Лоис Буджолд - Память [сборник]

– Нет, – решительно ответила графиня. – Это – Джес Форратьер и принц Зерг. Их сторонников больше не осталось.

И улыбнулась странной непримиримой улыбкой.

– …сумасшедший.

– По бетанским меркам на Барраяре вообще нет нормальных. – Она посмотрела на Марка смеющимися глазами. – Включая и нас с тобой.

«Особенно меня». Он вздохнул:

– Гомосексуалист.

Она наклонила голову:

– Для тебя это важно?

– Это… играло большую роль, когда Гален меня обрабатывал.

– Знаю.

– Правда? Черт… – Он что, для них прозрачный? Забавное порношоу? Правда, по графине не заметно, чтобы ее это забавляло. – Надо полагать, это было в сообщениях Службы безопасности.

– Они допросили с суперпентоталом одного из помощников Галена. Ларса, если это тебе что-нибудь говорит.

– Еще бы…

Он стиснул зубы. Ему не оставили ни капли человеческого достоинства.

– А если не думать о Галене, разве склонности Эйрела имеют значение? Для тебя?

– Не знаю. Правда – имеет.

– Да, конечно. Ну, правда… Я считаю, что он – бисексуал, но подсознательно мужчины его привлекают больше. Или, вернее – солдаты, а не мужчины вообще, как мне кажется. Я, по барраярским понятиям, ужасный сорванец и поэтому решила все его проблемы. Когда он впервые увидел меня, на мне был мундир и все происходило во время неприятного вооруженного конфликта. Он решил, что это любовь с первого взгляда. Я никогда не видела нужды объяснять ему, что дело просто в его потребностях.

Уголки губ чуть приподнялись.

– А почему? Или у вас тоже проснулись потребности?

– Нет, я совершенно расклеилась только через четыре-пять дней. Ну, через три. – От воспоминаний ее глаза засияли. – Жаль, что ты не видел его тогда, в сорок с небольшим.

Марк слышал, как графиня препарировала и его – в этой же библиотеке. Все-таки утешительно, что для ее скальпеля нет исключений.

«Дело не во мне. Она так разбирает каждого. Вот ужас-то!»

– Вы… очень откровенны, сударыня. А что обо всем этом думал Майлз?

Она нахмурилась:

– Он никогда ни о чем меня не спрашивал. Возможно, тот неприятный период в жизни Эйрела дошел до Майлза в искаженном виде, как нападки политических противников, и он не поверил.

– А почему вы рассказали мне?

– Ты спросил. Ты взрослый. И… тебе знать важнее. Из-за Галена. Чтобы между тобой и Эйрелом наладились отношения, надо, чтобы ты видел его не ложно возвеличенным и не ложно приниженным. Эйрел – великий человек. Я, бетанка, утверждаю это, но я не путаю величие с безупречностью. Быть великим, несмотря ни на что, гораздо… большее достижение. – Она усмехнулась. – Это должно тебя ободрить. А?

– Хм-м. Перекрыть мне путь к отступлению, хотите вы сказать. Надо понимать так: какой бы я ни был сдвинутый, вы все равно будете ждать от меня чудес?

«Кошмар».

Она задумалась над его словами, потом безмятежно ответила:

– Да. Больше того, поскольку безупречных людей не бывает, все великие дела создавались из недостатков. И тем не менее каким-то образом они совершались.

Марк понял, что Майлз сумасшедший не только из-за отца.

– Я что-то не слышал, чтобы вы анализировали себя, сударыня. Кто бреет брадобрея?

– Меня? – Она улыбнулась. – Я – игрушка, мальчик.

Она уклонилась от ответа. Или нет?

– Игрушка любви? – небрежно спросил он, пытаясь развеять неловкость.

– Не только.

В глазах ее был зимний холод.

Влажные туманные сумерки плащом окутали столицу, когда Марк с графиней направились в императорский дворец. Разряженный в самую что ни на есть парадную ливрею, неимоверно аккуратный Пим сидел за пультом управления. Еще с полдюжины телохранителей ехали следом – скорее почетный кортеж, чем охрана. Марк чувствовал, что они предвкушают приятный вечер. В ответ на какие-то его слова графиня сказала:

– Да, для них это скорее выходной. Служба безопасности полностью контролирует дворец. На подобных мероприятиях встречается избранное общество прислуги, и бывает даже, видный вассал знакомится с младшей форовской дочкой и женится на ней – если его послужной список достаточно хорош.

Они прибыли к императорскому дворцу – что-то вроде резиденции Форкосиганов, возведенной в восьмую степень. Липкий туман заставил их поспешить внутрь. Графиня строго по этикету взяла Марка под левую руку – жест пугающий и успокаивающий одновременно. Кто он – спутник или обуза? Как бы то ни было, он втянул живот и выпрямил спину.

Как ни странно, первый человек, которого они встретили в вестибюле, был Саймон Иллиан, одетый, согласно требованиям этикета, в красно-синий дворцовый мундир, придающий внушительность его худощавой фигуре. Впрочем, кругом было столько подобных мундиров, что он не выделялся. Но только у Иллиана на поясе висело настоящее боевое оружие – плазмотрон и нейробластер в потрепанных кобурах, а у офицеров-форов затупленные парадные клинки. В правом ухе шефа Безопасности поблескивал крупный наушник.

– Сударыня. – Кивнув, Иллиан отвел их в сторону и, понизив голос, спросил у графини: – Вы навестили его сегодня, как он?

Кто такой «он» объяснять, разумеется, не требовалось. Графиня осмотрелась, проверяя, не может ли услышать их посторонний.

– Неважно, Саймон. Цвет лица плохой, сильные отеки. Иногда теряет ощущение действительности, что меня пугает больше всего. Хирург хотел избежать двойного шока и обойтись без установки механического сердца, пока они доращивают органический трансплантат до нужного размера, но, возможно, медлить уже нельзя. В любой момент может потребоваться операция.

– Как, по-вашему, мне следует к нему зайти?

– Нет. Как только ты войдешь, он сядет и попробует заняться делами. И стресс от попытки ни в какое сравнение не пойдет со стрессом от неудачи. – Она помолчала. – Если ты не заскочишь на секунду просто сообщить одну хорошую новость.

Иллиан беспомощно помотал головой:

– Мне очень жаль.

Марк решился нарушить молчание:

– А я считал, что вы на Комарре, сэр.

– Я был обязан вернуться. Обед в честь дня рождения императора – кошмар для Службы безопасности. Одной бомбы достаточно, чтобы ликвидировать все правительство. Впрочем, тебе это прекрасно известно. Я как раз был в пути, когда получил известие о… болезни Эйрела. Я бы вышел в космос и сам толкал корабль, если б это заставило его лететь быстрее.

– И… что на Комарре? Кто руководит… э-э… поиском?

– Доверенный помощник. Теперь, когда, похоже, мы ищем только тело… – Бросив взгляд на графиню, Иллиан замолчал. Корделия побледнела и нахмурилась.

«Они больше не ведут поиск в приоритетном режиме».

– И сколько ваших агентов работает на Архипелаге Джексона?

– Столько, сколько можно туда отправить. Этот кризис, – дернув головой, Иллиан дал понять, что имеет в виду болезнь графа Форкосигана, – почти истощил мои ресурсы. Ты хоть представляешь себе, какое нездоровое оживление это вызовет на одной только Цетаганде?