Фрэнк Херберт - Дюна [обновлённый перевод от 2019 года] [litres]

«Опять чакобсский», – поняла Джессика.

Спутник передал ему два квадратных куска газовой ткани. Пропустив их сквозь пальцы, Стилгар завязал один на шее Джессики, под капюшоном. Другой точно так же повязал на шее Пола.

– Теперь на тебе платок-бакка, – сказал он, – если ты отобьешься от нас, по нему поймут, что ты из ситча Стилгара. А об оружии поговорим позже.

Он двинулся среди людей, оглядывая их, ранец Пола с фримплектом он передал кому-то нести.

«Бакка, – думала Джессика, узнавая религиозный термин, – бакка – плакальщица. – Она поняла, платок этот – знак племени. – Почему же их объединяет плач?»

Чани прикоснулась к руке Пола:

– Пойдем, ребенок-мужчина.

Спрятав гнев, Пол ответил:

– Меня зовут Пол, и хорошо, если ты…

– Мы еще дадим тебе имя, мужчина, – сказал Стилгар, – во время михны, в испытании акль.

«Испытание разума», – перевела Джессика. Следовало немедленно доказать им зрелость Пола, и она громко отчеканила:

– Мой сын уже прошел испытание гом джаббаром.

В наступившей тишине Джессика поняла, что поразила их в самое сердце.

– Да, многого мы еще не знаем друг о друге, – сказал Стилгар. – Но мы опаздываем. День и солнце не должны застать нас на равнине. – Он подошел к фримену, побежденному Полом, и спросил: – Джемис, идти можешь?

Тот пробурчал:

– Вот неожиданность, чтобы такой мальчишка… Просто случайность. Я могу идти.

– Это не случай, пойми, – отвечал Стилгар. – Будешь помогать Чани оберегать парня. Я беру под опеку их обоих.

Джессика поглядела на Джемиса. Судя по голосу, это он спорил со Стилгаром там, в скалах. И его слова грозили им смертью. Теперь Стилгар считал необходимым подтвердить свой приказ.

Испытующе осмотрев своих людей, Стилгар рукой поманил к себе двоих:

– Ларус и Фарух, пойдете последними. Приглядите, чтобы следов не осталось. Предосторожность не лишняя, ведь с нами теперь двое необученных. Пойдем цепочкой с фланговыми… в путь. В пещеру Хребтов нам нужно поспеть до рассвета.

Джессика шагала возле Стилгара, пересчитав идущих по головам. Фрименов было сорок, вместе с ней и Полом стало сорок два. Она подумала: «Выучка воинского отряда, даже у девушки… Чани».

Пол занял место в цепочке за спиной Чани. Он позабыл уже ту неловкость, которую почувствовал, когда девушка захватила его врасплох. Ему все вспоминались слова матери: «Мой сын испытан гом джаббаром!» Рука не забыла еще давнюю боль.

– Смотри, куда идешь, – прошипела Чани. – Вот заденешь куст – и на ветках, на листьях останется нитка и выдаст нас.

Пол, сглотнув, кивнул.

Джессика прислушалась к шуму шагов – свои она слышала, поступь Пола тоже – и дивилась бесшумной поступи фрименов. Сорок человек беззвучно пересекали котловину… словно призрачные фелюги, одеяния их парусами реяли во мраке. Путь их лежал в ситч Табр… ситч Стилгара.

Она задумалась о самом этом слове – «ситч». Слово из древнего охотничьего языка, чакобсское, прошедшее без изменения бессчетные столетия. Ситч – «место сбора во время опасности».

Глубокие ассоциации, связанные с самим словом и со всем языком, только начинали доходить до нее теперь, когда опасность была позади.

– Хорошо пошли, – сказал Стилгар. – Милостью Шай-Хулуда мы достигнем пещеры Хребтов еще до рассвета.

Джессика кивнула, сберегая силы. Она ощущала ужасную усталость, лишь силой воли сдерживая ее, и – она призналась себе – вдохновение. Этим людям нет цены – об этом говорило ей все увиденное, мельчайшие подробности его.

«Фримены, – думала она, – они же все воины, цивилизация бойцов. Бесценный дар судьбы для изгоя-герцога!»

Фрименам всегда в высшей степени было присуще то качество, которое древние называли «spannung-sbogen» – привычка, ощутив желание, не спешить с его удовлетворением .

К пещере Хребтов они подошли, едва засветлело. В котловину вела расщелина столь узкая, что временами приходилось протискиваться боком. В утренней мгле Джессика успела заметить, как Стилгар отрядил караул, охрана немедленно полезла по скале вверх.

Пол ступал, подняв голову, – муравей в разодранной шкуре планеты, не отрывавший глаз от серо-синего неба над головой.

Чани поторопила его, потянув за одеяние:

– Скорее, светает!

– А те люди, куда они полезли по утесам? – шепнул Пол.

– Первая дневная стража, – ответила она. – Поторапливайся же!

«Караул снаружи, – подумал Пол. – Мудрое решение. Но разве не разумнее подходить к пещере раздельно, небольшими группами? Меньше шансов потерять весь отряд. – Он задержался на этой мысли: – Такие думы – думы партизана…»

Он вспомнил, что этого-то и боялся отец: Дом Атрейдесов не должен стать партизанским.

– Скорее, – шепнула Чани.

Пол прибавил шагу, позади шелестели на ходу балахоны. Он припомнил слова сирата из крошечной О. К. Библии, подарка Юэ.

«Райские кущи по правую руку, жерло Ада – по левую, и Ангел Смерти гонится по пятам» , – прозвучала в его голове цитата.

Они обогнули угол, проход расширился. Стилгар отступил в сторону, наблюдая, как скрывался в низком, уходящем в скалу коридоре его отряд.

– Живо! – прошипел он. – Если патруль застигнет нас, перебьют, словно кроликов в клетке.

Пригнув голову, Пол следом за Чани вступил в узкий коридор и очутился в пещере, освещенной сероватым светом, лившимся откуда-то сверху.

– Можешь выпрямиться, – сказала она.

Разогнув спину, Пол принялся рассматривать окружающее, широкое и глубокое пространство, невысоким куполом уходящее над головами вверх. В полутьме цепочка рассыпалась. Пол видел, как мать отошла в сторону, внимательно вглядываясь в собственных спутников. Как она отличалась от них, пусть на ней было точно такое же одеяние! В изящной фигуре угадывалась мощь.

– Найди себе уголок для отдыха и не путайся под ногами, дитя-мужчина, – произнесла Чани. – Вот еда. – Она протянула ему два обернутых в листья свертка. От них несло специей.

Стилгар подошел к Джессике сзади, крикнул стоявшим слева:

– Прикройте вход и позаботьтесь о водной дисциплине! – Он обернулся к другому фримену: – Лемил, принеси светошары. – Потом взял Джессику за руку. – Хочу кое-что показать тебе, таинственная женщина. – Он повел ее за собой, обогнув скалу, навстречу источнику света.

Перед Джессикой вдруг оказалось широкое отверстие, окно в котловину, простиравшуюся километров на десять-двенадцать. Ее обступали высокие скалы. Повсюду виднелись скудные заросли.

В этот момент из-за дальней гряды вынырнул край солнца, озарив бурый песок и скалы, разогнав предутреннюю дымку.