Фрэнк Херберт - Дюна [обновлённый перевод от 2019 года] [litres]

Пол слышал фальшь в словах своего соседа. Заметил он и то, что мать внимает разговору в предельной концентрации Бинэ Гессерит. Повинуясь порыву, он решил сам сделать выпад, заставить врага раскрыться. И он обратился к банкиру:

– Не имеете ли вы в виду, сэр, что эти птицы – каннибалы?

– Странный вопрос, молодой господин, – ответил банкир. – Я просто сказал, что эти птицы пьют кровь. Но из моих слов не следует, что они пьют кровь собственной родни.

– Вопрос вовсе не странный, – сказал Пол, и Джессика услышала в его тоне резкий выпад, плод собственного обучения. – Образованные люди знают, что наиболее тяжелую конкуренцию молодой организм встречает среди себе подобных. – Он намеренно подцепил вилкой кусок с тарелки своей соседки и съел его. – Они питаются из одного котла, у них совершенно одинаковые потребности.

Банкир, нахмурясь, поглядел на герцога.

– Не следует ошибаться, принимая моего сына за ребенка, – произнес герцог и улыбнулся.

Джессика оглядела стол, заметила, что Бьют просиял, а Кайнс и Туек улыбаются.

– Один из принципов экологии, – произнес Кайнс. – И молодой господин прекрасно его понимает. Борьба между элементами жизни – это борьба за свободную энергию системы. Кровь – это эффективный источник энергии.

Банкир положил вилку и сердито пробурчал:

– Говорят, что эти подонки – фримены – пьют кровь своих мертвецов.

Кайнс покачал головой и менторским тоном произнес:

– Не кровь, сэр. Просто вся вода человека полностью принадлежит его племени. Это неизбежно, если ты живешь на Великой Равнине. Любая вода там драгоценность, а тело человека на семьдесят процентов состоит из воды. Мертвецу, согласитесь, она ни к чему.

Банкир в ярости уперся руками в стол по обе стороны тарелки. Джессике показалось, что он собирается в гневе встать из-за стола.

Кайнс взглянул на Джессику:

– Простите, миледи, что за столом была упомянута столь неприглядная вещь, но вам говорили неправду, и это следовало исправить.

– Ты столько времени проводишь со своими фрименами, что потерял уже всякий разум, – выдохнул банкир.

Кайнс спокойно поглядел на бледное трясущееся лицо:

– Можно ли считать это вызовом, сэр?

Банкир замер, потом сглотнул и неуверенно выговорил:

– Конечно, нет. Я не могу быть столь неуважительным к хозяину и хозяйке.

В голосе его Джессика слышала страх, он чувствовался во всем: в лице, в дыхании, в дрожании жилки на виске. Этот человек панически боялся Кайнса!

– И хозяин и хозяйка вполне способны самостоятельно определить, что оскорбляет их достоинство, – ответил Кайнс. – Это мужественные люди, они понимают, когда следует защищать свою честь. Их отвагу подтверждает уже сам факт, что они сейчас здесь… на Арракисе.

Джессика видела, что Лето наслаждается происходящим. Впрочем, в основном собравшиеся были иного мнения. Сидевшие у стола люди были готовы бежать, руки их были опущены под стол. Исключение составляли только двое: Бьют, открыто радовавшийся затруднительному положению банкира, и контрабандист Туек, словно ожидавший знака от Кайнса. Джессика заметила, что Пол глядел на Кайнса с восхищением.

– Ну? – произнес Кайнс.

– Я не желал вас обидеть, – пробормотал банкир. – Если мои слова показались обидными, пожалуйста, примите мои извинения.

– По воле дано, по воле принято, – ответил Кайнс, улыбнулся Джессике и, словно бы ничего не случилось, принялся за еду.

Джессика заметила, что и контрабандист расслабился. Она поняла – он здесь в качестве помощника и в любой момент готов броситься на помощь Кайнсу. Между Кайнсом и Туеком чувствовалась какая-то связь.

Лето поигрывал вилкой, задумчиво поглядывая на Кайнса. Поведение эколога свидетельствовало об изменении его симпатий в пользу Дома Атрейдесов. В орнитоптере над пустыней Кайнс держался прохладнее.

Джессика знаком приказала вносить новую перемену блюд и вин. Появились слуги с кроличьими языками по-гареннски – с красным вином и дрожжевым соусом из грибов.

Потихоньку разговор за едой возобновился, но теперь в интонациях Джессике слышалось возбуждение, ощущение значимости момента… Банкир мрачно ел. «Кайнс убил бы его не дрогнув», – подумала она. В поведении Кайнса не чувствовалось запрета на убийство. Убивать было для него делом привычным. Она догадалась, что такое – не редкость среди фрименов.

Джессика повернулась налево, к фабриканту конденскостюмов, и произнесла:

– Меня все не перестает потрясать значение воды на Арракисе.

– Оно велико, – согласился тот. – Что это за блюдо? Восхитительный вкус!

– Языки дикого кролика под особым соусом, – отвечала она, – весьма древний рецепт.

– Он мне совершенно необходим, – сказал мужчина.

– Я прикажу, чтобы вам его записали, – кивнула Джессика.

Кайнс поглядел на Джессику:

– Человек, впервые оказавшийся на Арракисе, часто недооценивает значение воды в этом мире. Здесь мы имеем дело с Законом Минимума.

По голосу она слышала, что он испытывает ее, и сказала:

– Рост ограничивается находящимся в минимуме условием. Наименее благоприятные условия, таким образом, управляют скоростью роста.

– Редко приходится слышать, чтобы члены Великих Домов были осведомлены в экологических проблемах планеты, – сказал Кайнс. – Нехватка воды на Арракисе является наименее благоприятным условием для жизни. Хочу напомнить вам, что и сам рост может создать неблагоприятные условия, если не относиться к нему с крайней осторожностью.

В словах Кайнса таился какой-то смысл, но Джессика не могла понять его.

– Рост? – переспросила она. – Не хотите ли вы сказать, что на Арракисе можно организовать нормальный цикл обращения воды так, чтобы люди могли жить в более благоприятных условиях?

– Это невозможно, – отрезал водяной магнат.

Джессика обернулась к Бьюту:

– Неужели невозможно?

– Увы, на Арракисе это невозможно… – сказал он. – Не слушайте этого мечтателя, все лабораторные эксперименты свидетельствуют о противоположном.

Кайнс глянул на Бьюта, и Джессика заметила, что беседа за столом прекратилась, все прислушивались к этому разговору.

– Врут эти лабораторные свидетельства, я могу очень просто доказать это, – ответил Кайнс. – Все донельзя просто: мы имеем дело с условиями уже возникшими и существующими вокруг нас, в которых растения и животные ведут нормальную жизнь.

– Нормальную! – фыркнул Бьют. – Да на всем Арракисе нет ничего нормального!

– Как раз наоборот, – сказал Кайнс, – здесь можно было бы наладить некоторые самоподдерживающиеся цепи. Надо лишь понять возможности планеты и действующие на ней силы.

– Этого никогда не будет, – провозгласил Бьют. И герцог вдруг понял, что отношение к ним Кайнса изменилось в тот момент, когда Джессика сказала, что оранжерею они сохранят как залог для всего народа Арракиса.