Ольга Громыко - Встретимся на Кассандре! [СИ litres]

Теперь «пф-ф-ф» издала Кира.

– Думаешь, по закону подлости гробница именно там?

– Думаю, по закону подлости ее там не окажется, – скептически возразила Трикси.

– Но проверить-то все равно надо.

– А как же камеры? – напомнила Кира.

– Давайте придумаем какую-нибудь аварию с выбросом мощной электромагнитной волны, которая их повредит, – предложила Трикси.

– Ха, – мрачно сказала Кира, – да нам с нашим везением достаточно просто ее подождать!

– Они все равно заподозрят, что это подстроено ради обыска их комнат, – отверг эту идею Реми. – Сейчас против нас настроены только двое членов комиссии, а будут все пятеро.

– Хм… – Трикси с досадой осознала, что опять раздергала пирсинг в губе до крови, и заставила себя выпустить колечко. Аж секунд на сорок. – А может, обыщем комнаты в открытую?

– В смысле?

– Идут! – заблаговременно предупредил Реми, и компания успела быстренько дообсудить идею, а Ия – выскользнуть из башни прежде, чем комиссия подошла к винтовой лестнице.

Леон умылся и побрился, но под ругань напарниц делал это в такой спешке, что на его усах до сих пор поблескивали капельки воды и даже клочки пены.

– Извините, что-то мы заспались, – смущенно сказал он. – Я даже своего будильника не услышал!

– Мы никаких будильников не услышали! – с нажимом подхватила Милена, определенно чуя в этом козни ОЗК.

Вторая клон и секретарь неодобрительно переминались с ноги на ногу, непонятно кого поддерживая. Центаврианин скучающе изучал обстановку кабинета. По данным киборгов, он встал раньше всех и, возможно, вообще не поддался чаю, но воспользовался случаем полодырничать подольше и никого будить не стал, занялся своими делами в инфранете.

– Это все из-за здешнего воздуха, – авторитетно заверила их Кира. – Я тоже на Земле страдала от бессонницы, а тут сплю, как убитая!

После тридцати двух часов на ногах глава ОЗК чувствовала себя так, будто ее действительно убили, воскресили и снова припахали работать, причем ее разваливающаяся плоть держится только на макияже, поэтому главное – не делать резких движений.

– А сейчас вы скажете, что ваш рабочий день уже закончен, и осмотр замка придется отложить до завтра? – не унималась Милена.

– Нет, ну что вы! – разыграла благородное негодование Кира. – Ради вас я охотно поработаю сверхурочно. Но, может, сперва по чашечке ча… кофейку?

– Давайте, – радостно согласился Леон.

– И так уже прорву времени потеряли! – процедила клон сквозь поджатые губы, однако за семнадцать часов комиссия успела не только выспаться, но и проголодаться, поэтому позволила увести себя в комнату для совещаний, где побольше места и солнышка.

Какого именно, Кира уточнять не стала.

Десять минут спустя в одну из гостевых комнат вошла самая свирепая горничная в мире. Пожалуй, даже если бы снаружи висела табличка «Не беспокоить», постояльцы, чем бы они ни занимались, вылетели бы из номера в чем были, выкрикивая извинения, что вообще посмели ее повесить, и умоляя о пощаде.

Ия терпеть не могла платья, да еще такие, с накрахмаленным передником, кружавчиками и рюшечками. Особенно ее бесил чепчик, похожий она затолкала в глотку одному из любителей ролевого использования боевых киборгов. Но отдать драгоценный радиограф в чужие руки, особенно если они приделаны к Сергею Петровичу, для Ии оказалось большим из зол.

Маскировка прибора под пылесос тоже не выдерживала никакой критики, зато он хотя бы стал не похож на радиограф, а на шоаррские технологии можно списать все, что угодно.

«Ты, это, хотя бы кровати для видимости застели», – заискивающе попросила «горничную» Кира.

Ия двинула нижней челюстью, как голодный питбуль, и Кира решила, что про лебедей из полотеничек лучше даже не заикаться.

Сперва «горничная» прошлась «пылесосом» по полу, сметая все на своем пути, будь то упавшая с тумбочки перчатка или сама тумбочка. Не поддалась только тяжеленная кованая кровать, зато у нее были высокие ножки, и Ия, не сбавляя темпа, упала на пол и с проворством бывалого солдата проползла под днищем. В платье это выглядело настолько впечатляюще, что спецагент Федерации, впоследствии просматривавший записи с возвращенных комиссией камер, поперхнулся кофе и долго откашливался.

Затем пришел черед стен, от которых столь же беспощадно отшвыривалось все затрудняющее доступ. Сделав полный круг, Ия задрала голову и алчно уставилась на высокий потолок, даже одну ногу на стенку поставила, демонстрируя чулок в мелкую сетку и заношенный походный ботинок на толстой подошве.

Спецагент, на всякий случай оставив кружку, затаив дыхание ждал, не побежит ли адская горничная вверх по стене, как муха, но киборг убрала ногу и пошла за стулом.

В конце «уборки» Ия заправила кровати. Опять же по-армейски быстро и четко, с переворачиванием на весу толстого двуспального матраса и звучным его хлопком обратно. В воздух взвилось облако пыли и парочка огорошенных тараканов, которых киборг застелила вместе с простыней по нормативу пять целых три десятых секунды. С одеялом, покрывалом и подушками Ия тоже справилась на радость самому привередливому прапорщику; правда, теперь от роскошной старинной кровати почему-то неуловимо веяло казармой.

«Видите ли, среди Mary сорванных киборгов не бывает, у них процессор другого типа, – потом виновато объясняла Кира комиссии. – А эта девочка у нас новенькая, еще не очень адаптированная, но старательная…»

Зато на обыск это действо не походило ни в коей мере, и ОЗК отделалось обещанием более усердно заниматься воспитанием своих подопечных.

А пока что Ия оценивающе обвела взглядом учиненный ею разгром и с чувством выполненного долга перешла к следующей комнате.

Солнышко комиссии ожидаемо не понравилось, и она минут десять критиковала это безобразие, чего Кире и надо было.

Потом глава ОЗК тактично напомнила, что новые владельцы вправе оклеивать обоями и перекрашивать те помещения, которые были оклеены и перекрашены до них, то есть почти все жилые комнаты – до Ванессы замок работал отелем, и серые каменные стены действовали на большинство постояльцев угнетающе.

Вечерний завтрак затянулся еще на пятнадцать минут: Милена с брызгами слюны доказывала, что интерьер здания должен сочетаться с его архитектурой. Леон попытался разрядить обстановку, неудачно пошутив, что, мол, со статуей герцогини Кассандрийской комната вполне себе сочетается, и досталось и ему, и статуе.

В итоге кое-как сошлись на официальном предписании «привести помещение в более уютный и соответствующий целевому назначению вид».

«Попрошу Алана дорисовать цветочки, – злорадно подумала Кира. – Такие же улыбчивые».