Алексей Гравицкий - Земля – Паладос [litres]

– Сможешь прорваться? – поинтересовался у псообразного Габриель.

– Не знаю! – прорычал Ру-пор. – Черт! И эти еще, – он шевельнул лапой, и на втором мониторе возникло изображение. По экрану плыла эскадра серебристых космолетов со знакомой символикой. Правда, эти принадлежали не Церкви Света, на их бортах красовались совсем иные знаки.

– Техномаги, – процедил священник.

– Эти тоже боевым порядком? – поежился Исаак.

– Да ты догадлив, парень, – фыркнул Ру-пор. – Но, кажется, есть хорошая новость.

Несколько серебристых кораблей отделились от группы и рванулись к флоту Церкви. Маневр не остался незамеченным. Пяток кораблей Церкви развернулись на ходу, не снижая скорости, и дали залп из всех орудий.

– Они не по нашу душу, – пояснил арибал, оскал его стал хищно-азартным.

Возле Семеги завязывалась битва. Космическая чернота вокруг расцвела всполохами выстрелов. То тут, то там замелькали сгустки плазмы, лучи лазеров. Вспышки то гасли, то вновь озаряли темноту.

Ру-пор неотрывно смотрел на экран с таким выражением на морде, что в миролюбивости его самого, его семьи, родственников и друзей-арибалов впору было усомниться.

– Чего уставился, псина?! – одернул его Исаак. – Давай гони отсюда.

– Не получается, – процедил сквозь зубы арибал. – Акселератор на максимуме.

– Тогда почему?.. – начал было Исаак, но тут же замолчал, догадавшись без объяснений.

Воронка, что раскрутилась до невероятных размеров, больше, кажется, не разрасталась. Возможно, энергия, что питала ее, иссякла, а скорее…

– Они открыли портал… – пробормотал рыжий. – Нас что, затягивает?

Ру-пор рыкнул что-то в ответ, но Исаак не расслышал. Арибал глядел на экран с убийственным выражением на морде и отчаянно перебирал конечностями над пультом.

– Держитесь! – прикрикнул собакообразный.

– За что? – не понял Габриель.

Но ответа не получил. Битва, корабли, воронка – замелькали беспорядочно, словно стекла в калейдоскопе. Корабль дернуло назад, закрутило. Чернота космоса сменилась потоком энергий, словно они летели куда-то по светящейся трубе.

От свечения и мельтешения закружилось в голове. Снова дернуло, Габриель ткнулся лицом в приборную панель, и на смену свету рухнула чернота.

Он плыл по черному, непрозрачному и живому. Тьма вокруг гладила его, словно материнская рука.

«Я в утробе, – пришла идиотская мысль. – Я умер, а теперь я скоро должен родиться. Жаль, что я не вспомню это потом, в новой жизни».

– Кто-то мне говорил, что священники Церкви Света – крепкие ребята. Чего этот парень отключился? И сколько можно спать?

Голос звучал лающе, в материнском лоне его быть не могло. Габриель открыл глаза. Чернота отпрянула, хотя вокруг было темновато, или это после ослепительной феерии воронки?

Он сидел в кресле. Рядом устроился Ру-пор, по другую руку – Исаак. Спут стоял и глазел на космическую тьму по ту сторону окна.

Габриель коснулся лба, голова тут же отозвалась болью. Под пальцами обнаружилась здоровенная шишка. Священник-следователь опустил руку.

– Что произошло? – спросил осторожно.

– Ты башкой о панель шандарахнулся, – охотно поделился Исаак. – А еще нас почти втянуло в вихревую воронку.

– Но мы вырвались, – добавил спут.

– А потом она закрылась, – закончил Ру-пор.

Габриель распрямился, сел поудобнее.

– А как же эти… Церковь, техномаги?

– А их засосало, – радостно сообщил Исаак. – Не всех, конечно.

Рыжий кивнул на монитор: большую часть картинки занимала Семега. Орбита была усеяна обломками разных форм и размеров.

– Это еще что? – спросил Габриель, хотя догадка уже холодно колыхнулась в груди.

– То, что осталось от тех, кто в воронку не попал, – всё с той же идиотской радостью поведал Исаак.

Габриель устало запустил пятерню в волосы. Похоже, приключения продолжались, а так хотелось тишины и покоя. Так надоело бесконечное движение и подчинение чьим-то правилам. Теперь тишины и покоя не дождешься.

Следователь встал с кресла и поглядел на троих приятелей. Исаак радостно улыбался. Спут и арибал, кажется, тоже не жаловались на жизнь.

– Чего радуетесь? – мрачно поинтересовался следователь. – Этого нам не простят.

– Да уж, – согласился Исаак. – Зато мы выкрутились. И Призраков больше нет. А еще Антрацит нарыл в информатории Церкви историю про одного космического пирата третьей волны и пару карт к ней в придачу. Этот жук всё награбленное перевел в платину, переплавил и припрятал на одной планетке. Не поверишь, там даже искать ничего не надо. Только прилететь на транспортнике, сесть на планету, прогуляться по лабиринту, забрать несколько контейнеров, и мы богаты.

– Осталось только транспортник найти, – поддакнул Ру-пор. – Но у нас нет на него денег.

– Зато у нас есть некоторый опыт, – напомнил спут. – На Паладосе мы с мистером Брауном…

Габриель закатил глаза.

– Господи, за что ты послал мне компанию трех придурков?

– Ты что, расстроился? – улыбнулся Исаак.

– Разочаровался, – устало отмахнулся Габриель.

– В нас? – не понял рыжий.

– Нет, – мотнул головой священник-следователь. – В мире… Или в его устройстве. Хотя… Мой мир всегда со мной. Выходит, разочаровался в людях, которые хотят иметь власть, наживаясь на мне в моем мире.

– Тоже мне печаль, – фыркнул Исаак. – Забудь их. Они остались где-то там, в прошлой жизни.

– Ты так говоришь, как будто переродился.

– Конечно, – уверенно заявил рыжий. – А ты еще нет, тебе мешает груз прошлой жизни. Отбрось его. Вот он перед тобой – новый мир. Вот она – новая жизнь. Живи, как живется, в любую сторону, по своей правде. Никто тебе слова не скажет.

– Скажет, – вздохнул Габриель. – Всегда найдется кто-то, кто полезет со своим веским мнением делать благо. Причем скажет, что это на благо тебе, но думать станет о своем благе.

– Не найдется, – покачал головой Исаак. – А если найдется, мы ему его веское мнение засунем куда поглубже. Верно, Антрацитище?

Спут оторвался от космического пространства, раскинувшегося по ту сторону иллюминатора, кивнул.

– Нас мало, но мы в тельняшках, – согласился Ру-пор.

Синекожий поглядел на приятеля с уважением, какое всегда возникало, когда рядом появлялся кто-то, знающий что-то неизвестное собирателю информации.

– Чего уставился? – гавкнул Ру-пор.

– А что такое тельняшка? – благоговейно спросил Антрацит.

Габриель улыбнулся и повернулся к экрану, на котором поблескивали звезды.

Куда теперь лететь? Что делать? Смогут ли они скрыть то, что здесь произошло? Наверное, нет. Такое не скроешь. Габриель вздохнул. Мир, конечно, вот он – перед глазами, но только всё в нем осталось, как и было раньше: ложь, лицемерие, жажда наживы, власти – и ведь всего этого ему не изменить. А может, в самом деле, стоит изменить себя, переродиться, начать жить заново?