Роман Афанасьев - Звездный Пилот [litres с оптимизированной обложкой]

Потому что ты не техник, а пилот, дубина, откликнулся внутренний голос. Павлов хмыкнул, распахнул комбез, добрался до личной формы. На груди, над карманом, плоская железка с выбитым именем и званием. Пилоты шутили – это только у них так. Потому что все сгорит, а табличка останется. Будет что хоронить. Очень смешно, идиоты. Очень.

Ломая ногти, Николай вцепился в железную полоску, рванул на себя, раз, другой. Чем они ее пришили? Моноволокном, что ли… Озверев, Павлов двумя руками вцепился в табличку, рванул изо всех сил. Та с треском пошла вверх, оставляя за собой рваную рану на форменном кителе. Николай рванул ее еще раз и чуть не упал, когда пластинка оторвалась и осталась в его руках – вместе с клочком формы.

Шумно отдуваясь, Павлов перехватил ее поудобнее и втиснул острый край в щель на стене. Поддел, надавил. Железная створка заскрипела, нехотя пошла вбок и внезапно распахнулась, чуть не хлопнув пилота по лицу. Павлов шарахнулся в сторону и тут же приник к дыре на стене, подсвечивая планшетом на руке.

Так. Вот управляющие контуры. Вот контроль. Проводка. Блокираторы. Предохранители. А вот теперь пора заглянуть в схему.

Павлов бросил взгляд на планшет – капитан все еще разговаривал с Чагиным. Отлично. Просто отлично, время еще есть. Так. Теперь схема контроля и тестирования механизмов эвакуации. Учебник по безопасности! Кто бы мог подумать…

Сверяясь со схемой, Николай быстро нашел нужный блок автоматической проверки. Поддел пластинкой контакты подключения, обесточил блок. Все, автоматика отключена. Конечно, сейчас пошли тревожные сигналы по всей системе. И сюда немедленно должен выдвинуться отряд техников для устранения критического сбоя.

Хмыкнув, Павлов быстро приподнял крышку соседнего блока, выудил нужные проводки, переподключил их в другие гнезда. Так, контакт напрямую. Осталось найти контакты тревожной кнопки. Вот они. Теперь… теперь только остается имитировать аварию. Замкнуть провода, подать сигнал тревоги. Дать пинка глупому автомату, чтобы он подумал – все пропало, мы все умрем!

Шумно дыша, Павлов отогнул в сторону нужный проводок и поднял руку с планшетом. Капитан и Чагин все еще разговаривают. Отлично! Семь минут. Он управился всего за семь минут! Повезло, что сказать. Повезло, что двери действительно на ручном управлении. Повезло, что по пути нет автоматических замков. Повезло, что блок контроля легко доступен. И повезло, что под рукой оказался маленький острый предмет.

Если выберусь – мелькнула мысль, – утащу отвертку у техников, повешу на шею и буду с ней ходить. Даже в душ.

На экране крохотная фигурка капитана вскинула руку, и Николай перестал дышать. Кажется, началось.

Избражение померкло, и Николай быстро переключился на камеру замка в руке. Чагин уходил в глубину рубки, отчаянно размахивая руками. Разговор закончился. Так. Теперь камера коридора. Капитан уже ушел. На экране только кибер – грозный, неподвижный и в самом деле напоминающий древнюю боевую машину. Пусть только дернется. Пусть только…

Длинный черный бур, торчащий из недр кибера, вздрогнул, и изображение тут же рассыпалось черными точками. Экран пошел серыми полосами, вспыхнул… кибер начал штурм укрепленной двери рубки. Началось.

Затаив дыхание, Павлов прижал пальцем крохотный проводок. Оголенная клемма сдвинулась вбок, коснулась соседнего контакта. Полыхнула синяя искра, потянуло горелой проводкой, и в тот же миг над головой Николая глухо бухнул взрыв. Стенка мелко затряслась, над головой загрохотало, залязгало, и пилот невольно отступил на шаг, втянув голову в плечи.

Он успел глянуть на дверь в стене, – закрыта ли? А потом грохот прокатился волной сверху вниз. Судя по звуку, огромный комок металла рухнул из рубки, пролетел мимо закрытой двери и с лязгом скрылся в глубинах корабля. Вот теперь – пора.

Павлов прыгнул к двери, вцепился в колесо запора, отвернул его, чуть не выдрав из креплений, и с трудом распахнул герметичную дверь. Из темноты ему в лицо ударил теплый воздух с запахом горелой смазки. Вытянув вперед руку, пилот посветил планшетом в темноту. Все на месте. Огромные железные полозья тянутся сверху вниз, в центре тянутся направляющие тяги, покрытые толстым слоем смазки. Все правильно.

Вскинув голову, Николай бросил взгляд наверх. Там, высоко-высоко, светилось белое пятно. Рубка.

Закусив губу, Павлов прыгнул в темноту, ухватился за скользкие от смазки направляющие полозья и полез вверх – быстро, как по железной лестнице. Проход был достаточно широким, в нем легко поместилось бы два человека в скафандрах. Поэтому Николаю было удобно – его плечи не касались стен, из которых торчали огромные ролики, выступающие над связками проводов.

Хватаясь за еще теплые железные брусья, Павлов за пару секунд вознеся вверх, к пятну света. Посередине замешкался, когда руки покрылись слоем теплой от трения смазки и начали скользить. Вверх! Вверх! Не мешкать. Счет идет на секунды!

Цепляясь за железяки, Павлов рванулся вверх. Ему опять повезло – никто и не подумал заблокировать системы аварийной эвакуации. Действительно, ну как можно было предсказать, что один человек сможет выбраться из запертого помещения, втиснуться в ремонтные ходы и добраться до обслуживающих систем. А может, тот, кто составлял план блокировки систем, просто плохо знал матчасть корабля? В отличие от одного беспокойного пилота, сутками напролет штудировавшего справочники о безопасности полетов. Только поэтому ему и пришло в голову активировать систему аварийной эвакуации дежурной вахты из управляющего центра корабля. О, конечно, не все системы. Достаточно было активировать выброс только одного кресла прыжковых пилотов. Да, то огромное металлическое яйцо, установленное посреди рубки, – с пилотом внутри. В случае аварии и объявленной эвакуации, вся конструкция, целиком, проваливалась под пол и по отдельному туннелю следовала к ближайшей точке эвакуации. Оставалось только имитировать эту самую аварию. Механизмы безопасности, оберегая жизнь пилота, бросили железный кокон кресла вниз, к третьей палубе, где располагался проход к спасательным капсулам дежурной вахты. Оставалось только открыть дверь и проникнуть в открывшийся туннель. Как это обычно делали техники, обслуживающие механизмы эвакуации.

Вскинув голову, Николай глянул вверх. Белое пятно превратилось в светлую дыру. Сквозь нее уже виден потолок рубки, до края рукой подать, осталось всего пара метров. Слышны голоса, грохот… Пора. Стиснув зубы, Николай собрался, сжимаясь в комок, как пружина. И распрямился, рванувшись вверх.

Он двигался очень быстро, чуть ли не прыжками, как на тренировках по скалолазанию. И все же немного опоздал. Когда до края дыры оставалось не больше метра, на белом фоне появилось чье-то бледное лицо. Худощавое, с короткой черной челкой, с выпученным глазами. Павлов не знал, кто это. И не собирался выяснять.