Кристофер Руоккио - Империя тишины [litres]

– Сатрап, дорогая моя! – с глубочайшим, предельно галантным поклоном произнес сэр Эломас, когда герольды закончили объявлять титулы наших благородных гостей. – Добро пожаловать в Калагах! Ваш визит – большая честь для нас. – Он выпрямился и снова натянул на голову свою соломенную шляпу. – Это в самом деле большая честь, что вы нашли время, чтобы взглянуть на нашу маленькую яму в земле.

Долгожданное джаддианское посольство наконец прибыло.

Женщина, к которой обращался Эломас, – леди Калима Алирала Удри ди Сайиф, сатрап Убара и посланник самого князя, – была почти семи футов ростом, ее блестящая медная кожа и темные глаза олицетворяли генетическую безупречность джаддианцев. Разумеется, она принадлежала к eali al’aqran, чисторожденным, в большей степени палатинам, чем сами палатины. Это чувствовалось уже по тому, как ее ноги в мягких туфлях отталкивались при ходьбе от земли, по тому, как она едва заметно вздернула нос во время приветствия Эломаса, по напряженной линии плеч под шелковой шалью. Она была одета в парчовое янтарно-золотистое платье, золотые цепочки обвивали ее шею и лоб, висели на ушах. Ее черные, соболиные волосы заплели в тугую косу, перевитую золотыми нитями и украшенную сияющими, словно звезды, маленькими подвесками.

За ней следовали в колонну по два джаддианские мамлюки, их доспехи сверкали, подобно зеркалам, под полосатыми сине-шафрановыми кафтанами, глубокие капюшоны скрывали лица. Они двигались бесшумно, идеально слаженно. Позади них я заметил Анаис Матаро, которую окружали ликторы в золотисто-зеленых цветах ее дома. Она улыбнулась мне, и я кивнул в ответ. После происшествия в тоннеле – после реакции Валки на него – я не был способен улыбаться.

Приветствуя Эломаса, сатрап ограничилась тем, что приподняла одну бровь.

– Надеюсь, у вас здесь нечто более значительное, чем просто яма, иначе это будет напрасная трата времени.

Вместо сатрапа ответил облаченный в черное призрак, стоявший рядом с ней. Лицо мастера меча оставалось невозмутимым, улыбались только глаза – черные на черном. Рука в перчатке постукивала по пряжке пояса, который стягивал парадную мандию членов его ордена. Одежда закрывала весь его левый бок, свободно спадая с плеча до самых лодыжек и пряча руку в складках материи цвета ночной крови.

– Так вы и есть сэр Эломас Редгрейв?

– Да, это я, сэр?..

– Олорин, – ответил мечник, – Олорин Милта.

Его несвоевременные реплики удивили меня. Пусть он и был мастером меча, одним из маэсколов, но все же не имел права вступать в разговор раньше своей повелительницы. Однако она не упрекнула его, а лишь сказала:

– Простите моего слугу. Олорин… не привык к тишине.

Улыбка мелькнула на лице мастера меча, и он приподнял бровь, подражая хозяйке.

– Мы будем рады взглянуть на эти пещеры, – продолжала она. – Граф назвал их одним из чудес своего мира.

Тон сатрапа подсказал, как мало это для нее означало. Я не мог винить ее. Вероятно, она не видела здесь ничего, кроме Боросево. Не самое яркое впечатление для одной из знаменитых своим сибаритством эали. Воняющие дохлой рыбой и гниющими водорослями каналы не могли сравниться с башнями и хрустальными террасами Джадда, садами удовольствий князя Альдии ди Отранто и известняковыми бастионами Школы Огня.

– Пустяки, пустяки, – махнул рукой Эломас. – Здесь не за что извиняться. Идемте, друзья мои, идемте! Уверен, вам нужно освежиться. Мы не богаты, но у нас есть немного вина из поместья моей племянницы в восточных землях. Вы должны выпить по стаканчику! У меня припасена бутылка золотого, сладкого, как поцелуй, – вот увидите.

Он зашагал легкой походкой рядом с сатрапом, показывая дорогу и вынуждая всех остальных направиться следом.

– Боюсь, сэр, что мы не сможем задержаться у вас, – сказала эали, отбрасывая тяжелую косу и звеня цепочками на лбу и на шее. – У нас в распоряжении всего три часа. Не могли бы мы отправиться прямо к развалинам? Мне бы хотелось взглянуть на чудо, о котором рассказывал лорд Балиан.

По потускневшему голосу Эломаса я догадался, как разочарованно вытянулось его лицо.

– Э-э, ну что ж… Да, конечно. Прошу вас!

Неожиданно я очутился плечом к плечу с Анаис, та продела свою руку в мою и сказала:

– Рада видеть вас, лорд Марло.

Я ответил на ее любезность, и она продолжила:

– Насколько я понимаю, мы скоро поженимся.

О боже, она говорила так громко!

– И я слышал то же самое… хотя это случится только через несколько лет. Вам еще нужно пройти свою эфебию.

Я мечтал лишь о том, чтобы просочиться сквозь землю и стечь в море.

«Должно быть, что-то подобное ощущала Кира», – подумал я, понимая, что мне некуда бежать.

Анаис крепче сжала мой локоть:

– Вы ведь скоро вернетесь в Боросево? Лигейя не посмеет отомстить вам за Гиллиама. Я знаю, что не посмеет.

Она наклонилась так близко, что ее дыхание обожгло мне щеку, и прошептала:

– Я убью ее, если она это сделает.

Затылком я почувствовал взгляд Валки, но пошел дальше, не оборачиваясь.

Не желая спорить и обращать внимание на противоречия в ее словах, я слабо улыбнулся, как может улыбаться попавший в западню.

– Уверен, что скоро вернусь, как только ваш отец решит, что уже можно.

Служба безопасности сатрапа со сканерами и станнерами рассыпалась по поросшим мхом базальтовым скалам, прочесывая местность. Я почти физически ощущал энергетические защитные завесы леди Камиллы и телохранителя-маэскола. Мандия мастера меча колыхалась на ветру, придавая ему вид героя какой-нибудь драматической оперы. Его одежда была свободного покроя, как и предписывали традиции ордена; шелковый шнурок, завязанный под правой рукой, не позволял накидке сползти. Широкий и прямой рукав был пустым, левая рука свисала, словно плеть, а подол из красного шелка чуть ли не волочился по камням. По контрасту правая рука – и все остальное – была туго обтянута отполированной до блеска черной кожей, словно шпага в ножнах.

– Вам нравится маэскол? – спросил я Анаис. – Вы с него глаз не сводите.

– Как и вы тоже, – заметила она, уклоняясь от ответа.

Зачем я это спросил, будь оно все проклято? Ревность? Боги, неужели это была ревность? Но Анаис меня нисколько не интересовала. Почему я должен был ревновать ее?

– Ну да, – сказал я, ухватившись за подходящий ответ, – это ведь маэскол.

Один из знаменитых мастеров меча, величайших бойцов в освоенной человеком Вселенной. Кандидатов в Школу Огня подбирали в юном возрасте исключительно из чисторожденных эали и обучали в течение почти ста стандартных лет. Нет нужды развлекать вас рассказами об их доблести. Хвалу им распевают громко и непрерывно повсюду, где дышит человек. Говорят, что маэскол способен сразиться с сотней легионеров и уцелеть в этой схватке, а движения его так быстры, что сотрясают воздух. Много позже я видел, как один из них одолел троих императорских марсианских гвардейцев, даже не обнажив оружия. Они обладают неким шармом, выходящим за пределы личного обаяния.