Инна Беляцкая - Воды каменной пещеры [СИ]

Марика говорила вдохновенно, ее глаза горели, на бледных щеках выступил румянец.

— Красивая легенда, — проговорил Надир.

— Это не легенда, так все и было, — возразила Марика. — Я знаю, ты мне не веришь, но скоро сам все поймешь. Сейчас, во время обеда состоится церемония единения. Присоединишься к нам, Фрэнк поручился. Ты ведь тоже, такой как мы, хоть и двуликий. — Она коснулась рукой его лба.

Надир усмехнулся. А ведь и правда, он похож на них. Его смуглая кожа посветлела, избавившись от тропического загара, а глаза, изменив цвет, стали совсем как у горцев, иссиня-черными.

Сигур дал знак, и все замолчали. Он поднял большой кувшин над головой, поболтал немного, налил в кубок и передал жрице. Беловолосая женщина приняла кубок у него из рук и произнесла что-то очень мелодичное, словно напевая. Языка Надир не знал, только догадывался, что это слова ритуала или молитва. Сигур наполнил свой кубок и подвинул кувшин сидящему рядом. Тот сделал тоже самое. Кувшин передавался по кругу.

— Что это? — спросил Надир у Марики.

— Слезы Эрталь.

Кто-то наполнил и его кубок. Надир заглянул внутрь. Жидкости немного, на несколько глотков. Вопросительно посмотрел на Фрэнка.

— Тебе понравится, — усмехнулся Фрэнк и осторожно отпил из бокала, — любопытная штука.

— Алкоголь? — уточнил Надир.

— Местные растения и травы, и еще что-то. По идее должно быть безопасно, — неопределенно ответил Фрэнк.

— Пей двуликий, не бойся, — тихо сказала Марика.

Надир осторожно взял кубок, поднес ко рту. Где-то на грани восприятия ему послышался предостерегающий окрик «старшенького», но отмахнулся и выпил залпом.

Сначала Надир ничего не почувствовал. Затем обострилось зрение. Предметы стали четче, свет ярче. Надир увидел искорки, медленно, словно в танце, поднимающиеся из пламени. Не из огня, не из камина. Маленькие светящиеся точки, закручивались в спирали, медленно плыли в воздухе, как пылинки на свету. Или быстро, но это время замедлилось? Надир протянул руку. Она вошла в густую тягучую массу. Пространство дрогнуло, искривилось и замерло.

Рывок. Точка. Концентрация. Выход. Первый слой. Срабатывает многолетняя практика. Он не думает — действует. Как привык, как учили, как выходил бесчисленное количество раз в Башне. Чужой опыт, мгновенно осознанный, принятый и ставший своим.

Надир раскидывает руки, отталкивается, взмывает вверх, оттуда, с обрыва, с посадочной площадки. Не для этого ли здесь площадка? Летит, не оглядываясь, задержав дыхание, пока не заканчивается воздух в легких. Тогда останавливается, зависает в облаках, вдыхает, медленно расправляет плечи…

Провал, чернота. Кантара. Точка. Концентрация. Выход… Себастиан, Себ — новенький, первый раз в Башне. Он выводит его, через кантару, держит, тянет на себе. Новенькие в Башне — это событие. К ним присоединяются другие операторы. Ребятам хочется повеселиться. Он лидирует, открывает проход, ведет:

— Внимание, выход через десять секунд, начинаю отсчет.

Шон — начальник Башни, приглядывает, но не вмешивается. Подтверждает выход.

Круговорот, мгновенное погружение сразу на пятнадцатый уровень. Он раскрывает сознание. В глубоких слоях не увидишь ничего, если сознание закрыто.

Щелчок, один за другим, чувствует, как подключаются остальные. Оглядывается на ребят.

Шон, как всегда рядом, мощными взмахами огромных светло-серых крыльев, рассекает воздух. Ребята тоже меняются. Сосед справа — в облаке из светящихся организмов, каждое движение сопровождается разноцветными всполохами огней. Кто-то плывет словно в океане. Вокруг бурлит нечто-то темно-синее, напоминающее жидкость, а вдоль тела видны серебристые плавники. Крылья мелькают еще у двоих. Слева — целых четыре крыла странного ярко зеленого цвета, хм, кто-то явно переборщил. Он оборачивается, чтобы рассмотреть, но обзор закрывает Дени — совсем молодой оператор. Дени обгоняет, улыбается и машет рукой. У Дени тоже крылья — белые, громадные. Под цвет крыльям Дени отрастил волосы. Собранные в пучок они развеваются на ветру.

Фоном проскакивает понимание: как странно видеть именно Дени сегодня. Дени больше нет. Спустя три года, после того выхода, он погибнет.

Себ, в восторге открывает рот. Удивить, ошарашить вот так новенького — своего рода ритуал.

— Неизменная традиция Башни — каждый придумывает себе образ, — объясняет он.

— Какой угодно? — интересуется Себ.

— Да, любой, насколько хватит фантазии. В глубоких слоях принято создавать вокруг себя атмосферу другого восприятия, своего рода иллюзию. Некоторые остаются в одном и том же образе годами, другие меняют чуть ли не каждый день, как одежду.

— А ты? — спрашивает Себ.

Роберт смеется в ответ, он не изменился. Нет ни крыльев, ни аксессуаров. Вокруг лишь несильное золотистое мерцание, похожее на генерацию энергии.

— Отсутствие образа тоже образ, — поясняет он Себу.

— Надир… — Ласковый голос позвал его, потянул вниз. Комната, огонь, медленный танец золотистых искорок. Марика. Девушка склонилась над ним. Монетки соприкоснулись и звякнули.

— Надир, — повторила Марика, — ты в порядке?

Он тряхнул головой. Сумбур, обрывки воспоминаний, надо же, его воспоминаний.

— Что в напитке, что вы мне дали? — хрипло прошептал Надир.

— Все нормально, успокойся. — Отпусти себя, выпусти на волю.

— Выпустить? О чем ты? — переспросил Надир.

Голова закружилась, комната поплыла, изменила очертания. Он находился внутри оболочки, в которой сосредоточились сознания остальных, Надир чувствовал их. Тонкие ниточки, исходящие от каждого, стекались к сфере, вращающейся напротив него. Негромкая музыка, мелодия, протяжная и ритмичная. Начатая шаманкой, то есть жрицей, но он воспринимал ее именно, как шаманку, и подхваченная горцами. Они напевали, закрыв глаза, и раскачивались в такт.

«Подключение, но без кантары, вот что это такое, — понял Надир. — Напиток — катализатор, чтобы вывести, освободить разум. Ну да, церемония единения».

Шаманка соединяла, затягивала, сфера медленно закручивалась. Надир подумал, что мог бы собрать, объединить их всех. Он коснулся Марики, спросил, мысленно, не разжимая губ:

— Объединенное сознание, так ведь?

— Да, это радость, когда мы вместе. Присоединяйся.

Посадочная площадка. Камешек на невысоком бордюре. Он раскачивается, поднимается на носок, опускается на пятку, балансирует на самом краю. Прыгать вверх или вниз?

Что будет, если он присоединится? Его сознание мощнее, сильнее, чем у горцев. Такой разум подавляет. Что случится? Он соединится с остальными или проглотит их, растворит в себе?

Надир пытался удержаться, балансируя на грани. Кто это, Фрэнк? Надир почувствовал знакомый разум, практически открытый, хотя напарник и держался особняком, не торопился объединяться.