Тамара Пикулина - Семь миров: Импульс [СИ]

Ёнк принадлежал к последнему сословию из тринадцатого звена. Его судьба была в вечном служении тем, кто служит. Иными словами, он был пацифом самого низшего пошиба, как, впрочем, и весь его многочисленный род.

Мальчик родился до срока и поразительно быстро, доставив много боли своей матери. Он был самым младшим из одиннадцати братьев и сестер, и большинство из родственников отговаривали рабыню Сус рожать в столь преклонном возрасте. Говорили, это лишнее дитя, предлагали избавиться от плода, убеждая, что мальчик принесет лишь хлопоты, особенно учитывая то, что в мифологии пацифов число одиннадцать было проклятым. Число невзлюбили со времен великой аварии, когда звено номер одиннадцать разлетелось на куски от сильной утечки газа. Мать Ёнка прислушивалась к уговорам, но в период беременности была невообразимо загружена работой, отчего попросту забывала о проблеме, откладывая её решение на ближайшие дни, так и не успев осуществить задуманное. Мальчик, видно, почувствовал опасность и поспешил увидеть свет вопреки всему.

Как и было обещано, проблемы начались сразу. Сильно переболев в детстве, он был признан не годным для обучения. В то время как его старшие братья благополучно начали осваивать профессии механиков, ремонтников, реставраторов космической техники, он уныло сидел без дела. Отца своего Ёнк не помнил, тот погиб еще до его рождения, отчего осиротевшая семья Сус была обречена на бедность.

Самым престижным для человека из последнего звена считалось быть военным механиком — собирать и чинить космические корабли на военных базах околопланетных спутников, а значит, иметь возможность прямого контакта со звеном военных, стоящим на ступень выше, и хоть изредка видеть загадочный космос через смотровые отверстия бункеров и терминалов. Но таким, как Ёнк, глупо было даже мечтать об этом. Единственное, на что сгодился бы он, это драить металлические полы в коридорах и местах общественных нужд, не покидая пределы своего же последнего звена, потому как, чтобы получить должность уборщика в более знатных отсеках, нужно было родиться значительно симпатичней.

Будучи ребенком, Ёнк сразу почувствовал свою отчужденность от всех. В своих фантазиях он видел себя огромным крепким воином, рассекающим космическое пространство на бесстрашной сфере, представлял себя героем старинных легенд о великих пилотах, послуживших своему миру на славу, но, возвращаясь к реальности, ощущал себя ничтожеством, и ему оставалось только одно — терпеть. Ёнк был очень молчалив и мрачен. Он поздно начал говорить, отчего долгое время его считали немым. На издевки в свой адрес он никак не реагировал, позволяя себя бить и дразнить попросту потому, что был уверен, что так и должно быть, и он рожден для боли и унижений, а остальные заведомо сильнее и умнее его. И все же глубоко в душе он чувствовал, что способен на большее, представляя, что внутри него находится светящийся золотой шар, готовый в любой момент вспыхнуть, озарив все своим светом. При всей своей видимой отсталости он много слушал и все понимал, ожидая, что вот-вот судьба покажет ему путь.

День, когда мировоззрение маленького Ёнка поменялось, был особенным и яркой вспышкой засел в сознании восьмилетнего ребенка. Его старший брат Шу, один из тех, кто регулярно колошматил Ёнка, внезапно заболел и не смог пойти на спектакль бродячего по звеньям пацифского театра. Он протянул свой наполовину порванный билет уродливому братцу, представляя, как, должно быть, появление причудливого малыша развеселит толпу. Ёнк принял билет как дар, впервые с благодарностью посмотрев на брата. Он готовился к походу обстоятельно, понимая, что лучше будет прийти последним, прокрасться незаметно и усесться на дальний ряд, после чего уйти чуть раньше остальных, чтобы не раздражать никого своей внешностью. Так он и поступил. Незаметно и быстро пройдя пост, он тихо прокрался в круглый зал. На сцене мелькали тени и танцевал свет.

Постепенно маленький Ёнк стал вникать в суть истории. В спектакле рассказывалась самая древняя и любимая пацифская легенда — «Сказание о кузнице Сюйцы», о мастере, который выковал для Императора клинок невиданной красоты, с лазерными пластинами и золотой филигранью на эфесе, и пожелал преподнести сей дар повелителю лично. Храбрый юноша прошел через армию пацифов, преодолел преграду из приближенных воинов и проник в покои Императора, доставив ему заветный подарок. На лице его сияла улыбка, когда, заколотый этим же самым клинком, истекая кровью, он лежал у ног Императора, у ног своего убийцы. Именно этот клинок стал символом императорской власти. Красуясь на эмблеме пацифской армии, он служил вечной памяти храбреца, любящего своего Императора больше, чем жизнь.

Роль героя Сюйцы исполнялась тремя актерами. Сначала это был маленький, худой мальчик, с тонкими, как веточки, ручками и слабыми ножками, над головой которого висели еле заметные голограммные часы, отображающие ход времени. Хрупкий юноша сидел на зеленоватом песке, проводя пальцем абстрактные полоски. Он был безмятежным и спокойным, как вдруг, посмотрев на свой рисунок, взвился под самый купол театра на невидимом тросе, озаренный улыбкой и наполненный силой. Намагниченный песок стал подниматься в воздух и разрастаться, показывая зрителям, что именно нарисовал юный Сюйцы. Перед восторженными лицами возник призрачный рисунок клинка. Это было рождение мечты в будущем великого кузнеца.

Следующее действие показывало повзрослевшего и окрепшего Сюйцы в пышущих жаром мастерских. Юноша усердно трудился, ударяя молотом о раскаленную сталь, засыпая зал иллюзорными красными брызгами, так что перепуганные зрители по инерции пытались увернуться, опасаясь обжечься. Вдоль границ сцены по кругу была расставлена сотня различных клинков, позволяющая понять, какую титаническую работу проделал юноша на пути к своей мечте. Его мышцы стали тверже металла, лицо было словно высечено из скалы, на обнаженной груди поблескивали капельки пота. Громкие удары барабанов, протяжное пение хора создавало атмосферу борьбы.

Маленький Ёнк чувствовал, как неистово колотится его сердце, захлестнутое эмоциями от увиденного. В следующей сцене Сюйцы схватил горячий клинок руками и с ревом переломил пополам, рухнув на пол. Затем встал и разметал остальные клинки в стороны, показывая, что недоволен своей работой. Музыка резко стихла, и послышался протяжный нежный звук, в кромешной темноте по залу разлетелись звезды. Ёнк вздрогнул и почувствовал себя в космосе. На сцене стоял уже взрослый Сюйцы. Он перебегал от одной искусственной планеты к другой, выискивая лучший металл, хватая звезды руками. По тому, за какую планету хватался Сюйцы, зритель понимал, где именно разворачивается следующие действие.