Светлана Липницкая - Вакансия за тридевять парсеков

– Земляне всегда так странно сокращают имена?

– А фиб… фабери… тьфу!

– Флиберийцы, – меланхолично подсказал он.

– Вы всегда ломаете языки полными именами?

Он усмехнулся, на миг обнажив зубы: совершенно обычные, без всяких там клыков и пятен в неположенных местах. Обыкновенная, чуть озорная улыбка. Даже обидно: вроде инопланетянин, а так на человека похож, что даже изучать его стыдно.

– Какой язык, такие и правила. Флиберийские имена не сокращаются, но я слышал, что это в ходу в некоторых мирах. Правда, до сих пор никому не приходило в голову звать меня Римом, и я убей не понимаю, как из Александры получается Саша.

– Скажи что-нибудь по-флиберийски, – заинтересовалась я.

Вообще-то я предполагала, что транслятор переводит любые языки, но благодаря Финику убедилась, что это не так. Наверное, в среде инопланетян, как и на Земле, есть какой-то язык международного общения, на который и настроен мой переводчик.

– Уже говорил. Когда в первый раз заходил, а ты от меня за подушкой пряталась.

Я невольно покраснела и попыталась вспомнить, что же он там такое сказал.

– Что-то про хурму было, да? Ахурм!

– Akharma, – с укором поправил Рим. – Это значит «спокойно».

– Давай что-нибудь подлиннее. Хочу понять, насколько должен быть легким язык, если вы отказываетесь его упрощать.

– N’athi terha itha t’arri, – поразмыслив, выдал Рим, и я заподозрила его в сокрытии дополнительно органа в горле, позволяющего с легкостью воспроизводить столько оттенков чахоточных спазмов. Да это еще хуже, чем название экзоскелета!

Сюрпризом стало то, что Кип не только слету расшифровал сей ужас, но и гаденько над ним захихикал.

– Что ты такое сказал?

– Да так, флиберийская пословица.

Кип рассмеялся вторично, и я решила не портить себе нервы дознанием, пока не выяснилось, что пословица нецензурная, да еще каким-нибудь боком касается меня.

– Как ты еще горло не выплюнул с такими звуками!

Рим неопределенно пожал плечами.

– Бывает и похуже. Финик уже год над какой-то табличкой бьется, все никак перевести не может.

– А Земля и на твоем языке так же называется? Как так совпало?

Рим непонимающе нахмурился, но быстро сообразил, к чему я веду.

– Переводчик работает с подбором аналогий. На всегалактическом слово может звучать как угодно. Анализатор подберет нужный синоним из тех слов, что знакомы тебе, и ты услышишь именно его.

– Почему же тогда он не перевел названия корабля и твоей планеты?

– Ну, во-первых, это флиберийские слова, он с ними не работает. А во-вторых, вряд ли в твоей голове есть ассоциация, подходящая для планеты, которую ты даже не видела.

Мы обошли балкон мостовой палубы и снова оказались возле черного круга. Я забежала в него первой, опасаясь, что подлый флибериец снова бросит меня у этой штуки. Силовое поле немедленно провисло, но не настолько, чтобы дать упасть.

– Крутанись, – подсказал Рим.

Я последовала совету и ухнула вниз с чувством, что оставила наверху свой желудок. Как же плохо без обыкновенных, милых, привычных лестниц! И чем, интересно, инопланетянам не угодили лифты?! Встал в кабинку, кнопочку нажал, плавно спустился – красота! А здесь разрыв сердца заработать можно!

При приземлении силовое поле спружинило, смягчая посадку, но ощущения все равно были такие, будто я спрыгнула с десятого этажа, а внизу по счастливой случайности оказался батут. Едва я отдышалась, как рядом мягко приземлился Рим. Ему этот аттракцион, похоже, никаких неудобств не доставлял.

– Вниз не пойдем, ты там уже была.

– Знаешь, мне тогда было не до созерцания интерьеров. Я спасалась от злобных инопланетян, которые хотели разобрать меня на органы, и их армии клонированных близнецов.

– Ты быстро осваиваешься, – подбодрил Рим.

Мы снова оказались в лабиринте коридоров жилой палубы, и я не выдержала:

– У тебя нет какой-нибудь схемы корабля? Мне бы посмотреть на него сверху, а то никак не соображу, где тут у вас что…

Рим молча вытащил планшет и, поколдовав над ним, протянул мне. Инопланетный девайс я приняла с благоговением; он представлял собой даже не сенсорный экран, а портативный проектор между двумя тонкими бортиками. Очень удобно: можно сложить их вместе и убрать в карман. Мне бы такой в лабораторию, вместо старенького ноутбука, весившего, как три шпалы, и столь же функционального.

На экране был снимок космического корабля, похожего на морского ската. Такое же овально-округлое тельце с плоской башкой, крылья-плавники по бокам и даже короткий хвостик: ответвление в задней части корпуса.

– Здесь рубка. – Рим указал на голову «ската», покрытую темным и гладким, будто влажным на вид материалом. – Не считая технических, у нас три этажа: в самом низу связные палубы, ангар с грузовым отсеком и машинное отделение, где находится главный двигатель. Над этим всем жилой этаж с каютами и системами жизнеобеспечения. Мостовая на самом верху, там рабочие отделы, а еще рубка, столовая и спортзал.

– А в хвосте что?

– Владения Венимора. Вот это тоже его. – Рим ткнул пальцем в небольшое помещение справа от рубки. – Здесь что-то вроде стационара и регенерационный модуль – это такая штука для лечения серьезных травм.

– Представляешь, да? – оживился Кип. – Вот так случись что – и беги через весь корабль к врачу. По центру такие вещи надо ставить, по центру!

Рим не обратил на него внимания. Щелкнув по экрану, он открыл мне следующую картинку: схематичное изображение нижнего этажа.

– Ангар, машинное, связные палубы, – поочередно назвал он, показывая их на схеме.

Ну, все понятно: прямоугольники машинного отделения и ангара, зажатые с двух сторон полукружьями связных палуб, на одной из которых и состоялась моя встреча с улиткой и огненным приветствием Рима. Как бургер в разрезе, только кунжута не хватает. Между ангаром и машинным – узкий проход, соединяющий правую и левую палубы, в который я пыталась проскочить, когда убегала от клонированной компании.

Следующая картинка демонстрировала жилой этаж, представлявший собой овальный коридор, с одной стороны которого были каюты, а с другой – целое полчище невнятных схем и чертежей. Пожалуй, конструктор корабля не зря попрятал все это за стенами: систем обеспечения у «Фибрры» было хоть отбавляй. Немудрено, попробуй-ка снабди такую махину всем необходимым! Судя по количеству кают на схеме, экипаж тут нехилый. Двадцать… тридцать… сорок две… Схема была мелковатой, чтобы подсчитать их сходу, а квадратные подписи не спешили содействовать мне в этом деле.

– Как же вы справляетесь со всем этим?

– Системы жизнеобеспечения требуют только плановой проверки, а все необходимые процессы выполняют роботы, – пояснил гордый представитель высокотехнологичной цивилизации. – Так что экипаж избавлен от необходимости устраивать субботники. Мы выполняем свою работу, а об остальном думает компьютер.