Кристофер Руоккио - Империя тишины [litres]

Я смотрел на них разинув рот и только теперь начал понимать, почему никто до сих пор не расшифровал символы чужаков. Тихие умели говорить, но их слова затерялись во времени. В этих иероглифах – если они были иероглифами – не чувствовалось никакой структуры, никакой логики. Их создал чуждый и непостижимый разум.

– Ничего похожего я еще не видел. Они находятся здесь почти миллион лет? – Я покачал головой, сдерживая удивление. – А выглядят как новые.

Если величественные, воздушные храмы Капеллы заставляли зрителей поднимать глаза к небу, то тяжесть этого купола – такого близкого, что до него, казалось, можно было дотянуться рукой, – придавливала к земле.

Тор Ада одним духом выпалила целый список сведений об этом месте:

– Нижний уровень до сих пор остается затопленным; помпам придется работать всю следующую неделю…

Смысл ее слов едва доходил до меня. В это мгновение я превращался из осторожного скептика в истинно верующего.

– Умандхи никак не могли построить это, – выдохнул я.

Мое заявление оборвало на полуслове монолог Тор Ады, а Валка согласилась:

– Не могли.

– Это невероятно.

Я покачал головой, безуспешно пытаясь справиться с собственными руками. Зараженные ощущением сопричастности, они нетерпеливо двигались вдоль тела, требуя немедленных действий.

– Неудивительно, что вы не спешите предавать огласке свое открытие.

Вокруг этого места должны стоять кордоны службы безопасности. Или стражей Капеллы. Кто-нибудь, кто угодно. Возможно, Эмеш посчитали незначительным поводом для беспокойства, поскольку паломничества к этому отдаленному уголку каменистого Аншара были крайне редки. Возможно, Капелла недооценила то впечатление, которое могут произвести эти развалины на человеческую душу. Возможно, они просто ничего не знали. Мне представилось, как великий приор Лигейя Вас стоит в грязи, среди дохлой рыбы, у основания этой расщелины.

Я ощутил слабые отголоски того чувства, что испытал, сидя в комнате Валки, в Боросево. Люди, сьельсины… Тихие. Мы никогда не были единственной господствующей силой в Галактике. Какими бы странными и скромными в размерах ни были эти тоннели, они сбивали с меня всю спесь, заставляли вспомнить, что я – при всей своей родословной, при всей своей долгой семейной истории – всего лишь человек. Маленький человек в огромном, чуждом и пугающем космосе.

– Да? – сказала Валка в наручный терминал, пригнув голову и отвернувшись.

Я оглянулся на нее, удивленно приподняв брови. Схоласт поступила точно так же. Валка прижала палец к виску, прислушиваясь к наушнику с костной проводимостью, врезанному в кожу прямо у нее под ухом.

– Мы скоро будем, сэр.

Закончив разговор, она посмотрела на нас и объявила:

– Это Эломас. Площадка для лагеря расчищена.

Суровая походная жизнь выглядит немного иначе, когда один из твоих спутников – рыцарь. Жилище сэра Редгрейва в нашем небольшом поселении представляло собой одноэтажную сборную конструкцию площадью около полутора тысяч квадратных футов. Внутреннее убранство живо напомнило мне кабинет графа в Боросево – белая керамика и черное стекло, только оцарапанное и испачканное за то время, что оно простояло под ударами летних бурь. И Бинах, и Арманд имели фиксированные полярные орбиты, так что приливы в этих южных широтах значительно превосходили мягкий подъем воды в тропическом Боросево. Шли недели, я сопровождал Валку и сэра Эломаса в походах на несколько миль вглубь пещерного тоннеля, больше мешаясь под ногами, чем принося какую-то пользу.

Эломас взял с собой троих слуг, когда мы уезжали из его родового владения Глубинный Источник. Первый – его внучатый племянник Картик Веиси, юноша приблизительно пятнадцати лет, исполнявший при деде обязанности оруженосца. Вторая – горничная из местных, а третий – повар – внепланетник с далекой Ашеры. Как только мы вернулись в лагерь, Картик поставил на низкий столик блюдо с жареной рыбой, помидорами и зеленью. Дом рыцаря, при своих небольших размерах, был основательно обустроен – с кухней и душевой комнатой, отделенными от столовой, которая служила одновременно и кабинетом. Пол покрывали тавросианские ковры в два дюйма толщиной, с узорами из синих и красных мандал. В юности сэр Эломас совершил много дальних путешествий, начиная от Джадда и Внешнего Персея и заканчивая самым сердцем Империи – Шпорой Ориона, а также колониями в Стрельце и Центавре. Он пролетел по огромной дуге, пересек весь заселенный сектор Галактики, а затем вернулся к семье своей племянницы на Эмеш, неподалеку от ядра Галактики, на самом краю освоенного человечеством космоса. Ах, какая у него была жизнь…

Пожилой рыцарь выдвинул стул для Валки и ловко подставил второй для Тор Ады, прежде чем схоласт успела за него ухватиться. Только когда обе женщины заняли места, а я устроился на свободном сиденье, сэр Эломас сел сам и сказал:

– Картик, принеси, пожалуйста, вина.

– Да, сэр.

Оруженосец вышел, кивнув мне на ходу и пробормотав:

– Милорд.

Такие ужины вошли у нас в привычку: Эломас, Валка и Ада – как руководители раскопок, и я – как почетный гость. Каждый вечер мы вместе проводили по два часа за разговорами, а затем расходились по своим жилищам.

– Угощение выглядит великолепно, сэр, – сказал я, взяв румяную булочку из хлебной корзинки. – Еще раз спасибо.

Сэр Эломас налил чаю из фарфорового чайника сначала себе, а затем Тор Аде.

– Я всегда считал, – начал он, произнося что-то в этом духе каждый раз, когда мы собирались за столом, – что еда предназначена для того, чтобы ее с кем-то разделить. Прошу вас, прошу.

После этого Ада пустилась в описание проделанной за день работы, которая на ранней стадии в основном заключалась в очистке затопленных участков.

– По правде говоря, – признался я, – боюсь, что от меня не больше пользы, чем от обычного туриста. Мой опыт ограничивается лингвистикой и умением становиться у кого-нибудь на дороге.

Рыцарь и обе женщины коротко рассмеялись.

– Чепуха, мой мальчик, – пророкотал Эломас. – Чепуха! Марос рассказал мне, что вы помогли запустить помпу в тоннеле В. «Я бы не справился без Марло», – сказал он. Слово Редгрейва!

Я улыбнулся и аккуратно очистил рыбу, которую Картик положил на мою тарелку.

– Очень любезно с вашей стороны, но я всего лишь перехваленный подсобный рабочий, – я отложил нож и скрыл свое разочарование за глотком воды, – и все же я хочу еще раз выразить вам благодарность за то, что пригласили меня сюда.

Пожилой рыцарь поставил чашку на стол и принялся без особых церемоний отделять рыбью голову.

– Вы определенно оживили обстановку. И после того, что вы сделали с этим негодяем-священником…