Тамара Пикулина - Семь миров: Импульс [СИ]

Тулонец пролетел пятьдесят метров по воздуху, проломил своим телом ледяную корку, соединяющую два хребта, рухнул на пологий подземный склон и медленно покатился по нему в кромешной тьме.

От удара о твердую породу тулонец потерял сознание.

Марсий очнулся только на утро. Он не понимал, что происходит и где он. Ему не верилось, что он все еще был жив.

Своей окоченевшей рукой он сжал нож и вспомнил, что произошло накануне вечером. Первым делом он ввинтил ледоруб, после осмотрелся и подумал, что не сможет выбраться при таком наклоне. Марсий посмотрел вверх, туда, откуда шел солнечный свет, затем вниз, в кромешную тьму. Ледяная расщелина, в которой он оказался, была пугающей и безвыходной. Марсию было очень одиноко и жутко. Он уже устал умирать и воскрешаться. Тулонец колотил руками о лед, выкрикивая бранные тулонские слова, но альпинист не должен терять самообладание. Это первое правило, записанное в уставе горной Каты. От безысходности он стал звать Ёнка:

— Ёнк! Ёнк!

Марсий понимал, что это бесполезно. Пациф считал его мертвым и, скорее всего, принял решение возвращаться в лагерь один.

Ёнк проснулся в пещере, упаковал рюкзак и продолжил спуск. Он увидел карниз, с которого свисал Марсий, и понял, что произошло. Ледяная расщелина, в которую, должно быть, рухнул напарник, тянулась на многие километры вдоль хребта, и выжить тулонцу вряд ли бы удалось.

Ёнк понял, что тулонец стоял перед выбором рухнуть туда одному или утянуть за собой его — и решился умереть в одиночку. Ёнк стоял и анализировал, мог ли Марсий выжить. Шансов не было никаких. Если он улетел в расселину, то разбился, если не разбился — то уже замёрз. Уверенный в кончине Марсия, Ёнк решился уходит в лагерь.

Марсий почувствовал, что остался один.

Он стал думать, как выбраться. Пытался карабкаться наверх. Двадцать пять метров отвесного льда — тут и со здоровой ногой не забраться. Было два выхода: умереть на этом карнизе или попробовать спуститься ниже в пропасть, попытав счастье там. Происхождение этого ущелья было целиком природным, а значит, непредсказуемым. Он заставил себя поверить, что найдет выход из этого ледяного лабиринта, попытался встать, но тут же упал: сломанная нога не поддавалась управлению. Марсий пробовал ползти, сделал несколько рывков на руках и застонал от боли.

Ёнк прошел несколько метров в направлении лагеря, он уже видел следы, оставленные ими при восхождении, и понимал, что на верном пути и точно сможет добраться один, но отчего-то остановился и обернулся. Он не слышал стонов Марсия, был высоко над ним. В голове его пульсировала мысль о том, что тулонец мог остаться жив. Был один шанс из тысячи, вероятность небольшая, но пациф ненавидел отступать, оттого развернулся и решился спускаться вниз в пропасть за Марсием.

Ёнк поднялся выше и внимательно осмотрел карниз, прикидывая, куда мог слететь тулонец. Было несколько щелей, пациф выбрал наиболее подходящую и приступил к погружению. Он лез вниз по отвесной ледяной скале, ругая себя за неоправданный риск. Все, что он мог найти внизу, это окоченевший труп в луже замёрзшей крови. Ёнк очень сильно рисковал, потому что и сам мог оказаться в плену ущелья. Он спустился на пятнадцать метров ниже и заметил, что в одном из участков ледяная корка пробита и под ней просматривается обширная воздушная полость. Это отверстие могло пробить тело Марсия при падении. Он спустился к нему, посмотрел вниз: открылся вид на снежную пещеру, еще на двадцать пять метров ниже, но тулонца в ней не было. «Что если Марсий отполз?» — подумал Ёнк.

Он хотел прокричать имя тулонца, но остановил себя. В этом месте все было крайне хрупко, и вибрации его голоса могли спровоцировать обвалы снега. Ёнк решился спускаться еще ниже в пещеру и проверять. Цепляясь ледорубом, он пополз по стене ко дну пещеры, достиг конца и спрыгнул. Марсия внутри не было, но он нашел на снегу отпечаток его тела и пошел по следам. Судя по рисунку, тулонец полз вниз. Вертикальный спуск съел все силы пацифа, но Ёнк собрал всю волю в кулак и ускорил шаг. Следы Марсия привели к скрытой тропе. Они были уже снаружи от котлована из горных хребтов, и эта тропа могла вести только к выходу из мертвой зоны, а не обратно.

Пройдя сто метров, Ёнк нашел неподвижное тело Марсия. Тулонец лежал вниз лицом, вытянув руки вперед, сжимая снег. Ёнк проверил пульс: сердце Марсия еще билось, но он был без сознания. Пациф посмотрел вперед. В конце каменного тоннеля бил свет, это могло оказаться спасением. Ёнк положил Марсия на шкуру и потащил за собой. Тулонец был на голову выше его и наполовину тяжелее, так как весь состоял из мышц, оттого худощавому Ёнку было неимоверно тяжело, но он не сдавался. Кряхтя и упираясь ногами, он метр за метром продвигал Марсия по снежным камням. Сотню раз ему хотелось просто бросить его и пойти одному, но совесть не позволяла ему этого. С трудом он дотащил его до конца. Ёнк посмотрел наверх. Они находились у подножья горы. Он протер лицо Марсия снегом и сел отдохнуть. Тулонец застонал.

— Марсий, — оживился Ёнк.

Марсий медленно открыл глаза. Он был бледен, губы его были синими, зрачки с трудом фокусировались, он нашел взглядом Ёнка и слегка улыбнулся. У него не было сил говорить, но лицо выражало благодарность.

— Мы уже близко, еще немного пройти, и мы доберемся до лагеря, — произнес Ёнк.

Марсий постарался приподняться. Ему было трудно, но, опираясь на Ёнка, он мог прыгать на одной ноге. Пациф перевязал его ногу. Марсий понимал, что спасен. Он не ожидал такого поступка от Ёнка, для которого жизнь тулонца не имела значения, но он не оставил его и спас. Почему?

Планета Пацифа, родина технологичных маленьких сфер, была золотистого отлива из-за большого содержания отражающей металлической пыли в атмосфере. Она вращалась на одной орбите с Мури, на третьем витке от Оникса. И хотя Пацифа находилась в зоне обитания, в отличие от Мури, она не была так плодородна. На ее поверхности просматривались очертания городов, называемых пацифами звеньями. Вся сеть городов из космоса выглядела как гигантского размера конус. Вершиной конуса было первое звено, в котором жил Император и его приближенные. Чем ниже ярусом был город, тем ниже был социальный статус гражданина. Все звенья конуса были обособлены, но связаны между собой длинными прозрачными тоннелями. Пацифы настолько соблюдали иерархию, что попасть из города ниже в город выше можно было только с разрешения или за огромную сумму.

На протяжении всей жизни пацифы разных звеньев не пересекались, это даже породило разные диалекты. Обмен осуществлялся по тоннелям. Всех объединяла общая мечта — попасть в заветное центральное звено. О красоте тамошних мест ходили легенды, но никто из простых смертных насладиться ею не мог. Все подходы тщательно охранялись целой армией. Попытки пройти заветный путь оканчивались смертью для любопытствующих, наверное, поэтому таких за всю историю было немного.