Алена Медведева - Суженая [litres]

Нет, не сейчас. Куда предпочтительнее позволить сознанию уплыть в желанный сон с ощущением ласкового поглаживания ладони по волосам. Сон – спасение для смятенной души или отсрочка для запутавшегося сердца?..

– Нола? Пробуждайся.

В панике (поскольку мгновенно распознала, чей это голос!) распахнув глаза, уперлась взглядом в непроницаемую огненно-черную маску на лице карангарца.

Судорожно озираясь, пыталась вспомнить, что было накануне, и чувствовала, что краснею. Как-никак впервые в спальне и кровати собственного преподавателя проснулась.

– Я ухожу, у меня расписание плотное – лекции с утра. У тебя же еще есть время собраться. – И, скользнув ладонью по моей щеке в прощальном жесте, мужчина развернулся и покинул помещение.

Выдохнув от облегчения – в одиночестве и с мыслями собраться проще, – села в кровати, осматриваясь. Это точно не моя комната в общежитии кадетов – не стоит и надеяться на чудо! Это преподавательские апартаменты, более того – Муэна Тоона. А помнится, все начиналось в спортзале?..

Схватившись за голову, застонала. Что натворила, во что вляпалась?.. И как меня угораздило оказаться в таком положении… и почему не устояла?..

Вчера, испуганная и взволнованная до предела, распластанная по мягкой поверхности кровати, укрытая темнотой и телом показавшего свое истинное лицо мужчины, полагала, что до утра не доживу – не выдержу грядущего произвола и собственной реакции на него. Как получилось, что я с сонливым смирением допустила этот поворот, позволила карангарцу оставить меня рядом?..

Но… ничего страшного он мне не сделал, вреда не причинил, да и мое сердечко выстояло. Помнилось, что я упрямо решила не поддаваться – ни его напору, ни своей внезапно оказавшейся страстной натуре. Предстать перед Муэном Тооном в неверном качестве не хотелось – гордость и какая-то глубинная потребность понравиться ему спасли.

Сначала, замерев в напряженном ожидании, ощущая себя туго скрученной и готовой выстрелить отпором пружиной, я провела в молчании с час. Все это время маран, спокойно расположившись вплотную, развлекался прикосновениями к моим волосам.

Он перебирал прядки, медленно протягивая каждый локон между пальцами, рассыпал их веером по подушке и вновь скручивал узлом в своей широкой ладони. Казалось, он может делать это до утра, так же молча и не проявляя более никаких намерений.

Не представляю, сколько точно прошло времени – в темноте ориентироваться сложнее, но я начала ощущать прохладу и… невозможность дальнейшего пребывания в таком напряжении. Сил уже не хватало, ни моральных, ни физических. Собственное желание бушевало в груди, требуя выхода, стремясь к этому странному мужчине. Я одновременно изнывала от потребности прижаться к нему и страшилась такой возможности. Душу разъедали сомнения, а сердце замирало от неуверенности. Вдруг и тут не справлюсь…

Стоило мне пару раз вздрогнуть от озноба, как карангарец свободной от ласки моих волос рукой притиснул к себе плотнее, слегка развернув и прижав спиной к груди. И руку от моего тела после этого не отвел… Затаив дыхание, я прислушивалась к ощущениям, что дарила его ладонь. Она, будто бы рассеянно, принялась скользить по одежде, любопытным движением очертив грудь и сдвигаясь к животу. Я тут же напряглась, чувствуя, как твердеют мышцы под его пальцами. Муэн тоже это почувствовал, принявшись гладить мой пресс круговыми массирующими движениями. И все это молча. Мое дыхание на миг оборвалось, выдав сдерживаемые порывы, его было размеренным и спокойным.

Сменив недавнее ощущение прохлады, меня обдало жаром, волна зародилась глубоко в животе и лавой растеклась по венам, не просто согревая, а опаляя. А я вопреки здравому смыслу начала… расслабляться, дремать. В темноте, в уверенных объятиях, под стук сильного сердца было так спокойно, так тепло и… безопасно. Это поражало, но сонливое настроение упорно подступало вновь – наверное, уже совсем поздно? Или мой инстинкт самосохранения сошел с ума, доверившись этому мужчине?

– Вы берете только силой, – решилась я нарушить молчание, чувствуя, что теряю весь запал намеченной дерзновенности в этой бездейственной сонливости. Блаженная нега, прогоняя сомнения, уносила меня в направлении безоговорочной капитуляции.

– Да? – В тоне была насмешка, а дыхание лежащего рядом мужчины щекотало мне шею. – В таком случае это право дала мне ты!

«Проклятье! – Я мысленно застонала. – Так и знала, что он услышал тот мой дурацкий комплимент и неверно трактовал его причину. Наверное, с этого момента и решил, что я на все соглашусь ради его внимания. А я сейчас только подтверждаю его мнение…»

– Нет, – вздохнула невольно. – Я совершила ошибку.

– То была судьба, – прозвучал невозмутимый ответ. – И она не сводит кого попало. Ты – моя, чем скорее сумеешь принять эту данность, тем проще тебе будет.

В принципе он в чем-то прав. В современном обществе нет предрассудков, касающихся любовных связей. И наши отношения, случись они действительно, не вызовут осуждения. Как, впрочем, и ни к чему не обяжут. Может быть, стоит покориться судьбе, расслабиться и получать удовольствие от жизни?.. Последние месяцы стали адом, и продолжать его не хотелось. А выход… вот он. Такой заманчивый и притягательный. Такой желанный и необходимый.

Тем более для меня – неиспорченной стремительностью космической эпохи. Кто не пожелает заполучить для себя в первый раз такое незабываемое олицетворение терпеливости, мужественности и уверенности в себе? Уж я точно никогда не забуду, как стану женщиной в объятиях этого мужчины. И почему я с такой уверенностью знаю, что он не отпустит?

Сердце от одной мысли о нашей близости зашлось в ошалелом беге, разгоняя кровь по венам и усиливая мое возбуждение. Карангарец был совсем близко, я каждой клеточкой тела ощущала его. Ощущала и… жаждала большего.

«Увидеть его лицо», – свербела в сознании крамольная мысль. Как и большинство девушек нашего потока, я не раз размышляла над этим, фантазируя и представляя. А тут… предлагают не только возможность лицезреть облик, но и доступ к телу. В буквальном смысле…

А руки Муэна синхронно с моими мыслями двигались вперед, уже не просто лаская и успокаивая. Они возбуждали, усиливая в моем теле интерес однозначного свойства – желание его такого близкого тепла и силы, потребность в более тесном физическом контакте. В какой-то момент я сама непроизвольно подалась к нему. Происходящее между нами уже не напоминало сражение. Я капитулировала…

Темнота размыла грани наших различий, подарила мне всплеск недостающей решительности, оставив просто двоих – мужчину и женщину, желанных друг другу. Маран почувствовал перемену во мне, принятое решение согласиться и довериться ему. Он сразу чутко отозвался возросшим напором и однозначным вниманием.