Ребята приспособились сливать информацию по кругу, словно случайно наклонившись к соседу, то передавая соль, то поднимая с пола упавшую вилку. Здесь главнымоставалось не попасться бдительному Умнице. К счастью, он был слишком медлительным и старым, зря Понтий так на него рассчитывал.

Вечером четвертого дня Жаклин наклонилась к уху Ройла, дотягиваясь до хлебцев, стоящих в центре стола, и сказала тихо, но Ната, сидевшая по правую руку Роланда, расслышала тоже:

— Я умею зажигать огонь. Сегодня в кафе загорелись занавески. Ройл, я боюсь.

Нату покоробило это фамильярное «Ройл». Только она могла так к нему обращаться! Но видно было, что Жаклин действительно напугана, потому Натали промолчала, лишь нарочито безразлично отвернулась. И все же старательно прислушивалась. Что Роланд ответит ей?

— Ты ни в чем не виновата. Я попытаюсь что-нибудь придумать… Но пока слишком мало знаю.

Ох, уж этот Роланд. Сахарный Роланд. Ты вообще умеешь не утешать? Ната злилась, не замечая, что комкает салфетку. Придумает он! Надо же! Что ты можешь придумать, солдафон.

Обернулась на него, злясь, колкие слова так и просились на язык. И замерла, залюбовавшись невольно его чернющими глазами, которые сейчас смотрели не на нее. Что же ты такой хорошенький, зараза! И как она раньше могла этого не замечать. Все эти годы видела лишь синюю униформу водителя и руки в перчатках на руле.

«Ну и зови его Ройл. А я буду звать Уголек. Только мне известно это имя!»

Роланд, который даже не подозревал о терзаниях Наты, наклонился в ее сторону, делая вид, что поднимает что-то с пола.

— Жаклин научилась воспламенять предметы. Передай дальше.

Вот, значит, как. Сухая информация. Передай дальше! Ни тебе «принцессочки», ни даже «Натали». Она ему не служанка. Девушка надулась, нахохлилась, глядя в тарелку.

До Наты долетали обрывки фраз.

— …постарайся досчитать до десяти, когда придет время… не вини себя… ничего страшного, ведь никто не погиб…

Натали слушала-слушала и изо всех сил пнула Роланда под столом ногой. Даже не поняла, как это получилось. А потом ущипнула его за руку, с вывертом, как превосходно умела делать. У Ройла теперь на предплечье будет отменный синяк. Нет, огненный омут вовсе не затянул ее в свою бездну, это была обычная человеческая злость. Обычная человеческая ревность.

Роланд не ожидал, не был готов. Она увидела растерянные глаза, когда он обернулся к ней, и волна раскаяния и стыда накрыла с головой. Ната слукавила, не найдя в себе мужества признаться.

— Раз, два, королева жива… — зашептала она. Глаза сделала невинными: видишь, просто побочный эффект, но я справляюсь.

Ройл, растяпа, поверил. Поцеловал ее в макушку. Даже тошно от его наивности…

Но все еще ощущала его прикосновение. Тепло. Доверие.

Натали обернулась к Петеру, сидевшему рядом, и тихо сказала:

— Жаклин научилась воспламенять предметы. Передай дальше.

— А я сегодня заморозил скамейку, на которой сидел. Задумался. А потом понял, что прилип. Представляешь? Тоже передай.

Шепот тихо полз по рядам. Взгляды встречались и тут же прятались, как только Умница поворачивался в их сторону. Он чувствовал что-то, но был настолько медлительным и неповоротливым, что обмануть его удавалось без труда.

Перед сном Роланд пришел к ней в комнату. После той последней ночи, проведенной вместе, Нате пришлось все-таки привыкать спать в одиночестве. Правда, Ройл всегда приходил проведать ее перед сном и приносил Морду, которая, смирившись со своей судьбой, сразу же устраивалась у Наты в ногах, а иногда приходила к ней под бочок. Вот и сейчас, едва Роланд опустил ее на пол, кошка тут же мягко, словно лениво, прыгнула на кровать и заняла свое законное место. Ната улыбнулась, глядя на нее. Перевела взгляд на Ройла и улыбка погасла — тот был серьезен и сумрачен.