Артем Левадский - Побратим

В 20.00 Николай вместе с Нифаром вылетели к первому аэродрому противника и через полчаса неспешного полета они зависли над аэродромом, а искины истребителей, при помощи сканеров, принялись вскрывать систему обороны. Закончив сканирование и распределив цели они одновременно начали атаку, выпустив ракеты по обнаруженным зенитным установкам. Им вполне по силам было раскатать весь аэродром в тонкий блин, но достигнутая на переговорах договоренность не позволяла это сделать: надо было оставить возможность победы бомбардировщикам. Управившись за десять минут Николай остался контролировать обстановку, а Нифар отправился к следующей точке снимать систему обороны. Ровно в 21.00 с востока послышалось мерное гудение и на подсвеченный горящими установками ПВО аэродром бомбардировщики начали вываливать свой смертоносный груз. Разнеся все, что еще оставалось на аэродроме целым, бомбардировщики удалились с чувством хорошо исполненного долга.

На следующих площадках картина повторялась с небольшими вариациями: менялось количество батарей ПВО и их расположение. Итог в любом случае был предопределен заранее.

Вернувшись на базу и наскоро перекусив, Николай снова взлетел, сопровождая челнок, который двигался к линии фронта. На этот раз целью была не переброска людей или грузов, а выполнение тщательно задуманной и согласованной с полковником Снегиревым пакости. Пакости, разумеется, для немцев.

Прибыв в 23.30 в исходную точку , челнок включил установленные на нем широкополосные станнеры и медленно двинулся вдоль немецкой линии обороны. Пройдя три с половиной километра — длину фронта, контролируемую дивизией Снегирева, челнок начал перемещаться зигзагообразно, накрывая территорию оккупированную немцами и сдвигаясь вглубь немецких порядков. Пройдя таким образом пять километров, челнок завис на месте, отключив станеры.

Прибывший в 23.00 в окопы полковник Снегирев стоял и беспокойно смотрел на немецкие позиции, словно хотел рассмотреть, что таится в глубине вражеской обороны. Периодически взлетали осветительные ракеты, освещавшие все вокруг мертвенным светом. После 23.30 ракеты перестали взлетать и полковник успокоился: все идет по плану. В 24.00 дивизия поднялась и тихо направилась к позициям немцев. Слова полковника Снегирева, что особого сопротивления не будет, бойцы поначалу восприняли с удивлением и только уважение к словам полковника, который никогда их не обманывал, дали сил встать и идти. Тем более, что полковник шел вместе в ними, попросив у старшины винтовку с примкнутым штыком. Когда, дойдя до немецких окопов, они увидели спящих немцев, вера в полковника возросла и окрепла настолько, что даже патроны тратить не стали — работали штыками.

Тяжелая была ночь. Они прошли пять километров и дошли до деревни, в которой расположилась немецкая танковая дивизия. Перебив спящих танкистов и связав командующего немецкой танковой дивизией, изрядно уставшие к утру бойцы занимали оборону за деревней, давая возможность прибывшим танкистам освоить трофейную технику и перегнать в расположение части.

Полковник, который за всю ночь тоже не сомкнул глаз, позвал своего водителя и, набросав записку. отправил в штаб фронта. После этого позвал своего начарта и сказал:

- Вот теперь, Иван Давыдович, можешь оформлять те стволы, как захваченные трофеи и давать ход проверке по номерам. Теперь вопросов и претензий к нам не будет.

- Но откуда ты знал, что сопротивления не будет?

- Давай спишем на интуицию и успешно проведенную разведку. Ты лучше подумай, как у соседей трофеи отбивать будешь, - перевел тему полковник. — Налетят ведь как коршуны: поделись, поделись...

- Ну и поделюсь, если надо будет Мы одних только орудий ПТО с полсотни подобрали, не говоря уж об остальном, вывозить намучаемся.

- Сколько раз я тебе говорил, чтобы искал водителей? Столько техники захватили — грузовики, автоцистерны, танки те же...

- Да, танкисты там прям слюнями исходят. Подумать только, сто двадцать четыре танка!

- В основном легкие, средних только двадцать четыре.

- Ну и что? Если тебе не надо, ты только свистни — очередь выстроится.

- Щас, разбежался свистеть. Это надо с командующим фронтом решать. Эх, силенок бы мне побольше, я бы так пошуршал по тылам у немцев... Ты только посмотри, какой хороший прорывчик образовался... Сейчас бы все захваченные танки да с полк пехоты на машинах туда отправить — представляешь какая красота получилась бы?

- Ты, Степа, пока особо не размахивайся. Сам же видишь, силенок не хватает.

- Да знаю я, Ваня, знаю. Мне сейчас, по хорошему, назад отодвигаться надо. Мы и так фронт растянули — было три километра по фронту, стало все пять. Ладно, чего гадать. Бог не выдаст, свинья не съест? Ждем командующего, а там посмотрим. В конце-концов, победителей не судят.

Командующий фронтом был недоволен. Не потому, что его разбудили в половине пятого утра, а лег почти в четыре. Нет, с такими вещам на фронте приходится сразу смиряться — война, отсыпаться будем уже дома. Дело было совсем в другом: войну, противостояние с противником, он воспринимал как шахматную партию, в которой, если и появлялись неожиданности, то укладывались в определенные рамки: недоработка разведки, нехватка сил и так далее. В последние же два дня неожиданности преследовали его, причем все они, так или иначе, были связаны с полковником Снегиревым: позавчера он доставил секретные документы, вчера линию фронта пересекли тридцать девять(!) трофейных самолетов, причем организацией транспортного коридора для них занимался полковник Снегирев. До сих пор особисты и контрразведчики фронта стоят на ушах, «писая кипятком» от захваченных в фильтрационном лагере и на аэродроме архивов.

А его заявка на бомбардировку трех аэродромов противника? Судя по докладу летчиков, к моменту подлета наших самолетов, ПВО аэродромов была подавлена и бомбардировка завершилась успешно, без потерь.

И вот теперь, в половине пятого утра, к нему прибыл водитель полковника с запиской. Командующий еще раз перечитал записку, пытаясь вникнуть в ее смысл: «В результате ночной наступательной операции, ликвидирована угроза прорыва фронта. Захвачены трофеи, которые сейчас подсчитываются. Прошу Вас прибыть на место для определения дальнейших действий»

– Какая нахрен операция? Что за хе»»ня у Вас происходит? На словах полковник ничего не просил передать?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, ничег не передавал

– Ординарец! Начштаба, срочно. Едем к Снегиреву.

Когда через сорок минут они подъезжали к позициям дивизии, то командующий с удивлением смотрел в окно автомобиля: позиции дивизии напоминали разворошенный муравейник.