Мирослава Адьяр - Капитан Химеры

Бальтазар аккуратно положил ладонь на ее растрепанные волосы, пригладил непослушные кудри.

Такая молодая, самоотверженная.

“Саджа, ты несправедлива к ней. Ты всегда слишком несправедлива, жестока. Зачем ты столкнула нас? Ради развлечения? Собственного удовольствия?”, – подумал мужчина.

– Вам щеку обработать надо, – Клара всхлипнула – и совершенно неожиданно горько разрыдалась. Ее тело дрожало так сильно, что Бальтазару пришлось притянуть ее к своей груди, буквально затащить к себе на колени и, прижавшись губами к влажному от пота виску, укачивать девушку, как маленького ребенка.

– Все наладится, Наварро, – шептал он. – Вот посмотрите, все обязательно наладится.

Не плачь! – рыжий положил здоровенную голову ей на колени и лизнул дрожащие пальцы. – Не плачь, Клара, не плачь. Что нам сделать, чтобы ты не плакала?

Но девушка никак не могла успокоиться. Она изливала всю свою боль, страх и напряжение, уткнувшись носом в шею капитана, вцепившись ногтями в его плечи.

– П-простите… – промямлила Клара. – Это в п-последний раз, честно...

Бальтазар слабо усмехнулся.

– Вы такая лгунья, Наварро. Не переживайте, я уже привык. – Его лицо щекотали волосы на ее макушке. – Уже привык...

Совсем не камень

Бальтазар вышел из каюты, позволив Кларе заняться собой в одиночестве и не смущаясь его взгляда. Бросил что-то о том, что ему нужна аптечка и инъекторы, и скрылся за дверью, оставив девушку один на один с собственными мыслями и сомнениями.

– Идите уже к себе в каюту! – простонала она, поднимаясь с койки и сгоняя лисов с облюбованного места.

Клара, но нам тут хорошо!

Рыжий Эндо куснул ее за палец и обиженно махнул хвостом.

– У вас там есть целая отдельная каюта! – Клара не сдавалась и теснила зверей к выходу.

Подруга лиса посмотрела на девушку с таким пониманием, что ухватила “муженька” за хвост и потащила к выходу сама, не обращая внимание на повизгивания и рычание несчастного рыжего.

Клара потрепала лисицу по голове и, закрыв за зверями дверь, готова была разрыдаться от благодарности, оставшись наконец в полном, обволакивающем одиночестве.

Стащив одежду, девушка бросила ее в очистной бокс и прошлепала к душевой кабине. Она никогда не думала, что, оказавшись под мощными горячими струями воды, испытает такое оглушительное удовольствие. Будто все это время она скиталась по жгучему холоду, а потом окунулась в горячий источник с головой – и медленно оттаивали заледеневшие пальцы, а крупная дрожь неотвратимо захватила все тело, сотрясая позвоночник и подгибая ослабевшие, размякшие колени. Клара даже не догадывалась, как сильно устала, каких усилий ей стоил каждый вздох, каждое движение. Глаза слипались, хотелось опуститься на пол душевой, прислониться спиной к мутно-белому стеклу дверей и прикрыть глаза.

Всего на пару секунд.

– Наварро, с вами все в порядке?

Голос капитана окатил ее, как ледяная вода, моментально стряхнув с девушки сонливость.

– Я… – она яростно растерла лицо ладонями и принялась тщательно намыливаться очищающей пеной. – Все хорошо! Задумалась.

– Выходите, – приказал капитан. – Кожу после дождя нужно обработать. Вы бросили вещи в бокс?

Клара прочистила горло и осторожно повернулась. И чуть не села прямо посреди кабины, заметив, что капитан стоит прямехонько за дверью душевой, развернув перед ней полотенце.

– Наварро, я и так уже все видел.

– Да когда бы вы успели?!

– Вообще-то, у “Химеры” в каждой каюте есть камеры.

Клара вспыхнула до самых кончиков ушей и обхватила себя руками, наотрез отказываясь сделать еще хотя бы шаг. Она и забыла, а ведь "Химера" не скрывала от девушки эту деталь.

– И вы все время подглядывали?! – зашипела она.

Капитан пожал плечами, на первый взгляд совершенно безразлично, но Клара заметила, как его губы дрогнули в слабой усмешке.

– Не все время. И только в целях вашей безопасности.

– Лучшая отмазка, что я слышала!

– Польщен, – голубые глаза лукаво сверкнули, – буду и дальше стараться вас удивлять.

Поняв, что избавиться от капитана не удастся, Клара вышла из кабины и, вырвав из рук Бальтазара полотенце, поспешно в него завернулась. Кивком указав на койку, капитан поставил на стол небольшую баночку синего стекла и положил инъекторы.

Его волосы в тусклом свете влажно поблескивали и находились в полнейшем беспорядке, рубашка была вызывающе расстегнута на груди, а рукава закатаны до локтей, открывая предплечья, раскрашенные тонкими линиями силовых узоров. От капитана исходил терпко-сладкий запах печеных яблок и лимонов, свежий дух морского ветра, будто за стенами корабля была не бесконечная чернота, а песчаный пляж и этот мужчина только-только выбрался из лазурных соленых волн и, небрежно одевшись, решил заглянуть к ней.

На щеке красовалась черная полоса порошка. Точно такого же, каким он обработал рану Клары совсем недавно.

– Вы только с пистолетом в руке бесстрашная? – Скрутив с баночки герметичную крышку и сорвав тонкий слой сциловой "бумаги", де Сото опустился на корточки и указал на легкое покраснение кожи, идущее от щиколоток Клары вверх, оплетая ноги широкими лентами. – Надо было сразу вас поднять и отправить в душ. Сидите смирно, придется немного потерпеть.

Достав из баночки немного густой бесцветной мази, Бальтазар растер ее между ладонями и осторожно коснулся кожи, втирая лекарство.

По сравнению с капитаном Клара походила на алебастровую статуэтку. Медленно краснеющую статуэтку! И дело было вовсе не в расползавшейся по телу реакции на долбаный инопланетный дождь, а в том, что Бальтазар очень уж настойчиво подбирался к ее бедрам, отчего девушка инстинктивно сжалась и нервно заерзала на месте, пытаясь не думать о том, что руки у капитана такие теплые.

Он совершенно точно не сделает ей ничего плохого.

Добравшись до кромки полотенца, капитан сверкнул глазами и, спрятав очередную ухмылку, принялся за другую ногу. Снова дошел до края махровой ткани и, растерев в ладонях очередную порцию мази, принялся за руки и плечи.

– Вставайте, – сказал он. – Повернитесь спиной.

Клара послушно выполняла команды и чуть-чуть вздрагивала от каждого нового прикосновения, будто ее било током. Аккуратно перекинув влажные волосы через плечо девушки, Бальтазар принялся разминать ее шею, “пересчитывая” подушечками пальцев выступающие позвонки и едва-едва касаясь тонких светлых завитков на затылке.

Напряжение постепенно уходило, и Клара натурально млела, медленно превращаясь в пластилин. Каждый мускул будто пел под чуткими пальцами, и совсем ушло смущение, растворилось в ощущении полной безопасности. Будто и не было вокруг никаких проблем и не ждал впереди трудный путь. Все пропало, отступило на задний план, растаяло в молочно-белом мареве, плотно укрывшим усталый рассудок.