Михаил Кубрин - На пути у цунами [litres]

– Кстати, уважаемая Дармулла, если вам посчастливится взять Зоббу Тресиниджика в плен и вы будете думать, какая казнь достойна его злодеяний, у меня есть одно предложение…

Где-то в недрах станции-тюрьмы синекожий и красноглазый гуманоид с высокомерным лицом, говорившем о тысяче побеждённых врагов и тысяче пережитых покушений, внимательно прослушивал разговор Садисити и Дармуллы.

Что ж, хотел ли Зобба лишь отомстить Садисити или заодно уничтожить всю тюрьму Муравейник-7, чтобы наконец добраться до своего главного конкурента в торговле оружием, в любом случае на этот раз он подобрался слишком близко. А раз так, то и Ором Надик с удовольствием поможет охоте на Зоббу – через своих агентов, многие из которых и не знают, что являются его агентами.

Грядёт новый передел в криминальной сфере галактики, новая возможность ещё более расширить свою власть.

Больше всего я боялся, что йаазунь-ланг в пути или на Раддалаке поймёт что-то и покончит с собой, поэтому подручным Исазз было приказано максимально копировать поведение охранников тюрьмы – пусть воин считает, что его просто перевозят из одного места заключения в другое, раз уж нахождение в Муравейнике его не сильно волновало.

В дороге заключённый вёл себя спокойно, и, когда его заперли в тюремную камеру на Раддалаке, – тоже. С3ДО был уже полностью восстановлен, и ему Дистресс вручила голозаписи боёв пришельца, на которых можно было отчётливо расслышать его крики. Это должно было помочь расшифровке языка.

Одновременно у гостя под видом медосмотра взяли всевозможные анализы и образцы всех доступных тканей организма – я надеялся, эти исследования помогут создать аппаратуру обнаружения для замаскированных йаазунь-лангских шпионов. Должны же были датчики ОЙЛ-дроидов, созданных в будущем Андо Ралкиссианом, как-то отличать йаазунь-лангов от остальных форм жизни, даже когда они были замаскированы под жителей галактики? Скорее всего, Охотники находили врагов по запаху или по уникальному и общему для всей расы «портрету» теплового излучения тела. А это значит, что такой метод обнаружения, скорее всего, будет легко повторить на полвека раньше Андо…

– Признаться, когда вы просили меня расшифровать язык пришельца из другой галактики, я был полон сомнений, – тараторил восстановленный С3ДО, всё такой же болтливый и пугливый, каким и должен был быть. – Но, к моему удивлению, язык этого существа оказался очень схож с мёртвым языком лесных дикарей с планеты Рангуин – его последние носители вымерли около двухсот сорока лет назад, и сам этот язык был поглощён наречиями горных племён малилийцев, которые…

– И как язык из другой галактики оказался на этом Рангуине? – перебила его Дистресс.

– Ах, к моему величайшему сожалению, мне не известны никакие археологические или этнографические экспедиции, которые занимались бы вопросом происхождения языка этих племён, – ответил дроид. – Рискну предположить, что некогда в прошлом между рангуинцами и йаазунь-лангами наличествовали контакты. Какой ужас! Значит, эти пришельцы уже так давно бывали в нашей галактике!

– О да, – подтвердил я. – А теперь послушай, что ты должен делать.

Выслушав меня, С3ДО испуганно отшатнулся:

– И вы намерены лично говорить с этим чудовищным техноненавистником?! А если он… бросится на вас?!

– На этот случай у меня есть меч. Ну и вы все будете рядом, за дверью. Именно потому, что он техноненавистник, а особенно ненавидит дроидов, я не могу взять тебя в качестве переводчика.

– О… – Дроид смодулировал в своём голосе печаль. – Вы рискуете собой, защищая меня от его яростной…

– Да, – оборвал я его. – Не хотелось бы, чтобы он вдруг тебя сломал… до того, как мы сами перестанем в тебе нуждаться…

Я быстро подготовился к разговору: нацепил на пояс микрофон, с помощью которого протокольный дроид, находясь в соседнем помещении, слышал бы голос йаазунь-ланга, вставил в ухо наушник, куда С3ДО по возможности синхронно сообщал бы мне перевод, надел дыхательную маску, в которую вмонтировал второй микрофон, – через него дроид должен был слышать уже мои слова и переводить их на йаазунь-лангский, а передаваться в камеру они затем должны были через маленький динамик, также закреплённый у меня на поясе. Так я мог бы общаться с пленником без присутствия дроида-переводчика.

– Только я знаю, о чём с ним говорить, – ещё раз пояснил я выстроившейся у дверей камеры «команде» – Шаре, Исазз и Маареку. – Может, удастся из него выудить что-нибудь важное. Если же дела пойдут совсем не по плану и со мной что-то случится, я оставил в своей комнате письмо с инструкциями.

– Я с тобой! – тут же выпалила Шара.

– Не стоит. Думаю, один на один он будет разговорчивее. И не надо так волноваться, полагаю, у меня есть чем заинтересовать его. Во всяком случае, он не захочет убивать меня до того, как узнает мои секреты…

Я нажал на кнопку открывания двери и вошёл внутрь, дверь тут же с тихим шелестом закрылась за спиной. Йаазунь-ланг неподвижно сидел на скамейке, однако при моём появлении он поднял голову и внимательно посмотрел на меня.

– Венро'ик ланг прутте, – старательно копируя произношение, произнёс я ту единственную фразу на языке их галактики, которую всегда помнил.

Его глаза расширились в явном изумлении. Воин поднялся…

«Если я ошибся в его мотивации, то сейчас останется надежда только на меч», – подумал я с некоторым беспокойством.

Однако йаазунь-ланг не ринулся на меня, а громко произнёс явно вопросительную фразу.

– Ты не из детей йун-йуужаня, откуда ты знаешь наш язык? – перевёл С3ДО.

Отлично, по крайней мере, первый контакт налажен без смертоубийства.

– Твой язык не столь неизвестен в этой галактике, как ты думаешь, – ответил я через посредничество С3ДО.

– Вы встречали других йаазунь-лангов?

– Я – нет. Но кое-кто встречал.

– Расскажи мне, что вам известно о нас, – мрачно потребовал воин.

– Это я могу, – покладисто согласился я. – Но мне тоже интересно узнать о вас что-нибудь новое. Например, откуда ты взялся в нашей галактике и зачем, собственно, здесь появился?

– Я ничего не скажу! – рявкнул йаазунь-ланг.

– Ну, тогда и я ничего не расскажу тебе. Только не думай применить силу – тут за дверью отряд охраны, который мигом тебя нейтрализует. Если ты погибнешь в бою, я, конечно, не узнаю ничего о тебе, но и ты не узнаешь ничего о том, что именно нам известно о твоём народе. Но если ты поделишься со мной своими знаниями, то и я поделюсь с тобой своими.

Пришелец вдруг совершенно по-человечески рассмеялся:

– Мне приходилось общаться с такими, как ты. Хитры и изворотливы, не воины, всегда хотите получить информацию. Но я сейчас в твоём плену, зачем мне знать то, что можешь рассказать ты? Я не смогу рассказать это другим, а ты – можешь воспользоваться тем, что узнаешь от меня. Поэтому я ничего не скажу.