Роман Афанасьев - Звездный Пилот [litres с оптимизированной обложкой]

Павлов медленно поднялся на ноги, чувствуя дрожь в коленях. Гравитаты запустились – это он почувствовал сразу. Катер ожил, пусть и не до конца.

Очень осторожно, стараясь не спугнуть удачу, Павлов подключился шнуром к панели управления аварийными системами и вызвал на экран меню независимого резервного компьютера. Так. Запустился. Работает. Управление системами в норме. Но что произошло? Почему катер превратился в груду мертвого железа? Так, вот записи команд, дублирующие логи, результаты выполнения.

Не поверив своим глазам, Николай еще раз запустил проверку. Итак, система отключилась полностью. Почему же это? А потому что один оператор, дурак из дураков, дал команду вернуть катер в состояние «на заводе». Система послушно выполнила, решив, что катер уже в доке и будет подвергаться серьезному ремонту. Отключилась до состояния «железяки». Пожалуйста, лезь внутрь, разбирай, делай что хочешь. Но дурак оператор дал команду только одному блоку, а не всей системе. Все по инструкции. Как так?

Быстро перебирая разделы меню, Павлов вышел на записи автоматики. Потом на нагрузку электрических схем. Потом на сами схемы, на записи изменений, и почувствовал, как у него волосы встали дыбом. В горле забулькало. Опершись рукой о щиток, Николай согнулся пополам и, не в силах больше сдерживаться, захохотал.

– Инженер, – с презрением выдавил он. – Специалист… Лекции читал…

Да, он думал, что хорошо знает схемы «утюга». И был наказан за свою гордыню. Полез сразу разбираться с проблемным блоком, не удосужившись проверить все системы корабля. А надо было, надо. Рим не зря упомянул, что его катер превратили в летающую лабораторию. И в самом деле – на борту было полно различного дополнительного оборудования. И все оно подключено к системам корабля. Встроено, врезано, вмонтировано – наспех. Чтобы работало. Все электрические системы переделаны, логика перемонтирована. Дополнительные программы. Есть конфликты – мелкие, но их хватало. Чертовы приборы ученых прямо-таки проросли в систему корабля своими корнями, разворотив стандартные системы. Да, проверяли. Да, в штатном режиме все работало. Но крохотная и маленькая ошибочка где-то глубоко внутри – и вот система распределения мощности глючит, у резервного блока сбита калибровка. Аварийка не запускается сама, в ремонтном режиме идет перегрузка основных систем питания. А команда «заводского обслуживания», которую выполняют, может, один раз за все время существования летательного аппарата, отрабатывает не так, как надо. Вернее, отрабатывает она идеально, но – не избирательно.

Резко оборвав смех, Павлов развернулся, прошел по салону, спрыгнул в ремонтную траншею. Так, правый борт. Он вытащил три блока управления питанием. Вот. Чужеродные тела – черные кабели. Уложены ровно, но их тут не должно быть. Это аппаратура ученых.

Недолго думая, Павлов выдернул первый кабель, вытащил штекер из гнезда. Потом второй. Долой! Долой все сомнительное и ненужное. Второй блок. Тут еще хлеще – не просто кабели, тут вмонтирован новый блок управления. Прилеплен прямо сверху основного. Долой. Вытащить штекеры, отключить оптоволокно. Кабели питания – долой.

Задыхаясь от восторга, Павлов прошелся по правому борту, потом по левому. Отключил все дополнительные врезки от оборудования ученых, постаравшись вернуть все настройки бортовых систем в штатный режим. Разорвал все контакты вычислителей ученых с бортовыми компьютерами – мало ли что они там вычисляют и что кидают в общую сеть, мало ли какие команды подают в основную систему. Может, и корректные запросы отправляют. А может, и нет, может, где-то конфликты. Некогда разбираться в программном коде. Просто отключить – и все.

Минут через десять Николай, мокрый как мышь, с дрожащими руками, исцарапанными до крови об острые углы плат и блоков, выбрался из «траншеи». Медленно, с расстановкой, покачиваясь, прошел к дверям шлюза, аккуратно закрыл створки аварийного щитка. Развернулся, подошел к левому борту и распахнул створки щитка управления основным питанием. Оставалось только стартовать общие системы заново. Перезапустить.

– Вот что, дорогой, – ласково сказал Павлов, положив ладонь на блок старта системы. – По всем законам жанра, я должен изрыгать площадную брань и колотить тебя гаечным ключом, пока ты не заработаешь. Но я слишком тебя уважаю. Давай обойдемся без этого? Просто отработаем – чисто и ровно, как на тренировках. Мы же профессионалы, – ты и я. Согласен?

Подождав минуту, Николай решил, что молчание – знак согласия. Поплевав на большой палец на удачу, он открыл колпачок над крохотным рычажком контактов. Поднял его. Опустил.

Целое мгновение было тихо. Потом под потолком вспыхнул свет – белый ослепительный свет, заливший развороченный салон катера. Потом раздался привычный гул вентиляции и очистителей, заработавших на полную мощность. Затрещал блок питания, вспыхнула подсветка, из рубки донеся писк запускающихся автоматических систем. Катер ожил. Штатный режим восстановлен.

Медленно вздохнув, Павлов опустился на ребристый пол, сел, подтянул колени к груди. Вздохнул.

– Не дождетесь, – пробормотал он, наблюдая, как на забрале шлема разворачивается экран подключения к штатным режимам катера. – Не дождетесь…

Вызов на аварийной частоте был громким и резким. Николай вздрогнул и принял сигнал – автоматически, прежде, чем успел подумать.

– Павлов! – Рим уже даже не кричал сквозь помехи, он хрипел надсаженным горлом. – Павлов, ответь! Павлов!

– Здесь, – шепнул Николай и, спохватившись, повысил голос. – Павлов на связи! Рим, как вы там?

Аварийный канал принес ворох помех и некоторые нелестные характеристики в адрес пилота Павлова, озвученные пилотом Зотовым, который, оказывается, почти похоронил своего напарника.

– Все в порядке, – отозвался Павлов. – Отключалось питание. Я все восстановил, системы работают в штатном режиме. Как у тебя?

– Выхожу на орбиту, – отозвался Рим. – Почти вышли из зоны связи. Получил ответ от «Ефремова», они выслали к базе транспорт и пару «утюгов», чтобы тебя эвакуировать. Но они доберутся до планеты слишком поздно. Николай, я успею. Отвезу ученых на базу и вернусь… Слышишь, вернусь!

Слова «слишком поздно» насторожили Павлова. Прежде чем ответить напарнику, он развернул окно датчиков погоды и сжал кулаки. Да, поздно – подходящее слово. Буря уже пришла. И она только усиливалась. Пока Николай запускал системы катера, обстановка не то что ухудшилась, она стала катастрофичной. Скорость ветра превышала обычные показатели на пятьдесят процентов и быстро росла. Ядовитые облака углекислого газа, пропитанные серной кислотой, мели по посадочной площадке, как промышленные пылесосы. Атмосфера превратилась в липкую кашу от поднятых частиц поверхности. Это было не главное. Вулкан все-таки проснулся. Выброс пошел. До него пара километров, но это мелочи для такой махины. Через четверть часа «воздух» над площадкой превратится в глину или чем там плюется эта раскаленная сволочь. А еще через полчаса тут все засыплет. Намертво.