Роман Афанасьев - Звездный Пилот [litres с оптимизированной обложкой]

Сердито отдуваясь, Валерий шагнул в темный коридор, волоча за собой груз. Как только он сделал первый шаг, над его головой вспыхнул свет – самая обычная световая лента. Почти желтая от старости, она исправно змеилась под старым потолком, заливая потоками света огромный коридор, бывший когда-то частью внутренних систем звездолета.

Архипов остановился. Вскинул голову. Откинул на спину легкий шлем и с наслаждением оглянулся. Да. Он почти забыл, как это было. Какими огромными были коридоры. Какими белоснежными. Как блестел идеально чистый пол! Величие. Мощь. Сила человеческого разума, способного создать такую махину и отправить ее на десятки световых лет на свидание к далеким звездам – поражала.

Архипов тяжело вздохнул. Опустил голову, наклонился и с трудом шагнул вперед, таща за собой деревянную тележку. Теперь, без шлема, управляющий слышал, что она скрипит и грохочет. Неприятное чувство охватило Архипова. Чувство, от которого порозовели его покрытые щетиной щеки. Чувство стыда. До чего они дошли! От звездолетов – до деревянных колес.

– Нет, – твердо сказал Архипов. – Неправда.

Он знал – ему нечего стыдиться. Он спас людей. Основал колонию. На планете развивается промышленность. Они уже не потребляют старые ресурсы, нет, добывают свои. До звездолетов еще далеко, но знания не потеряны. Ничего не потеряно. Питание есть. Медицина, образование, науки…

Внезапно разъярившись, Архипов бросил деревянную ручку тележки, пнул ногой деревянный ящик и сердито зашагал дальше. Уже не горбясь, с гордо вскинутой головой, заложив руки за пояс летного скафандра. Он хмурился и шагал вперед. Громкое эхо его шагов металось по пустому коридору, отскакивая от стен россыпью железных шариков.

Увидев впереди темный провал двери, Архипов решительно направился к ней. Единственное темное пятно в белоснежной стене – ошибиться тут было сложно.

Подойдя к двери, Валерий секунду помедлил, но потом, собравшись с духом, решительно шагнул в проем.

Комнатка была небольшой – видимо, бывшей каютой дежурного. Три на три метра. Вдоль стен стояли морозильные шкафы. В углу – печка термической обработки. Посередине стоял крохотный стол. За ним, на стуле, сидел человек. Склонившись над столом, он медленно водил серой пластиковой ложкой в белой тарелке. В тарелке плавая бурая комковатая жижа – питательная кашица из рациона жителей орбитальных станций. Полезные вещества, витамины, укрепляющее, чуть клетчатки – все очень полезное. Легкоусвояемое. И жидкое.

Архипов замешкался – хотел сказать что-то остроумное, веселое. Но человек поднял голову, взглянул управляющему в лицо. И слова застыли на губах.

Человек был невысок, широк в плечах. Но он сильно похудел – настолько, что старый серебристый комбез пилота висел на нем, как на вешалке. Лицо осунувшееся, мрачное, худое. Торчат скулы, словно высеченные умелой рукой из отливающего серым загаром мрамора. Тонкие, плотно сжатые губы. Голова – лысая, как коленка, вся в коричневых пигментных пятнах и серых шрамах от операций. Но главное – рука. Левая кисть торчит из рукава, как лапа скелета. Усохшая, практически одни кости, обтянутые морщинистой серой кожей. Руку так и не спасли. Она уже никогда не ляжет в управляющий гель космического судна.

– Павлов, – тихо сказал Архипов. – Все еще жив, чертяка.

Николай осторожно положил ложку на стол, медленно поднялся. Архипов порывисто шагнул к нему, обнял, что было сил, прижал к широкой груди. Бывший пилот сдавленно булькнул и замотал головой.

– Пусти, – хрипло шепнул он. – Задавишь, медвежатина!

Архипов грустно улыбнулся и разжал руки. Неважная шутка. От его былой силищи тоже осталось только воспоминания. Да, Павлову пришлось несладко. После спасения его собирали по кускам, даже в заморозку клали. Но и Архипову досталось – уже позже. Ранение. Инфаркт. Жуткий местный вирус, которым он умудрился заразиться первым. Да, впоследствии заразу назвали его именем – вирус Архипова, – чего еще ждать от этих доморощенных юмористов с пробирками. Но это уже потом – когда откачали. Потом стройки. Бессонные ночи, недоедание. Волнения. Еще вирус. Еще инфаркт… Порой Архипов думал, что лучше бы его как Павлова – сильно, но один раз. Так гуманнее, чем отрезать по кусочку за раз.

– Что смотришь? – буркнул бывший пилот, исподлобья глядя на управляющего. – Давно не видел? С утра же общались.

– Это по видео, – отмахнулся Архипов. – А вживую… Когда вживую виделись?

– Три года назад, – медленно ответил Николай. – Когда я спускался с орбиты за электроникой.

– Три года, – Валерий вздохнул. – Точно, это когда у Климова дочь родилась. А до этого – семь. Десять. Всего десять лет прошло, Коля.

– Прошло и прошло, – буркнул Павлов. – Как там Климов, кстати? Не передумал?

– Сейчас, разбежался, – щурясь, ответил Архипов. – Климова я тебе не отдам. На его энтузиазме вся летная часть держится. Он уже винтовой самолет строит. Серьезно. Двигателя нет, керосином и не пахнет – а строит. Планер разбил в прошлом году, так взялся…

Архипов махнул рукой и замолчал. Павлов пристально смотрел ему в глаза, не мигая, как гигантская рептилия.

– Может, передумаешь? – тихо спросил Архипов, не зная, что сказать.

– Ты это брось, – Павлов усмехнулся. – Сколько я в этот проект вложил? Десять лет! Да и сам знаешь – надо лететь, Валера. Надо.

– Они прилетят, – вскинулся Архипов, продолжая давний спор. – Коля, ну что такое десять лет по меркам космоса! Экспедиция только-только развернулась! Конечно, мы не вышли на связь, нас считают погибшими. Поэтому и торопиться не будут. Но все равно, по нашей проторенной дорожке сюда пойдут новые корабли…

– Или не пойдут, раз мы не вернулись, – отозвался Павлов. – А пойдут они, например, к той интересной системе, у которой три планеты в зеленой зоне.

– Николай…

– Ай, – бывший пилот махнул рукой. – Все, заканчивай. Все решено. Все процессы запущены. Уже ничего не вернуть.

– Я должен был попытаться, – Архипов вздохнул. – Инга бы мне не простила, если бы я не попробовал тебя остановить.

– Как она там? – помолчав, спросил Павлов.

– Растит дочь, пока я мотаюсь по стройкам, – тихо отозвался Архипов. – И нашу растит, и за другими присматривает. Заведующая детсадом. У нее не забалуешь.

– Сколько за последний год?

– Десять, – быстро отозвался управляющий. – Десять толстых здоровых карапузов. В следующем году планируется двадцатка. Вакцина работает. Это точно. Штамм устойчивый. А в конце полугодия запускаем универсал – генномодифицированный активатор. Все только начинается, Коля. Все только начинается.

– Нас оставалось триста двенадцать, – тихо сказал Павлов. – Сколько сейчас?