Евгений Синтезов - Лох с планеты Земля

Ему никто не ответил.

— В общем, если зубочистку с короткого конца поджечь, она догорит до края стакана, но всё-таки будет висеть.

— А… а в чём тут фокус? — понизив голос, спросил Дак.

— Да хрен его знает! — в тон ему таинственно отозвался Сёма, — мне тоже ничего не объясняли, ну… когда я на этой фигне двести баксов просрал.

Мы дружно заржали по-солдатски во всё горло — стало легко и радостно, что Сёма не умничал, не воображал, а просто отколол номер только ради веселья.

В отличном настроении провели Семёна в свои владения — в парк дроидов. Погуляли по коридорам вдоль рядов парковочных ниш, показали роботов, объяснили, в общем, какие машины, для чего предназначены, и почему некоторые сейчас на потолке, то есть на втором ярусе.

Те, что сверху, запасные, используются, когда Буханка прекращает крутиться, в наступившей невесомости, для работы на внешних объёктах, типа астероидов, чтоб об эти объекты в лепёшку не размазало — ведь пока мы крутимся, всё это несётся относительно стороннего наблюдателя с бешеной скоростью.

Роботы наверху не маленькие, а сжатые, сложены ради экономии полезного объёма. Их уже в невесомости вынимают из ячеек, включают разогрев и тестирование, и партиями отправляют в ангар, расположенный выше этажом. Нужны они бывают нечасто, но в такие моменты обычно требуется много роботов, чтобы за рассчитанные секунды совпадения траекторий, или просто пока не застукали, упереть с внешнего объекта как можно больше полезного груза.

Его частенько приходится отделять от бесполезного, вырезать, выламывать, или просто резать на части, чтоб в ворота пролез. Для этого роботы снабжены всем необходимым оборудованием и зачатками псевдо-интеллекта с набором полезных рефлексов, главными из которых являются инстинкты самосохранения и подражательства.

Конечно подражательства, ведь на первом ярусе стоят роботы, приспособленные под прямое управление человеком, сделанные именно под хуманов. Мы втроём частенько водим свои дружины в такие вылазки, и Сёму с собой возьмём, если хочет.

Это очень интересно — нам ещё не встречались астероиды похожие на другие. Кроме астероидов, часто попадаются выброшенные из гипера корабли.

Теперь мало кто может объяснить, где находится корабль, когда идёт через гипер-пространство, и как на его движение влияют объекты внешнего пространства «вблизи» маршрута. Но что влияют — это точно, прыгнуть можно только через «чистую» пустоту.

Раньше, до Всеобщего безумия, многие расы владели знаниями гипер-перехода и в ходе Войны «минировали» известные проходы к их мирам. Корабли на малоизвестных маршрутах по сию пору вышвыривает из гипера за тысячи парсеков не только от точек старта и финиша, но и любых известных обитаемых систем, на досветовой скорости не доедешь.

Единственная возможность спастись — это «вернуться по своим следам», совершить обратный прыжок, пока не затихло гипер-пространство, встревоженное переходом. В принципе, ничего страшного, просто нужно быть готовым к возможности такого поворота и всегда иметь запас топлива на обратный переход.

Так вот пока гипер не затих, это примерно час-полтора, нужно быстренько оглядеться в поисках всего, что плохо летает. Самих разумных, попавших в ловушку, как правило, уже не спасти, а вот имущество можно прибрать к себе на кораблик.

Продать такое оборудование почти невозможно, потому что оно не лицензированное, и всё сколь-нибудь интересное подпадает под всеобщий закон Содружества о контроле за распространением технологий. Его следует сначала передать на экспертизу ОСБ, а потом забыть со спокойной совестью — ничего не возвращается без объяснений и компенсации. Зато кое-что можно приспособить для себя, как Фару… то есть как Фара это делает.

На этом месте мы решили замять теорию для ясности, а то Сёма слишком быстро всё схватывает, а кое-что ему знать ещё рано.

Да он и сам уловил неловкость и деловито перешёл к конкретике. — Так кого вы собрались брать на абордаж, пиратки?

Мы посмеялись, Мари ответила. — Это только теория, возможные сценарии.

Включилась Лилит. — Наш историк, культуролог и политолог…

— Кто-кто? — уточнил Сёма.

Мне аж стало обидно. — Как это кто? Док, конечно! Он же страшно умный, а ты не понял?

— Понял я, понял! — заверил нас Сёма «в ужасе».

— Так вот. Наш страшно умный историк, культуролог и политолог…, — я сделала паузу, подождала появления хотя бы тени улыбки на Сёмином лице. Не дождалась и спокойно продолжила. — Док утверждает, что архитектура кораблей не должна была сильно измениться, никто не станет вносить существенные изменения в удачные проекты, проверенные временем.

— А мы за два года нашли уже больше полусотни таких потеряшек, — добавила Мари. — Сняли с них схемы…

— И нам встречались на станциях корабли из центральных миров с похожими обводами, — говорю многозначительно и снова делаю паузу, давая Сёме возможность самому догадаться.

— И? — Сёма возможностью пренебрёг.

— Да ничего особенного, — фыркнула Лилит, — просто не заблудимся, если что.

— Если что? — спросил Сёма «зловещим» шёпотом.

— Если случайно окажемся на таком корабле, — невинно похлопала я ему ресницами.

Этот странный человек просто не позволяет хорошо к себе относиться, любое проявление расположения к собственной персоне использует, чтоб высмеять, задеть, поставить в неловкое положение! Ведь зарекались больше ни о чём с ним не говорить! Надо было сразу убить его быстренько и всё… раз двадцать-тридцать.

Мы с ледяным спокойствием дождались, пока он проржётся, и велели полезать в «Тин-айс». Дроид T9-i16, наша механическая макивара, — антропоморфная машина, то есть похожая на человека, высотой в стоячем положении три метра.

У неё две пары конечностей-манипуляторов, с двумя суставами, способными сгибаться в двух направлениях, а в сочленениях с корпусом они могут поворачиваться на сто двадцать градусов. Корпус состоит из условной «спины», её можно сгибать, и жопы — ей соответственно вертеть. Из вооружения только универсальные захваты на концах манипуляторов-опор.

Это дроид аварийного класса, его псевдомускулатура усилена сервоприводом, рассчитана на действия в условиях перегрузки до 7G. Объяснили Сёме, что выше этажом, в ангаре, ему будет неуютно с непривычки в условиях повышенной силы тяжести. Нам-то ладно, мы одели свои рабочие жесткачи, «жёсткие скафандры».

Дали Сёме немного освоиться в машине, он порулил на пятачке у грузового лифта. В лифте объяснили его роль. Тин-айс наш обычный спарринг-партнёр, но уже слишком обычный, даже слегка надоевший. Подражать нам у него не получается, слишком большая разница в скоростях и реакции.