Олег Мартынов - Тот еще космонавт! [litres]

– Иди сюда, Саня, хватит валяться, скорее же!

– Опять какую-нибудь гадость придумал? – Приближаясь вразвалочку, ожидая скрытого подвоха, Саня, отряхиваясь, оказался у пульта технического контроля бортовых параметров корабля.

– Температура в контуре реактора растет!

– Я сейчас шуток совсем понимать перестану. – Не веря словам Женьки, Саня заставил себя вглядеться в монитор. – Ох, твою же мать, пусти!

В желтой предаварийной зоне электронный курсор указателя температуры охлаждающих газов неумолимо полз к запретной границе, сработала система оповещения, воем и световой сигнализацией обязуя экипаж занять положенные места при экстренной ситуации. Как ужаленный, Женька влетел в кресло второго пилота, наводя камеры наружного обзора на источник аварии.

– Саня, вокруг модуля реакторной установки туман какой-то нездоровый появился.

– Никодим, Рифат, подъем, тревога! – Пытаясь надеть гарнитуру, Саня одновременно кричал что есть мочи в микрофон.

Защелкали тумблеры управления, клавиши клавиатур запищали под тяжестью фаланг пальцев, сопровождаемые неистовой музыкой сирены и хаотичным миганием ламп аварийной подсветки.

– Командир, температура в контуре на пределе!

– Спокойно, не дергаться. – Спросонья протирая глаза, брат Никодим скомандовал Сане: – Дай контур. Контроль и проверка автоматики защиты. Женька, доложи Земле. Рифат, аварийный лист тридцать.

– Выполняю, командир. – Заспанный вид второго бортинженера вызывал лишь сожаление.

– Никодим, автоматика не сработала, команда не прошла, отключилась сразу. – Саня судорожно пытался вернуть кнопки защиты во включенное положение.

– Мужики, это дымина, пожар! – Бросив свой пульт, Женька рванул к иллюминаторам. – Ни хрена себе!

– Сейчас рванет! Командир, температура перешла в красную зону! – Инстинктивно втянув голову в плечи, Саня не останавливался, оживляя отказавшую автоматическую блокировку.

– Рифат, ты где? – Брат Никодим в спешке искал запропастившегося невесть куда члена экипажа.

– Командир, я в шлюзовой камере, к выходу готов! – буднично доложил Рифат о намерении выйти наружу.

– Куда, кто разрешил? – Командир прыжком оказался у люка в шлюз. – Стоять, кому говорю!

– Он задраен, ты же знаешь, Никодим. Кому-то нужно все равно идти, помоги уравнять давление в камере, – твердо и без напряжения попросил Рифат командира. – Отрубить необходимо вручную, кроме меня, эту шарманку лучше не знает никто.

– Скафандр нужно было проверить перед выходом, соблюсти положенные инструкции, одевание ведь строго вдвоем производят. – Лоб брата Никодима покрылся выступившей испариной.

– Времени нет, командир, я туда и обратно, делов-то на полчаса, сделаю как надо и вернусь.

– Хорошо, приготовься. Уравниваю давление, у тебя на отключение сорок минут, не подведи, Рифат.

– Понял, уложусь.

– Никодим, шлюз открыт, давление нулевое. – Женька доложил о нарушении герметичности шлюзового отсека. – Прицепился к монорельсу, его наблюдаю.

Влекомый тележкой по ферме, Рифат постарался помахать рукой, не отрываясь от станины. Посмотрел на служебный модуль и, выставив перед собой ноги, мягко амортизируя, коснулся обшивки:

– Я на разгонных блоках, двигаюсь к реактору, давление в скафандре падает, но терпимо.

В это время Саня не прекращал попыток привести в чувство автоматику защиты, непрестанно, раз за разом, проделывал необходимые процедуры для ее включения. Женька переместился за командный пульт управления, зорко отслеживая навигационные параметры полета, просчитывая возможные изменения траектории в сложившейся непростой обстановке. Только брат Никодим не отходил от иллюминатора, неотрывно наблюдал за действиями Рифата.

– Командир, температура зашкаливает, датчики взбесились. Может, пока не поздно, отстыкуемся от комплекса? Это же второй Чернобыль, и не где-нибудь там, далеко, а у нас под боком. Быстро Рифата назад и валим? – Саня уже безжалостно колотил по приборам.

– А что потом? Без разгонных блоков нам не обойтись, затормозить даже толком не получится у Марса, а о возвращении тогда вообще можно забыть. Будем пробовать вариант с Рифатом. Молитесь, парни.

– «Печора-4», проник в отсек управления реактора. Сейчас его утихомирю. Командир, придется временно обесточить комплекс, похоже, программная ошибка в цепи электроотклика, автоматика замыкается на себя, по кругу. Нужно перейти на аварийное питание. – Рифат тяжело дышал, натужную работу его легких отчетливо было слышно в процессе радиообмена.

– Как самочувствие, Рифат? – Брат Никодим взволнованно увеличивал изображение с камер наружного наблюдения в мониторе второго пилота. Затем рывком метнулся к Сане, помогая ему подготовить комплекс к обесточиванию. – Мы готовы.

– Давление здорово упало, такое ощущение, что кожа горит синим пламенем и глаза из орбит вылазят. Так, давайте, пора!

По команде Рифата Саня отключил питание на основные узлы и агрегаты станции, оставив только навигационную систему, главный бортовой компьютер, систему ориентации и аварийное освещение в служебном модуле.

– «Печоры», что случилось? – Земля наконец соизволила ответить, но вести с ней переговоры было излишней и недопустимой потерей времени, да и желания в данных условиях не возникало.

– «Колыма», доложу позже, на борту нештатная ситуация. – Брат Никодим резко отрубил блок дальней связи. – Рифат, как там?

– Порядок, командир, еще немного и…

Договорить он не успел. Взрыв огромной мощности сотряс межпланетный комплекс, прокатившись оглушительным цунами от эпицентра до самых окраин гигантской конструкции. Волны вибрации следовали через равные промежутки времени, сопровождаясь скрежетом и лязганьем сталкивающихся между собой кусков вырванных и обожженных элементов реактора. Черный квадрат Малевича окутался сполохами огня, пожирая на своем пути и отсек управления с Рифатом внутри.

– Защита включена, реактор заглушен, система пожаротушения отработала штатно, температура предельная. Командир, если огонь не утихнет, то к Чернобылю прибавится и еще один охрененный взрыв. – Саня с тревогой указал на разгонные блоки. – В них топлива как у дурака фантиков. Эх, мама, роди меня обратно!

– Рифат, ответь! Слышишь меня? – Брат Никодим неустанно повторял один и тот же запрос, пытаясь восстановить утерянную связь. – «Печора-4», молодец! Ответь, пора, брат, назад! Рифат, дуй обратно!

Знали бы ребята тогда, еще до взрыва, что вследствие неправильно надетого скафандра из-за махонькой безделушки, лямки с клапаном, попавшей в стык соединительного шва, давление стравилось настолько, что передвигаться и даже мыслить становилось тяжким занятием. Кессонная болезнь, отправившая на тот свет не одну тысячу водолазов и дайверов, смертельным шагом добралась до глубин космического пространства. Из-за разницы давления внутри человека и снаружи азот, находящийся в крови, закипал, дальше следовала мучительная смерть. Рифат это знал.