Кристофер Руоккио - Империя тишины [litres]

– Видел.

Не зная, какие тут нужны слова, я поспешил добавить:

– На мгновение мне показалось, что он доберется до Джаффы.

– Это была глупая затея, – ответил Паллино. – Он должен был понять, что такие образцы старинного оружия всегда работают не в нашу пользу. Понять, что не нужно бросаться на этого гада.

– Он был хорошим человеком, – просто сказал я. – Хорошим бойцом.

– Да, был. – Паллино потер рукавом бицепс, там, где его украшала татуировка легионера. – Может, оно и к лучшему, что ты ушел. Мне бы очень не хотелось, чтобы и ты кончил так же. Кто знает, может быть, это подходящее место для тебя.

Он старался быть вежливым, и это задело меня.

– Я бы предпочел сбежать с планеты.

– Почему?

Я ожидал этого вопроса, но ответить на него было непросто. Как объяснить плебею, что богатство и власть приходят вместе с клеткой? Он видит только шелковую одежду, но не знает, чем приходится платить за них.

– Это не мой дом, Паллино, – я пожал плечами и сосредоточил все внимание на старике, – это все не мое.

Я отвел глаза, не в силах вынести его взгляд, и добавил:

– Мы все еще можем купить корабль.

Он прищурил единственный глаз:

– Как мы его купим, если ты застрял здесь?

– Я могу заплатить за него моей… землей моего отца. Ты, Элара и Хлыст будете работать на меня. Вам не придется больше рисковать жизнью. Это спокойная работа. Безопасная. – Я замолчал и почесал подбородок. – Если, конечно, мне удастся нанять пилота.

Мирмидонец уцепился за эту мысль и снова принялся задумчиво жевать что-то несуществующее с устремленным к потолку единственным глазом. Никто из нас не сказал вслух то, что само собой подразумевалось: если я останусь в живых, то буду получать свою долю прибыли как владелец корабля. Паллино слушал меня достаточно внимательно, чтобы понять, что по происхождению я был как минимум патрицием.

– Звучит не так уж и плохо, откровенно говоря.

– Так ты подумаешь об этом? – просиял я.

Если даже мне не удастся вырваться из своего окружения, я, по крайней мере, могу помочь друзьям. И хотя на тот момент шансы на успех были мизерными, вероятно, я все же лелеял надежду, что найду способ сбежать с Эмеша и отправиться по дороге, которую сам для себя выбрал.

Губы Паллино вытянулись в напряженной улыбке.

– Да, можно и подумать, – он сжал челюсти, и улыбка схлынула с его лица, как волна, – а еще я потолкую с Хлыстом. Посмотрим, может быть, мне удастся его переубедить. Это неправильно, когда человек не разговаривает со своими братьями.

Вот, значит, кем мы были? Разумеется, услышав это слово, я сразу вспомнил о Криспине – единственном своем настоящем брате, хотя расставание с ним не ранило меня так больно, как разлука с друзьями-мирмидонцами. При слове «братья» в глубине моей души вдруг вспыхнуло такое одиночество, какого я не испытывал со времени смерти Кэт. Хоть я и не был один, но, вполне возможно, этого заслуживал.

Я спрятал подбородок под воротник и прикрыл глаза, чтоб сдержать слезы.

– Был бы тебе очень благодарен, – запинаясь, проговорил я. – Я бы и сам это сделал, но…

Я неопределенно махнул рукой в сторону караулки и, желая поднять настроение, спросил:

– А над чем вы там смеялись с охранниками?

– Военные истории, сынок, – мирмидонец похлопал меня по плечу, – просто военные истории.

– Он что-нибудь говорил обо мне?

Я повернулся и встал рядом со своим невысоким другом, скрестив руки на груди. Какое-то время мы молча разглядывали фрески, которые так заинтересовали Паллино. Прямо над нами был нарисован умандх, который отбивался сразу от двух легионеров, вооруженных светящимися копьями. Один солдат наступил сапогом на туловище колона, и мне вспомнилось, как гладиатор из Мейдуа растоптал своего изуродованного противника.

Паллино изогнулся, чтобы посмотреть на меня:

– Кто? Хлыст? Они с Гхеном то и дело несут какую-то пургу. Думаю, он скучает по тебе.

– Скажи ему: мне жаль, что так вышло, – попросил я, сцепив руки за спиной, – и что я все бы сам ему рассказал, если бы мог.

Я вздернул подбородок и принял аристократическую позу, чтобы скрыть волнение.

– Знаю, что должен объяснить вам обоим, как… – я показал на свою богатую одежду и роскошную обстановку дворца, – но прямо сейчас не могу это сделать. Ты доверяешь мне?

Я повернулся к старику, и он улыбнулся ответ:

– Знаешь, в легионах быстро учишься доверять людям из своей декурии. Даже разным негодяям. Иногда – им в особенности. Что бы они ни собирались сделать. Вы все гребете в одну сторону, слышишь?

Я ответил, что слышу, и Паллино указал на меня пальцем:

– Ты, Адр, не самый последний негодяй из тех, кого я встречал в своей жизни. Даже рядом не стоял.

Он ткнул пальцем в себя, потом в мою сторону, потом опять в себя и усмехнулся:

– Все мы гребем в одну сторону.

Мы поговорили еще немного о всяких пустяках, о наших друзьях, и о колизее, и о том, как глупо я выгляжу в своей богатой одежде. Вскоре Паллино собрался уходить – ему нужно было обучать новобранцев.

Я первым повернулся пойти в сторону лифтов, чтобы подняться во дворец, но Паллино схватил меня за руку:

– Это еще не прощание, ты понял?

– Что? – Я заморгал, по-настоящему смутившись. – Нет, конечно же нет.

– Вот и хорошо, – по-волчьи усмехнулся ветеран, – потому что я рассчитываю на твою идею с кораблем. Теперь, когда ты на короткой ноге с аристократами, тебе будет нетрудно это провернуть.

Я хотел поправить его, но решил, что сейчас неподходящее время.

Старый мирмидонец хлопнул меня по спине и сказал громко и с явной усмешкой:

– Мы можем тебе понадобиться, если ты захочешь сбежать из города.

С этими словами он вышел под рябящий в глазах дневной свет, небрежно помахав мне через плечо.

Волны, поднятые струей репульсионного двигателя, едва не захлестнули мои сапоги, когда я выпрыгнул из кабины серебристо-черного флайера, брызги воды полетели на одежду. Декурия солдат с символикой дома Матаро двинулась вперед, расчищая путь по литорали к берегу, где нас поджидали лорарии в форме цвета хаки вместе со своими рабами-умандхами, выстроившимися для проверки. Вспомнив о правилах хорошего тона, я повернулся и помог спуститься молодому лорду Дориану – теперь уже настоящему мужчине по законам Империи. Он благосклонно принял мою помощь, так же как и его сестра. Последними вышли доктор Ондерра и пожилая женщина в такой же форме, что и у Гильдии рыбаков. Валка оттолкнула мою руку и зашлепала к берегу впереди меня, прижав к округлому бедру пульт связи с умандхами.

Я задержался ненадолго возле утихшего аппарата, чтобы нацепить на нос очки с красными линзами, и, прищурившись, посмотрел в небо. Сегодняшний день обещал быть весьма поучительным – официальный визит в резервацию для умандхов в Улакиле. Детям графа предстояло познакомиться с издревле обитавшими на Эмеше ксенобитами, а я – в своем двусмысленном положении пленника и друга – был вынужден отправиться с ними. Учитывая то, что Валка составила нам компанию, я не очень-то и возражал. Остров, как и южный континент из рассказов Валки, представлял собой один из немногочисленных выходов на поверхность древних вулканических пород, образовавшийся еще до тектонической смерти планеты. Уродливые черные камни поднимались, вероятно, на пятьдесят футов над уровнем моря, и на венчавшей их плоской возвышенности надсмотрщики возвели башню, в тени которой ютились примитивные жилища умандхов.