Олег Мартынов - Тот еще космонавт! [litres]

Вроде обошлось. Следы бы ровера не исчезли. «Найду ли их после такой бури? А почему стало тихо? Музыка Баха больше не звучит. Хоть Бах и великий, а надоел хуже горькой редьки, и вправду, умолк. Попью немного и в путь».

Никодим, где тебя теперь искать, среди живых или мертвых? Бах получился на славу, хороший такой БАХ, звучный! Вот тебе, брат, и фуги с кантатами!

– Ваш ход, Владилен Владиленович! – Министр обороны Российской Федерации, как всегда, был собран и подтянут.

– Наблюдаю все время за вами, уж простите, издержки образования. Осталось три хода, и вам будет мат, а вы цепляетесь за призрачную надежду, или это в вас известный «авось» сидит? – Президент задумчиво глядел на шахматную доску. – Сдавайтесь и пожмем дружески руки. Бессмысленно же дальше продолжать партию!

– Авось, может быть, но положение мое не так и критично. Если, к примеру, сожру вот эту пешку, то офицер шаханет вашей королеве. – Кожемякович проделал задуманное, стараясь незаметно, под столом, вытереть вспотевшую некстати ладонь о полы парадного кителя.

– Это предсказуемо. Пешка и предназначалась в жертву, а вы клюнули. Вот и пожинайте теперь плоды своей неуемной фантазии. Шах и мат! Еще быстрее получилось. – Президент элегантно срубил офицера конем, довольно потирая руки. – Коняшку-то и не восприняли всерьез. О, боги, будьте нам порукой!

– Так и знал, что продую опять! Это Гомер? – Министр обороны аккуратно расставлял фигуры для новой партии.

– «Илиада», замечательная книга! Читали? – Довольный президент прохаживался у увесистого письменного стола.

– Читал, давно, в детстве, – чуть покраснев, невнятно ответил Кожемякович.

– Кстати, Сергей, как там дела у ребят, что слышно?

– Пытался вам вчера еще доложить, но вы оказались на пресс-конференции, не стал беспокоить. – Министр поднялся из-за стола и вытянулся. – Не война же началась.

– Ну-ну, слушаю. – Глава государства занял свое рабочее место.

– Связи как не было, так и нет. Наши попытки не увенчались успехом. Комплекс на орбите Марса, без признаков жизни, работает только маяк. Через год-полтора ожидается сход в плотные слои атмосферы, не очень удачно выбраны параметры. Более-менее достоверно можно утверждать, что модуль на поверхности, а в каком состоянии и работоспособности, неизвестно. Вчера прошла информация, что десять дней назад марсианские поверхностные роверы зафиксировали толчки амплитудой около семи баллов, они находятся далековато от эпицентра, но есть вероятность, что взрыв все-таки был произведен, с эквивалентной мощностью около ста мегатонн. Цифра соответствует применяемому заряду, обрабатываем поступившие данные, к вечеру буду готов доложить.

– Хорошо. Ваши предположения по поводу экипажа? Смогли уцелеть? Какова вероятность благополучного исхода экспедиции?

– Скорее всего, экипаж погиб! Окно для старта с Марса закрывается на днях, даже в случае их выживания и удачного попадания на комплекс шансов вернуться немного. По длинной траектории им не продержаться, корабль не рассчитан на такую продолжительность, запасов воздуха, воды не хватит, даже со всеми натяжками. Прогноз неутешителен.

– Сергей Кожемякович, спасибо! Подготовьте, пожалуйста, представление к государственным наградам…

– В закрытом списке? – Министр нечаянно перебил президента.

– Разумеется. И наверное, посмертно… – Владилен Владиленович вяло посмотрел на министра обороны, вытащил черного вороного коня из ровного строя шахматных фигур, любезно расставленных Кожемяковичем, и направился к выходу: – Пойду к премьеру, проверю на нем Гомера!

Оживление на автостоянке начинается примерно около шести часов утра. Редкие автовладельцы, ответственно относящиеся к своей работе, стягиваются к машинам, зябко поеживаясь на ветру. Кто-то заглядывает под капот автомобиля, проделывая известные положенные по эксплуатации процедуры, проверяют уровень масла, силясь рассмотреть нужные на щупе метки, отворачивают неподатливые крышки бачков тормозной жидкости и антифриза, бегают, как угорелые, с манометром, измеряя давление в шинах. Кто-то, наоборот, поверхностно относящиеся к техническому состоянию авто, недовольно запихивают себя в салон, спешно запускают двигатель и без прогрева вылетают прочь со стоянки. Кто-то же бережно смахивает прилипшую пыль ветошью, попрыскивая предварительно на стекло моющим средством из пластикового бутылька.

Разные люди, разные автомобили, и дальнейшая судьба их сложится тоже по-разному. Пройдут ли вместе до конца своих дней или разбегутся после непродолжительного общения, ведомо лишь на небесах и, в меньшей степени, базе данных ГИБДД. Случаются, конечно, и радостные повторные встречи, нежданно появляющиеся на нелегком жизненном пути, но чаще они мимолетны и с накипью грусти. Ого, это же моя бывшая проехала, узнал ее по царапине на правом боковом зеркале, постарела-то как, и уже провожаешь с сочувствием и снисходительностью. Счастливых тебе поворотов, милая!

Разъедутся ранние пташки, и с восходом солнца налетит основной косяк, безудержно галдящий, куда-то всегда спешащий, с азартом покрикивая, бранясь между собой. Деловитые водители большегрузов, удачливые бизнесмены, мелкие клерки, опаздывающие работники сферы услуг и обслуживания, заботливые мамашки, отвозящие своих чад в детский сад или школу, соберутся вместе и, как обычно, организуют пробку при выезде со стоянки, не делая скидку на пол, возраст и расовую принадлежность. Таким образом повторяется изо дня в день, невзирая на времена года. Поругавшись утром, вечером, того и гляди, идут, обнявшись, смеясь и настойчиво предлагая взаймы. Но в выходной день стояночная жизнь ненадолго замирает, никто никуда не торопится, дети не плачут от попавшего на них снега или грязи, слетающего слой за слоем с крыши автомобиля, энергичными движениями смахивающими щеткой мамы или папы. Тишина и идиллия!

В это же воскресное утро было по-другому. Двенадцатитактовый блюз сотрясал глубину парковки, казалось, еще немного – и защитного цвета кунг пустится во все тяжкие, подпрыгивая и переваливаясь в ритм грохочущей музыки. Тяжелые гитарные рифы сопереживали пронзительному и тонкому вокалу, то туго переплетались, как разворошенный клубок змей, то расставаясь, расходились на октаву, чтобы вновь слиться в музыкальном экстазе под несмолкаемый гром барабанов. Охрана знала, что такой хоррор на стоянке слушает только Олег-камазист. Напьется и требует продолжения банкета, и, как всегда, за праздничным столом он окажется один. Или просто забыл выключить телефон, уснул, впрочем, и такое случалось довольно часто, жди теперь, когда батарейка сядет.