Евгений Синтезов - Лох это судьба

Всякий разумный медведь перед тем, как счесть самого себя проснувшимся, вспоминает, где и как уснул. В момент засыпания в их мозгах откладывается картинка шумов, запахов, телесных ощущений, и пробуждение начинается с поиска различий, далее включается процесс их логического осмысления. Процесс этот расходует ресурсы мозга, и, если всё в целом без изменений — не трёт, не давит, в пузе не урчит, брулы немедленно приступают к их восстановлению.

Процесс осмысления плавно перетекает в сон, таким образом сны для них по самому их естеству не менее реальны, чем окружающая действительность. Оттого-то средний брул в области абстракций с человеческой точки зрения гениален. Вся их культура фактически построена на пересказе снов, если не брать во внимание героический эпос. Он составляет значительную часть культуры, и причина для этого проста, даже банальна. Люди тоже спросонья не отличаются покладистым нравом, что уж говорить о медведях, которые почти всю жизнь проводят в этом состоянии.

У брулов есть легенда о золотом веке мира и благоденствия, который должен наступить сразу после того, как им, наконец, дадут нормально выспаться. Когда сменят друг друга поколений двадцать, которым за все их жизни ни разу не придётся просыпаться, чтобы убивать. Мукадо, просыпаясь, в очередной раз с грустью отметил, что он к ним не относится, и это очень хорошо, ведь с такой жизнью до золотого века брулы совершенно отупеют, если не вымрут с тоски раньше.

Человеческому существу, возможно, эта мысль показалась бы забавной уже тем, что мишка как-то умудрялся грустить и радоваться одновременно. Парадокса тут никакого нет, всё дело в дурной людской привычке очеловечивать разум, медведи просто не способны по-человечески радоваться или грустить. Чувства их с одной стороны проще, с другой разнообразнее, однако косолапые скромники, хоть и тонко чувствуют себе подобных, для людей все свои чувства называют чувством юмора, а странности объясняют его медвежьим своеобразием.

Должен заметить, что в части, касающейся чувств, вызываемых людьми, людей они практически не обманывают — нормальному медведю к этим существам без юмора относиться попросту невозможно. Часто юмор — это естественная защитная реакция прирождённых воинов на обстоятельства, которые люди не устают создавать с самым серьёзным видом.

Для звёздного бродяги и торговца Мукадо защитная реакция давно стала привычкой. Он начал процесс пробуждения со смакования воспоминаний об обстоятельствах своего засыпания. Если отбросить лирику, его усыпили, как больное животное. Именно животное — газовая ловушка сработала в норе для настоящих медведей. Осталось выяснить, с какой целью? Чтобы сделать прививки? Возможно…

Только зачем для этого его куда-то везти? Он ощущал лёгкую вибрацию от пола, на слух уловил низкий гул неких механизмов. Сделав вид, что ворочается во сне, огляделся, прищурившись. Сам он в клетке, как и полагается зверю, а клетка в каком-то незнакомом продолговатом помещении. Земной медведь, которого уже перевозили в другие зоопарки, сразу бы узнал ангар транспортного самолёта, космонавту Мукадо пришла мысль о грузовом отсеке шатла.

Он засыпал и просыпался обычным порядком, пока обстановка оставалась неизменной. Наконец, он зафиксировал постороннее присутствие. В опасной близости к прутьям стоял человек с обычным здешним устройством в руках и увлечённо делал снимки. Мукадо охотно ему позировал — потянулся, перевернулся на спину, почти у самых прутьев, протяжно зевнул. Человек просто не мог упустить такой кадр, просунул руки между прутьев, намереваясь сделать снимок зевающего медведя сверху…

Он медленно ополз по прутьям, пачкая кровью, под ним растеклась кровавая лужа. Мукадо спрятал телефон под мышкой и снова завалился спать. Что ему могут за это сделать? Он же хищник! Не подходите близко, тем более не суйте в клетку руки. Когда проснулся, трупа у решётки уже не было, лужу на полу вытерли, а в его клетке смердел большой кусок сырого мяса. Нет, в положении хищника всё-таки есть свои минусы.

Мукадо, стараясь не обращать внимание на вонь, тщательно принюхался, прислушался и огляделся. Под потолком заметил блик оптического сенсора, скорей всего за ним наблюдают. Однако его никто не спросил про гаджет пострадавшего. Не заметили? Или не обратили внимания. За ним действительно наблюдали. Двое мужчин не отрывали взглядов от экрана, где полярный медведь, подняв лапу, другой поскрёб под мышкой, потом почесал под другой, уселся натурально на жопу, навалившись спиной на решётку, согнул задние лапы, передние положил на колени и надолго на них уставился.

— Обалдеть! — Прокомментировал один наблюдатель.

— Русский. — Отреагировал другой.

— Медведь?! — Воскликнул первый.

— Тем более. — Пожал плечами второй.

Мукадо быстро разобрался в нехитром устройстве, водя хорошо развитой подушечкой под когтем по сенсорному экрану. Его похитили и куда-то везут, считая обычным местным медведем. Друзья без всяких сомнений его ищут… Только ищут они разумного космического медведя. От валькирий он получил кое-какие сведения о земной сети, знал о социальных сетях. Зашёл в родной домен Сёмы, запросил поиск самых популярных. Вошёл в систему, у владельца телефона, оказывается, есть свой аккаунт… или был. Медведь слегка засомневался, что аккаунт покойного, с фотографии улыбалось совсем другое лицо. На странице не нашлось ничего интересного: какие-то явно транспортные средства с двумя колёсами, девушки, жилища. Набрал в строке поиска «разумный медведь Мукадо».

Среди множества медвежьих и японских ответов на третьей странице нашёл строчку «Если вы разумный космический медведь…» Нажал перейти и на странице некоего Паши увидел собственную фотографию и объявление:

«Если вы разумный космический медведь, пожалуйста, откликнетесь в комментариях. Вас разыскивают друзья».

Под объявлением уже имелось множество в разной степени остроумных ответов, явно написанных для веселья.

Мукадо набрал: «Привет, Сэм, девочки! Я в клетке, куда-то везут, когда привезут, напишу здесь».

Поставил закладку и продолжил блуждания по сети — ведь это именно то, о чём он просил служащую гильдии хвана-Оксану.

Мукадо увлечённо листал страницы. По сравнению с чопорными, зарегламентированными сетями Содружества или планетарными системами брулов, цифровая среда дикого человечества поражала его космическое воображение. Видимо, поражать воображение — её главная задача. Все известные ему сети имели строго утилитарную задачу облегчения поиска и структурирования информации, эта больше всего походила на шабаш во славу верховного божества «хайпа» и «фейка», пророка его.