Чак Вендиг - Последствия: Конец Империи

Она снова пытается сжать кулак. Пальцы кажутся ей мягкими и далекими, словно они принадлежат кому-то другому.

Внезапно она разражается словами, полными вымученного оптимизма:

— Все нормально. Растущая демократия неизбежно полна изъянов. Не стоит ожидать, что политика — чистое дело, и сегодня нам об этом напомнили. Хватит оглядываться назад. Будем смотреть вперед.

— Нужно как-то реагировать, — говорит Окси.

— И боюсь, чем скорее, тем лучше, — добавляет Акбар.

— Похоже, даже на несколько часов сна рассчитывать не приходится, — обреченно вздыхает Мон. — Я немедленно начну работать над ответным словом. Окси, свяжись с «Новостями Голосети» — пусть готовятся к моему заявлению. А вы, адмирал…

— Я немедленно начну подготовку зонд-дроида и корабля-разведчика, — отрывисто кивает он.

— Хорошо. Давайте глядеть в оба. Впереди долгий день, и, боюсь, изменники уже взялись за дело.

События разворачиваются со скоростью света…

И столь же внезапно останавливаются, словно врезавшийся в астероид корабль.

— Это не Канцлер, — говорит Лея, беря у протокольного дроида чашку чая. — Спасибо, Элси.

Синджир искоса смотрит на нее. Он злится, хотя и понимает, что, скорее всего, на пустом месте. Он предпочитает хранить хладнокровие, представляя собственное сердце не столько качающим кровь органом, сколько набором сосулек, свисающих с подбородка некоего злобного снежного чудовища, но больше сдерживаться он не может. Он прекрасно знает, что отправляться, подобно пьяному искателю приключений, прямо в хищную пасть имперского флота — не слишком умное решение, и отчасти рад, что сейчас в космосе над Джакку их не разносит взрывом на куски какой-нибудь звездный суперразрушитель. И тем не менее он весь кипит при мысли, что Норра и Джес где-то там, на планете. Хочется надеяться, что они живы и никто не захватил их в плен точно так же, как они сами брали в плен других.

Теммина с ним нет, что, возможно, и к лучшему. Синджир послал парня встретиться с пилотом Веджем Антиллесом. Может быть, тот знает, как доставить их на Джакку.

— Значит, это вы, — обвинительным тоном заявляет Синджир. — Вы отдали приказ не пропускать нас.

Лея недоверчиво смотрит на него.

— Вы всерьез считаете, будто я настолько двулична, Синджир?

— Да. — Он хмуро качает головой. — Нет. Не знаю! Кто-то же послал тех гвардейцев? Они не могли явиться сами по себе.

Сзади к Синджиру подходит Хан с кружкой кафа в руке.

— Мон порой бывает весьма скользкой, — говорит он. — Но все равно это на нее не похоже. Держи, выпей. — Он сует кружку в руку Синджира. — Тебе сейчас не помешает.

— Мне не помешало бы что-нибудь существенно покрепче.

— Позже. Когда мы победим. Или наоборот.

Синджир проводит длинными пальцами по копне темных волос, потягивая горький каф из кружки в другой руке. Жидкость резко отдает топливом, поэтому складывается впечатление, что он пьет слитые из испарителя отходы.

— Нам нужно попасть на Джакку.

— Теперь это стало намного сложнее, — говорит Лея.

— Объясните еще раз — что, собственно, произошло?

— Обо всем узнал противник Мон на предстоящих выборах, Вартол. Он узнал про Империю и, что хуже, разнюхал, что об этом знали мы. Наше окно возможностей отправки вас на Джакку и без того было слишком узким, а теперь, когда он объявил обо всем общественности, захлопнулось с концами.

— Почему?

— Потому, — вмешивается Хан, — что теперь это стало частью официальной политики. Если вы помчитесь сломя голову на этот ком грязи, это будет выглядеть так, как будто Новая Республика предпринимает военные действия без одобрения Сената.

— Примерно как… скажем, на Кашиике? — язвительно бросает бывший имперец. Он все больше начинает уставать от двойных стандартов, политики и почти всего остального.

— Не смотри на меня так. Вы все равно туда полетите.

— Хан, — предупреждает его Лея.

— Знаю, знаю. Но именно так поступил бы я. Да и ты тоже.

Синджир ворчит и глубоко вдыхает запах кафа.

— Но это никак не объясняет, кто послал тех гвардейцев, что встретили нас на посадочной площадке. И кто разболтал все оришенскому сенатору.

— Это ведь не вы? — без тени иронии спрашивает Лея.

Он отвечает ее же словами:

— Вы всерьез считаете, будто я настолько двуличен, принцесса? — и продолжает, прежде чем та успевает что-то сказать: — Не важно. Можете не отвечать. Нет, конечно же нет — это не я и не Теммин. — Он предпочитает не напоминать, что в свое время Теммин предал их во дворце на Акиве, к тому же он молод и чересчур горяч… но нет! Подобное просто невозможно. — Мы уже все обговорили и нашли способ попасть на Джакку — зачем нам усложнять решение проблемы, которое и так было у нас в кармане?

И тут до него доходит.

Дело не только в том, что сенатору Вартолу стало известно нечто, чего ему не следовало знать. Кто-то знал обо всем, что здесь происходило.

А это значит…

Ох, мать всех лун!

— У стен есть уши, — зловеще нахмурившись, заявляет Синджир.

— А? — переспрашивает Хан.

Но Лея все понимает. Глаза ее становятся не меньше боевых станций, и она прикладывает палец к губам, прежде чем молча кивнуть Синджиру.

— Скоро вернусь, — говорит тот. — Пора нанести визит нашему общему знакомому-хакеру.

С отчаянно стучащим сердцем он выходит из покоев, и на языке его вертится единственное имя, которое он не в силах произнести вслух.

«Кондер…»

Канцлер Мон Мотма смертельно устала, хотя день еще только начинается. Здоровой рукой она разглаживает ткань белого платья.

— Все в порядке? — спрашивает она стоящую неподалеку женщину.

Женщина — Трейсин Кейн из «Новостей Голосети» — стоит у переднего края платформы. Она смотрит на круглолицего салластанина, который, наклонившись, что-то бормочет на своем языке и подсоединяет кабели от парящей в воздухе камеры к платформе голопроектора. Мон решила не выступать перед толпой — любой неодобрительный возглас лишь уменьшил бы число ее сторонников. Лучше уж здесь, где она может контролировать происходящее. К тому же НГС любят эксклюзивные материалы, особенно в нынешние времена, когда они перестают быть единственным игроком и им в спину начинают дышать конкуренты, что, по мнению Мон, является признаком здоровой демократии. Множество соперничающих голосов не позволят доминировать кому-то одному.

Хотя, думает она, если Вартол выиграет выборы, что тогда? Не станет ли доминировать его голос? Или она чересчур демонизирует своего противника? Наверняка он желает блага для Галактики, даже если они и не согласны в том, каким образом достичь этой нелегкой цели.

— Спасибо, что так быстро откликнулись, — благодарит Мон.