Чак Вендиг - Последствия: Долг жизни

Как же одиноко быть главой умирающей Империи!

Он всего лишь номинальная фигура, а может, и того хуже. Его даже не выводят на публику. Его кабинет и покои превратились в тюрьму — именно здесь он проводит больше всего времени, принимая пищу, смотря передачи по Голосети и размышляя о своем будущем, вернее, о его отсутствии.

Все должно было сложиться совсем не так.

Палпатин должен был остаться в живых. Император являлся столь же неотъемлемой частью Галактики, как ее Ядро, столь же фундаментальной, как Императорский дворец. Неподвластный времени и смерти.

Но оказалось, что он не таков.

Он мертв. А Мас Амедда жив.

Мас жалеет, что тоже не умер.

У него уже заготовлен план. В его кабинете в самой высокой башне дворца есть балкон, с которого открывается вид на обширный императорский тронный зал. Естественно, как и весь дворец, он защищен отражающим экраном. Но экран способен остановить лишь энергетический заряд, а физическое тело легко его преодолеет.

Он пойдет к себе в кабинет, выйдет на балкон…

И прыгнет.

Вряд ли кто-то сильно расстроится. С чего бы? Иллюзия единой сплоченной Галактической Империи долго не продержится. Она уже пошла трещинами и крошится, словно мягкая выпечка в его пальцах.

«Вы же администратор, — сказала Мон Мотма. — Вот и администрируйте».

Сегодня в списке его административных дел лишь один пункт: собственная смерть.

Рассеянно войдя в кабинет, он не сразу замечает голубое сияние в дальнем его конце. Что-то мерцает перед массивным выпуклым окном, подобно огромному глазу, обозревающему Федеральный район. Амедда осторожно приближается к столу, глядя на неподвижное голографическое изображение.

В центре стола — проектор. На нем — кристалл.

Амедда смотрит на самого себя — на голограмме он сам, словно призрак в окружении Палпатина и еще четверых. Он узнает Скрида, Рансита, Юларена…

Четвертый, однако, всего лишь мальчишка. Амедде требуется несколько мгновений, чтобы узнать в нем…

— Помните? — раздается вопрос из дальнего угла, от которого Мас невольно вздрагивает. Амедда поворачивается, пытаясь выглядеть как можно суровее, и, когда его глаза приспосабливаются к полумраку, видит в кресле чью-то фигуру, которая сидит, наклонившись вперед и положив ладони на колени.

Это женщина.

— Гранд-адмирал Слоун, — говорит он.

Она встает.

Перед ним — глава одного из осколков Империи, причем достаточно солидного. Она возглавляет то, что осталось от Имперского флота, а поскольку их флот занимает доминирующее положение, ясно, что тот, кому он подчиняется, в определенной степени правит Империей. Хотя основная масса наземных сил ей неподвластна, ходят слухи, что она уже занимается этим вопросом и постепенно ликвидирует дефицит этого типа войск.

А по другим слухам, она занимается чисткой рядов — тем, кто не предан флоту, в лоб упирается дуло бластера.

Теперь он понимает, в чем дело.

Она пришла убить его.

По иронии судьбы Амедда мог бы убить ее первым. Под столом припрятана кобура с бластером — чтобы до него добраться, нужно лишь обойти стол кругом. Амедда мог бы покончить с ней прежде, чем она покончит с ним. Она определенно не рассчитывает на подобный поворот событий.

Он начинает отступать в сторону стола.

— На этой голограмме — вы, — говорит она, делая шаг навстречу.

— Очевидно, да. — Он скользит вдоль края стола, постукивая ногтями по его твердой металлической поверхности. Теперь его и Слоун разделяет голографическое изображение, искажая ее черты. Наконец Амедда добирается до кресла и опускается на него. — Давайте я сяду, и поговорим.

— Да. Давайте поговорим.

Рука его ложится на колено, затем тянется к бластеру…

— Зачем вы принесли мне эту голограмму? — спрашивает Мас.

— Хочу узнать подробности.

— Даже представить не могу, с чего она вас заинтересовала. Это старый бесполезный кадр…

Он проводит пальцем по краю кобуры и только теперь понимает, что слишком наклонился вперед. Наверняка она заметила, что он делает. «Нужно действовать быстро», — думает он. И действует.

Амедда сует руку в кобуру…

И обнаруживает, что она пуста.

— Ваше оружие у меня, — говорит Слоун и достает бластер из-за спины. Тот покачивается в ее руке, словно соблазнительный плод на слишком высокой ветке. — Я пришла не для того, чтобы вести беседу под прицелом бластеров. Я пришла, чтобы поговорить с вами как с равным.

Последняя фраза звучит так, будто она сама в это не верит, тем не менее Амедде льстит это предложение.

С обреченным вздохом он, сгорбившись, снова опускается в кресло.

— Что ж, прекрасно. Не знаю, правда, чем я могу вам помочь.

— Мальчик на голограмме — кто он?

— Не знаю.

Конечно же, она догадалась, что он лукавит.

— Что-то точно знаете.

— Вы что, не слышали? Я ничего не знаю.

Она наклоняется к нему, положив руки на стол.

— У меня была тяжелая ночь, так что избавьте меня от ваших жалких потуг солгать. — Внезапно он замечает, что она и впрямь выглядит усталой. И на ней даже не адмиральский китель, а комбинезон обычного пилота. Что это еще за новая тайна? — Расскажите хоть что-нибудь.

Амедда задумывается. Какой смысл ей помогать? Его судьба — в ее руках. Он вновь вспоминает слова Мон Мотмы: «Вот и администрируйте». Если он хочет вернуть себе власть над Империей, то, возможно, стоит заключить со Слоун союз. Или, по крайней мере, оказать ей услугу, чтобы она оказалась перед ним в долгу.

— Кое-что припоминаю, — задумчиво бормочет он. — Император никогда не посылал свой корабль на другие планеты без личных представителей — дроидов, советников, а однажды ими даже стали инквизиторы. Как-то раз корабль вернулся с безбилетным пассажиром — если не ошибаюсь, это и был тот мальчишка с голограммы.

— И кто же этот мальчишка?

— Вы и без меня это знаете.

— Галлиус Ракс.

Все его желудки внезапно сводит — само предположение кажется ему безумным. После уничтожения второй «Звезды Смерти» до него доходило множество гулявших по Империи слухов, большинство из которых можно было сразу же отбросить как совершенно абсурдные, — вопреки некоторым утверждениям Вейдера наверняка не было в живых. И вряд ли Палпатин после смерти мог отдавать приказы посредством закодированных дроидов-посланников — чего только не придумают! Однако согласно одному такому слуху, Ракс остался жив и набирал команду «Разорителя», последнего звездного суперразрушителя Империи. Но позже всплыла правда о том, что он мертв, а вся власть сосредоточена в руках Слоун.

— Он не погиб, — шепчет Амедда.

Слоун пропускает это замечание мимо ушей.

— Откуда взялся Ракс? — спрашивает она.

Вместо ответа он задает встречный вопрос: