Евгений Синтезов - Лох с планеты Земля

В жёстком скафандре это было не больно и показалось бы даже забавным, кабы происходило не слишком часто. В замкнутом пространстве ангара, куда меня запустили с не девичьей дури во всю скандинавскую страсть.

— Бам-бам-бам-бам… Сука-а-а-а!!! Тресь, бам-бам-бам…, — изображение неслось вокруг меня взбесившейся каруселью.

— Сёма, скользилки отключаются мыслеприказом! — подсказала какая-то шведка.

Я немедленно отдал мысленную команду, и пространство ангара завертелось в вертикальной плоскости. — Дыщ-тыщ-дыдыщ-бам-бам, бля-а-а-а!

Наконец, смог присесть на полу, выжидая, когда восприятие вернётся в норму.

— Не сиди на холодном, — строго сказала Мари, — скафандр теряет энергию.

Встаю, не пошатываясь, ровно только потому, что в скафе по-другому не постоишь, говорю, — спасибо за развлечение, конечно, но давайте я эти коньки немного доработаю в мастерской, а пока просто побегаем?

— Просто побегаем? — удивилась Лилит, — а что ты говорил о командной работе?

— Конечно-конечно, — успокаиваю девчат. — Значит, вы теперь команда. Я поведу шайбу отсюда туда, — указываю на противоположную стенку ангара. — А вы постараетесь её у меня перехватить…

Я сделал многозначительную паузу, — ни разу меня не коснувшись.

— А если ты сам? — деловито уточнила Грейс.

— Уворачивайтесь, — улыбаюсь её догадливости.

Девушки без возражений приняли предложенную игру. Первые три прохода у меня получились легко на использовании их очевидных ошибок. Валькирии быстро внесли поправки, дело пошло интересней. Они заинтересовались, пожелали взглянуть на игру «с другой стороны» — первой роль ведущей заняла Лилит.

Когда беготня им немного наскучила, я предложил «распасы». Девчата в углах треугольника с места отдают передачи, а я старюсь их перехватить.

Сразу они не совсем меня поняли, первым делом Грейс с размаху постаралась пробить мне шайбой шлем. Наверное, валькирии считали помещение моего израненного тела в регенерационную капсулу обязательным финалом занятий.

Снова постарался донести до них суть игрового упражнения, и они неожиданно легко согласились. Я не терял за развлечением бдительности, ежесекундно был готов к внезапному удару, но они продолжали вести себя паиньками. Беззаботно включились в новую забаву, позволили азарту отодвинуть на задний план коварные планы мести.

Когда каждая по нескольку раз постояла на перехвате, они решил, что всё знают про хоккей, и мы в конце занятия погонялись парами. Играли, естественно, пока со мной в паре не поиграли все валькирии — с этим у них строго, всем всё достаётся поровну.

Вроде бы, им понравилась игра, хотя судить трудно — они же, как дети, могут быстро загореться новизной и остыть на другой день. Кую это симпатичное железо, пока горяченькое.

В «раздевалке» уже, когда ставили «жесткачи» на подзарядку, посетовал им, что, как ни здоровски с ними гоняться, играть-то нам по сути не с кем. Хоть и полно на корабле народу, никого по доброй воле в ангар не затащишь.

Вот если б Макс сделал с Буханкой хоккейную программу, как лыжную для немцев! Да как же его уговорить? Девчонки обменялись странно грустными взглядами, Грейс прошептала, вздохнув, — началось!

— Что? — опешил я.

— Ничего, хороший наш, — пропела Лилит.

— Не кручинься, Семён, пойдём лучше ужинать, — ласково подхватила Мари.

— Покормишь нас дошиком, посмотришь кино, — подключилась Грейс к ансамблю подружек. — Да ложись почивать, утро вечера мудренее.

— Что-то наподобие я уже где-то слышал, — говорю в сомнении.

— Утречком после завтрака поговори с Максиком, — продолжила Грейс, не обращая внимания на мою реплику.

— Худа не будет, — поддержала её Мари.

— Правда? — я побоялся спугнуть удачу.

— Блиа будью, — озорно передразнила меня Грейс.

Впервые в новой космической жизни меня разбудили солнечные лучи, бьющие в лицо из окошка. Я поморщился капризно, сквозь остатки сна проявилось осознание, что уже несколько минут не сплю, нежась в предвкушении радостного выходного дня.

Как дома, в детстве, в середине мая, когда тихую радость от неумолимо надвигающейся вечности счастья, каникул, усиливал еле сдерживаемый восторг от пришествия долгожданной субботы — под конец учебного года я, несмотря на всё своё разгильдяйство, успевал серьёзно устать в школе.

И так же, как в детстве, ещё не открыв глаза, я представил себе состоящие из удовольствий и развлечений основные пункты плана на долгожданные выходные.

— Доброе утро, Сёма, — промурлыкала весело Буханка, — тебя ждёт куча дел. Всё забыл? Что не напомнить?

Умница рукотворная наконец-то вняла мольбам не орать мне в сонный мозг каждое утро, сама придумала, как будить по-другому. Надо же — солнышко в окошко, прелесть! Самое интересное — как она додумалась, что человеку гораздо важней вспомнить о кое-каких вещах самостоятельно, а не под душем бездумно слушать её доклад и гадать, когда же она заткнётся наконец!

Не спорю, в первые дни, сразу после первого мордобоя, это было необходимо, я просто не хотел думать даже о ближайшем будущем, настолько мало удовольствия доставляло это занятие. Но жизнь стала как-то налаживаться, будущее перестало пугать — вряд ли можно ждать чего-то страшнее уже происходящего. Да и вообще многое в жизни оказалось сказочно удивительным, особенно Фара, конечно. Я её сегодня обязательно увижу…

Гм, как и вчера, но ведь может вдруг прийти день, в котором её не будет! Жил же я без неё больше четверти века! Стоп, хватит себя накручивать — та жизнь больше не вернётся, и уж точно не сегодня. Итак, что у меня на выходные?

Первое, что вспомнилось — меня сегодня не должны убивать, это происходит по чётным. То есть завтра ждёт беседа с Доком после регенерации, и это очень хорошо ну, должно же в этом быть что-то хорошее!

А сегодня вместо Дока у меня на повестке дня Максик. Ух, как много интересного скопилось по его скромную душу! Он с Буханкой крепко меня достал своей особой программой, вернее достали головоломные упражнения.

Они заполнили не только мои штрафные часы, но проникли в мои сны, и в прочее время мне требовалось внимательно следить за мыслями, чтоб не съехать в эту завораживающую бездну. Честно, не смотря на все попытки Макса объяснить, как это работает, я мало что понял, но для меня уже очевиден ошеломляющий вывод из этого — оно работает!

В жизни бы не догадался, а тут будто пазл сам сложился: Макс начал программу с кем-то, о ком мне знать не нужно. Он правдиво признал, что подсматривал за девчонками с покойными Танака. И, по словам немцев, у Танака были какие-то личные записи.

Ерунда, вроде бы, но, во-первых, Макс не сказал, что они подсматривали только за девчонками. А во-вторых, я сам попробовал «заснять» простейшую картинку в мастерской, то есть передать искину изображение — ничего не получилось.