Сергей Харламов - Возвращение Апостолов [СИ]

Космодесантник понял.

— А какие окопы нас посылают рыть? — припомнил указание Дэвид.

Сигарета выпала изо рта собеседника. Осмотревшись, он тихо вскрикнул: — Опоздали, — спрыгнул с койки и заметался по бараку, собираясь.

Дэвид спустился с лежака, уныло поглядел на мечущегося Шуга II.

«Неужели они засекли время, когда я вышел от Экурта, и выслали гонца. Или у них есть иная связь, что непохоже. Странно всё это», — думал Дэвид.

— Может, успеем ещё? — предположил он с надеждой в голосе.

— Бегом, — услышал он в ответ. Подавая пример, Шуг II выскочил из барака. Дэвид за ним.

По проложенным по территории лагеря рельсам взад и вперёд сновали вагонетки, гружённые квадратными глиняными плитками и щебнем.

— Пригнись! — быстро скомандовал Шуг II, заметив боковым зрением двух солдат. — Вдоль путей. Вперёд!

— Стой! — раздалось как бы в ответ.

Они продолжали бежать вдоль полотна. Раздались выстрелы. «Предупредительные», — решил Дэвид. Вдруг Шуг II упал. Дэвид подскочил к нему. Тот был мёртв.

— Проклятие! — выругался Джеффри.

Теперь стреляли по нему в промежутках между вагонетками. Он оставил Шуга II, продолжая спасаться бегством. Внезапно со сторожевой вышки раздалась короткая очередь. Охота начиналась.

Метрах в пятистах впереди виднелся вход в двойной искусственный тоннель. «Только бы добраться», — повторял себе Дэвид, ощущая, как растёт число преследователей. — «Мне надо прыгнуть в пустой вагон, идущий на разработки», — твёрдо решил он. Но тут строго наперерез ему к тоннелю бросился здоровый солдат с карабином наготове.

Дэвид понял, что не успевает. Он был слаб и к тому же не вооружён. Шансов практически не было. Эх, жаль, что подарок апостолов пришлось отдать Лагуре в обмен на Лейзу. «Неужели мне предстоит ещё одно путешествие в мир иной», — на мгновение задумался он. — «Хотя нет, Узар предупреждал, что, кроме Земли и Лагуры, есть ещё шесть живых планет, заселённых представителями рас, избранных Магистром. Наверняка, этот концлагерь — колония, не принадлежащая к их числу. Следовательно, умри я здесь, с того света меня не вытащит сам Господь Бог».

Надо запрыгнуть в вагонетку. Но как? Пустые тележки идут с другой стороны, перелезать же через наполненную, — означало стать движущейся живой мишенью. В одной из вагонеток что-то блеснуло. Дэвид подпрыгнул, дёрнув за металлическую рукоятку. Сверху посыпались куски глины, вслед за ними на рельсы скатилась отделённая от тела окровавленная человеческая голова с торчащим из неё топорищем. В то же время в руке оказалась секира, оставленная неизвестным благодетелем. Солдат к этому времени прицелился и положил палец на курок. Разбежавшись, Дэвид, как шестом оттолкнулся секирой от земли, пролетел, мигом покрыв расстояние в добрый десяток шагов. Раздался выстрел. Пуля полоснула его по руке. Но он уже приблизился к врагу и взмахнул металлической штангой. Сильный косой удар пришёлся по голове, и солдат, обливаясь кровью, упал замертво.

Тем временем Дэвид догнал, подтянулся, влезая в цельную наполненную вагонетку, распластался под веером рассыпавшихся пуль на влажных комьях земли; спустя пару секунд снова вскочил, стремительным рывком влетел в пустую тележку, пригнулся, и в тот же момент над его головой сгустилась тьма тоннеля.

Вагонетка быстро, но осторожно ползла в глубину шахты. Вдали раздавались тяжёлые удары молота и звон цепей.

Дэвид осторожно приподнялся на ноги, встречая появившийся над головой свет. Но что он несёт в себе: жизнь или смерть? Дэвид не знал, но пожалел, что не прихватил топора.

Видно, на роду мне было написано пережить многое. Странствующий монах знал гораздо больше, чем мог сказать. Сразу же после его исчезновения на месте, где совсем недавно стоял мой дом, возник космический корабль, и я был немедленно завербован для выполнения секретного задания. Пройдя краткий курс обучения по микрофильмам, я понял, что цели Коалиции простираются неизмеримо дальше Мирны, — они опутывают как паутина весь космос.

Получив дар бессмертия (моя миссия в действительности того требовала), я был направлен на планеты правосудия. О местоположении их на картах не берусь судить. К тому времени для перемещения в пространстве мне был не нужен корабль. Все выглядело на удивление просто. После получения мысленного приказа (От кого?) и уточнения всех необходимых подробностей, я как-бы изъявлял свою готовность; что, скорее всего, и служило сигналом к действию. Поразительно, но факт. Моей доброй воли было достаточно, чтобы перенести меня через немыслимые расстояния!

На меня была возложена роль наблюдателя и связного. Мои глаза стали чем-то наподобие объектива, и поначалу меня бросало в жар от одной мысли, что через них на мир смотрят неведомые существа. Да, забыл сказать, наблюдал я за людьми. На всех планетах правосудия проходил эксперимент. В зданиях-колоннах наподобие амфитеатров проводились бесконечные турниры, выявлялись победители — обладатели счастливых билетов. Повсюду царила торжественная атмосфера с примесью помпезности. Мало помалу мне наскучила роль соглядатая, и я осмелился обратиться с мысленным вопросом к своим работодателям. Ответом стало немедленное наставление. Оказывается, я не мог выйти из игры, поскольку был соединен с компьютерной системой максимальной сложности. Что до меня, то я не очень-то поверил в их объяснение.

В результате долгого нахождения на службе у Коалиции мои чувства притупились настолько, что я перестал реагировать на внешние раздражители, перестал пропускать информацию через мозг. Я стал игрушкой в чужих руках и уже не мог (да и не хотел) ничего менять. В конце концов, Стив Беркут перестал существовать. Он был обезличен.

Вот какой высокой ценой досталось мне собственное бессмертие.

— Вот так шлем! — воскликнул мальчик, притрагиваясь к неизвестному творению.

— Не трогай! — одёрнул его старик, поднимая свои старческие, слезящиеся глаза на усеянное звёздами небо.

— Но откуда он у тебя, деда, — не унимался ребёнок.

Старик откашлялся, вытряхнул из башмака непрошеный колкий камень.

— Этот шлем, внучек, оставили здесь люди. А потом ушли, унеся с собой Великое Знание.

Мальчик недоверчиво посмотрел на шлем, погладил потускневшее серебро забрала.

— А когда это было, а, деда?

— Давно. Я был тогда ещё совсем молодым. И старуха моя была тогда красавицей.

— Но почему они улетели?

— Им нельзя было оставаться. Когда-нибудь люди найдут оставленные ими клады, и пополнят своё знание.

— И они никогда не вернутся? — обиженно спросил мальчик, отгоняя большого золотистого тонкокрыла, примостившегося было у его колен.